Чингиз Абдуллаев

      Последний синклит.

 

      Команда сыщиков. Команда суперпрофессионалов, собранных со всего света. Русский, японец, англичанин, араб... У каждого — свои методы работы, своя выработанная годами система действий.

      Их собрал старик миллионер. Собрал, чтобы раскрыть тайну загадочного убийства, случившегося три года назад. У них — всего ТРИ ДНЯ! Три дня на разгадку. В роскошном особняке снова присутствуют все, кто был там, когда совершилось преступление. У каждого — свои причины желать смерти убитому. Против каждого — тяжкие улики. Но убийца — только один. И готов, чтобы спастись, наносить новые удары...

 

      ВСТУПЛЕНИЕ

      «Смерть искушает людей, как последнее приключение».

      Э. Гонкур, Ж. Гонкур

 

      Стол был, как всегда, накрыт на веранде. Выскочивший из дома раньше других мальчик вырвался из рук пожилой женщины и с веселым криком подбежал к столу.

      — Нет, Энтони, нельзя! — крикнула с укором строгая бонна.

      Рядом радостно суетился ирландский сеттер. Эти собаки отличаются от своих английских сородичей более темным окрасом. Пес норовил лизнуть мальчика в лицо. Очевидно, это был привычный ритуал утреннего приветствия.

      — Пойдемте, Энтони, — беспрекословно сказала пожилая женщина, стоявшая у дверей. Ребенок обернулся и скорчил смешную рожицу, очевидно, не собираясь слушаться.

      — Нужно садиться за стол в приличном виде, Энтони, — сказала женщина, когда на веранду вышел высокий седой мужчина.

      — Доброе утро, мистер Чапмен, — кивнула ему женщина.

      — Здравствуйте, миссис Вернем, — ответил хозяин дома. — Здравствуй, Тони, — обратился он к мальчику.

      Тот радостно бросился к дедушке.

      — Она не разрешает мне садиться за стол, — пожаловался мальчик, когда дед поднял его на руки.

      — Вы не должны садиться за стол раньше других, — заметила миссис Бернем.

      — Ничего, — улыбнулся хозяин дома. — Я думаю, мы не будем ждать остальных.

      Он сел во главе стола, разрешив внуку сесть около него. Миссис Бернем села рядом со своим воспитанником и стала разливать чай. Собака весело прыгала около стола. Чашка мальчика была наполнена до краев. Миссис Бернем добавила молока, и в этот момент сеттер заворчал. Ребенок обернулся на собаку, дедушка улыбнулся. Сеттер подпрыгнул, пытаясь достать до чашки, стоявшей близко к краю стола.

      — Нельзя! — крикнул мистер Чапмен, и в этот момент собака, задев чашку, опрокинула ее на пол. Раздался звон разбитого стекла.

      — Вы видите, Энтони, как плохо вы влияете на собаку? — спросила у малыша миссис Бернем.

      — Ничего, — усмехнулся дедушка. — Они любят играть вместе. Мне кажется, что они понимают друг друга даже лучше...

      Он не договорил. Раздался визг сеттера. Хозяин дома взглянул на собаку. Успевшая несколько раз лизнуть растекавшуюся по полу жидкость, собака неожиданно затявкала, жалобно закрутившись на месте.

      — Что происходит? — изумленно спросила миссис Бернем, когда сеттер печально взглянул на нее, качаясь из стороны в сторону.

      — Моя собачка! — крикнул ребенок.

      Мистер Чапмен вскочил со своего места. Из комнаты уже спешили люди. Старик наклонился над упавшим животным. Собака тяжело дышала, и страшные судороги сводили тело несчастной.

      — Ее отравили, — ошеломленно сказал он, взглянув на миссис Бернем. — В чашке Энтони был яд.

      Миссис Бернем открыла рот, но от ужаса ничего не смогла сказать. Мальчик хотел броситься к собаке, но дедушка взял его на руки, стараясь, чтобы ребенок не смотрел на умиравшее в мучениях животное.

      — Позвоните в полицию, — отрывисто приказал он. — Немедленно! — крикнул мистер Чапмен, кажется, впервые в жизни изменяя своему привычному спокойствию. Он сжимал ребенка в руках, уже не глядя на собаку. По его лицу пробегали судороги волнения. И в этот момент он услышал, как за его спиной кто-то громко его позвал:

      — Стивен!

      Мистер Чапмен обернулся, продолжая сжимать ребенка в руках. И наткнулся на решительный взгляд человека, сидевшего в инвалидном кресле. Он даже вздрогнул от этого взгляда, обращенного на него.

      — Да, — сказал он чуть дрогнувшими губами, словно отвечая на все вопросы инвалида. — Да, — повторил он более уверенно.

 

      ГЛАВА ПЕРВАЯ

 

      По утрам он просыпался достаточно поздно. Хотя его пробуждения трудно было назвать утренними. Он привык к подобному образу жизни, засиживаясь до шести-семи часов утра над книгами или работая со своим компьютером. И лишь когда за окнами было уже достаточно светло, он поднимал стальные жалюзи в гостиной и на кухне и отправлялся спать.

      Просыпался он обычно в полдень. И завтракал уже в час дня, смещая свой рабочий график ближе к вечеру. Такая жизнь несколько утомляла его, так как ближе к зиме в Москве достаточно быстро темнело и уже через несколько часов после его пробуждения солнце уходило за горизонт. Ночной образ жизни навевал невольную меланхолию, и он достаточно часто уезжал из города на несколько месяцев в Европу или в Южную Америку.

      Джил звала его в Рим, но оставаться все время в Италии было не в его правилах. Нужно бы подумать о своей дальнейшей судьбе. К сорока годам жизнь можно было считать удавшейся. Он был признанным экспертом, достаточно известным в стране и за рубежом, чтобы прожить оставшуюся жизнь на возможные гонорары от своих удачных расследований. Так ему казалось до памятного августа девяносто восьмого. Тогда все рухнуло в одночасье. Сразу исчезли все возможные клиенты, ситуация резко изменилась, эксперты подобного типа перестали быть нужными. Вместо них снова оказались востребованными наглые молодые люди с бритыми затылками, привыкшие действовать быстро и решительно, выбивая деньги из возможных должников.

      Он все чаще и чаще задумывался о своей дальнейшей судьбе, понимая, что нужно что-то предпринять. В один из долгих вечеров, когда он по привычке сидел один, ему пришла в голову мысль о создании детективного агентства. Можно набрать несколько молодых учеников и начать передавать им свой опыт. Или помогать ревнивым супругам уличать в неверности друг друга и получать за эту несложную работу приличные гонорары. Такие невеселые мысли посещали его в последнее время все чаще и чаще. Ему было стыдно отправляться в Италию и жить там на содержании Джил, которая так часто приглашала его в свою сказочную страну. Дронго давно собирался купить небольшой дом в Италии, но после августовского кризиса в Москве с подобными планами пришлось расстаться.

      Конечно, он все еще был состоятельным человеком, конечно, он мог в случае крайней необходимости сдать свою московскую квартиру, но такие мысли ему даже не приходили в голову. Он привык к такому образу жизни, к многочисленным путешествиям и не собирался ничего менять в своей жизни.

      Он уже заказал себе билеты на рейс в Италию, намереваясь провести ближайший месяц с Джил, когда ему позвонили. Привычный голос автоответчика предложил звонившему оставить свое сообщение. Сухой, ровный голос на английском языке попросил хозяина дома позвонить или приехать в посольство Великобритании, чтобы забрать адресованное ему письмо.

      Дронго удивился. Он не ждал никаких писем. Особенно удивляло то обстоятельство, что пакет пришел не по его домашнему адресу, а в английское посольство. Впрочем, ему все равно было интересно, кто именно и почему прислал подобное сообщение. Сначала он даже решил, что это шутка Джил. Но она вряд ли стала бы присылать письмо в посольство, а оттуда наверняка не звонили бы ему домой, чтобы передать подобное письмо, а переслали бы его по почте. В конце концов, Джил не была премьер-министром Великобритании или английской королевой, чьи поручения должны выполнять сотрудники посольства.

      Подумав немного, он все-таки решил завтра утром встать пораньше, чтобы заехать в посольство и выяснить, что за конверт оставлен для него. На следующий день он вызвал своего водителя и отправился в посольство. Сидеть за рулем Дронго не любил. Это отвлекало от мыслей, не давало возможности сосредоточиться. Расходовалась нервная энергия, которую можно было бы тратить на более благие дела. Именно поэтому он купил автомобиль и предпочел взять водителя, чтобы спокойно ездить куда ему нужно. Кроме всего прочего, водитель избавлял его от необходимости покупать самому тысячи мелочей, которые должны быть в обычной квартире, чтобы в ней можно было жить.

      На Кутузовском проспекте, где было расположено посольство Великобритании, Дронго остановил машину и позвонил по телефону, предполагая, что ему придется подождать, пока его примут. К его удивлению, говоривший с ним представитель посольства попросил гостя сразу подняться к нему. Это был не консульский работник, Дронго понял это сразу. Консульские службы размещались в другом конце здания.

      В довольно просторном кабинете его ждал посол Великобритании. Очевидно, посол был наслышан о своем визитере, так как, отпустив секретаря, сразу начал говорить по-английски:

      — Спасибо, что вы решили к нам заехать, мистер Дронго. Так, кажется, вас называют во всем мире?

      — Иногда так, иногда по фамилии. В паспорте, во всяком случае, у меня нет этой клички, — пошутил он.

      — Да, да, конечно, — согласился посол, указывая на глубокое кресло. Ему было лет пятьдесят, и он имел довольно большой опыт работы на дипломатическом поприще, однако было заметно, что он волнуется.

      Дронго сел в кресло.

      — Что-нибудь будете пить? — спросил хозяин кабинета.

      — Чай, — улыбнулся Дронго. — Я приверженец старой английской традиции.

      — Вы хорошо говорите по-английски, — заметил посол, распорядившись подать чай в его кабинет. Он помолчал немного и неожиданно спросил:

      — У вас есть английская виза?

      — Да, — кивнул Дронго, — я обычно заранее проставляю все визы в своем паспорте. Так я чувствую себя более спокойно и в случае необходимости могу срочно выехать.

      — До какого времени она действительна?

      — Кажется, еще месяца три или четыре.

      — Стало быть, вам виза не понадобится, — удовлетворенно сказал посол.

      — Не понадобится для чего? — уточнил Дронго. Вместо ответа посол поднялся, прошел к столу и достал большой плотный голубой конверт. Он протянул его Дронго.

      — Сначала прочтите, — предложил он.

      Дронго достал из конверта письмо. Оно начиналось традиционными словами «Дорогой сэр». Но следующие строчки его изумили.

      «Я много наслышан о Вашем феноменальном мастерстве. Мне хотелось бы пригласить Вас в Лондон для нашей личной встречи. Если бы не исключительные обстоятельства, я бы не решился Вас потревожить, но в данном случае речь идет как раз о подобных обстоятельствах. Поэтому предлагаю Вам приехать в Лондон через три дня. Билеты первого класса уже заказаны и оплачены. Разумеется, все другие расходы также будут Вам компенсированы. С посольством мы договорились, и они готовы проставить Вам визу Великобритании. В любом случае Вы можете считать мое приглашение частной поездкой, ни к чему Вас не обязывающей. Но в случае, если Вы согласитесь приехать в Лондон в качестве консультанта, мы готовы выплатить Вам гонорар из расчета тысяча фунтов стерлингов за каждый проведенный в Англии день. С уважением, Стивен Чапмен».

      Он убрал письмо. Посмотрел на посла.

      — Кто такой мистер Чапмен? — спросил Дронго.

      — Американец, — пояснил посол. В этот момент вкатили столик, и молодой человек быстро расставил чайники и фарфоровые чашки перед гостем. И так же быстро удалился. Посол подождал, пока закроется дверь, и продолжил: — Он один из самых крупных меценатов. Несколько лет назад Чапмен купил в Лондоне дом и с тех пор живет в Великобритании. Нужно сказать, что его отец получил титул «сэр» за заслуги перед Великобританией.

      — Он еще жив?

      — Старику за восемьдесят. Но звание не передается по наследству. Тем не менее семейство Чапменов имеет много влиятельных друзей. Я не хочу ничего от вас скрывать. Мне звонили из министерства иностранных дел, просили передать вам это письмо и помочь с визами в случае необходимости.

      — Странно, — пробормотал Дронго, — обычно чиновники вашего ведомства не выполняют просьбы даже членов палаты лордов.

      — Это другой случай, — вздохнул посол, — может, вы меня не так поняли. Стивен Чапмен и его отец не просто известные люди. Стивен несколько лет был сенатором от штата Айова, входил в комитет по международным делам, являлся представителем США на нескольких крупных международных конференциях. Но с тех пор как погиб его единственный сын, он вышел в отставку и поселился в Лондоне.

      — Когда погиб его сын?

      — Примерно три года назад. Была очень шумная история. Журналисты раздули ее до чудовищного скандала. Роберт Чапмен был убит молодой женщиной, которая ждала от него ребенка. Убийство так потрясло несчастную, что она тронулась умом. Вы представляете, какая трагедия? С тех пор Стивен Чапмен переехал в Лондон, именно там это и произошло. Его сын жил там с дедушкой.

      — Надеюсь, он не зовет меня расследовать преступление трехлетней давности? — пробормотал Дронго.

      — Не думаю, — вздохнул посол, — там все было ясно с самого начала. У молодой женщины случилась обычная истерика — Роберт отказывался на ней жениться. А тут случайно оказалось ружье. В общем, как это всегда бывает, ружье оказалось совсем некстати. Кажется, еще Чехов писал, что, если есть ружье, оно рано или поздно выстрелит. Я большой поклонник русской литературы, — добавил посол.— Вот так все и случилось. Странно, что вы ничего не слышали. Все газеты об этом писали.

      — Может быть, — согласился Дронго. — Я не слежу за светской хроникой. Значит, Чапмен приглашает меня для консультации? В письме не указано, какого рода «консультации» я должен ему давать.

      — Я сам ничего не знаю, — пробормотал посол, — но в любом случае, я думаю, вам стоит принять это предложение. Неслыханный гонорар, интересная поездка. На вашем месте я не стал бы отказываться. Билеты вам заказаны. Их могут привезти домой, если вы пожелаете. Я думал, что у вас будут проблемы с визой, но их у вас нет. Вам ничто не мешает принять это предложение.

      Дронго подвинул к себе серебряный чайник и налил в чашку чай, смешивая его с молоком. Посол предпочел пить чай без молока.

      — Чапмен, — словно пробуя фамилию на вкус, произнес Дронго. — Что еще вы можете о нем рассказать?

      — Ничего конкретного. Живет в Лондоне, перечисляет довольно крупные суммы в музеи. Воспитывает внука. Владелец многомиллионного состояния.

      — Откуда у него деньги? Наследство?

      — Нет. Он был довольно известным магнатом, до того как решил заняться политикой. Семья Чапменов владела несколькими крупными сталелитейными компаниями. Извините, но подробностей я не знаю.

      — Он воспитывает внука? А до этого вы сказали о том, что погиб его единственный сын. Откуда у него внук?

      — От этой молодой леди, — пояснил посол. — У нее после смерти Роберта начались преждевременные роды. Ребенка еле спасли. Он был семимесячным, недоношенным. Его мать потеряла рассудок. Сейчас мальчик живет вместе со своими дедом и прадедом. Насколько я знаю, больше детей у Стивена нет. Только племянница, которая помогает ему воспитывать мальчика.

      — Ясно, — кивнул Дронго. — Я могу отказаться?

      — Отказаться? — удивился посол. — Но почему?

      — Не знаю. Мне не нравятся подобные истории. Я не люблю, когда меня принимают за фокусника. Спустя три года после убийства я не смогу ни найти убийцу, если старик подозревает, что стреляла не мать его внука, ни воскресить его сына. А лететь просто так в Лондон, чтобы прогуляться за счет несчастного человека, потерявшего единственного сына, было бы не совсем этично. Старик, возможно, немного не в себе, нельзя пользоваться его состоянием.

      — Какой старик? — удивился посол. — Ему пятьдесят пять лет. Конечно, горе подкосило его очень сильно, но он стойкий человек. Нет-нет, я уверен, что вас приглашают по другому поводу.

      — Возможно, — согласился Дронго, поднимаясь из кресла. — В любом случае я подумаю. Спасибо вам за чай. Можно мне забрать этот конверт с собой?

      — Конечно, это ваше приглашение.

      — До свидания.

      Через полчаса он был у себя дома. Конверт весь день лежал на столе в кабинете, и каждый раз, входя в комнату, Дронго смотрел на письмо, словно ожидая дополнительной информации. В семь часов вечера ему позвонили. Автоответчик попросил оставить сообщение. Резкий мужской голос с характерный южноамериканским акцентом сказал, что говорит сенатор Чапмен, который просит мистера Дронго позвонить ему по указанному телефону. Далее следовал номер. Позвонивший отключился, а Дронго достал конверт и еще раз перечитал письмо. Мистер Чапмен, должно быть, достаточно богат, чтобы иметь своего секретаря, подумал Дронго. Сейчас в Лондоне четыре часа, разгар рабочего дня. И если Чапмен не доверил звонок своему секретарю, значит, дело действительно исключительно важное. Он подумал немного и набрал номер.

      — Да, — сразу ответил Чапмен. Очевидно он дал номер своего личного телефона.

      — С вами говорит... — Он даже растерялся немного, не зная, как представиться. Впрочем, Чапмен наверняка наводил о нем справки. — Это Дронго, — твердо сказал он. — Вы хотели со мной переговорить, мистер Чапмен?

      — Хотел, — хрипло ответил тот. — Вы получили мое приглашение?

      — Получил. Но мне кажется, что ваш гонорар слишком завышен. Я не могу давать консультации за подобные деньги.

      — Я увеличиваю ваш гонорар в два раза, — нетерпеливо перебил его Чапмен. — Мне нужно, чтобы вы через три дня были в Лондоне...

      — Вы меня не поняли.

      — В три раза, — сурово сказал Чапмен. — Вы будете получать в день три тысячи фунтов. Когда вы приедете?

      — Через три дня, — ответил Дронго. — Только не нужно на меня так давить. Я вполне мог согласиться и на первоначальный гонорар. Будете платить мне оговоренную ранее сумму, иначе я могу обидеться.

      — Не надо, — сухо произнес Чапмен. — Я бы вам заплатил и в десять раз больше. Мне нужно, чтобы вы в пятницу были в Лондоне. Вас встретят в аэропорту. Вы меня понимаете?

      — Да, — сказал Дронго, — я все понимаю. В пятницу днем я буду в Лондоне, сенатор.

      — Что? — спросил Чапмен. — Как вы меня назвали?

      — Я слышал, что вы были сенатором, — несколько смутился Дронго.

      — Ах да, верно! Приглашение послано от имени моего сына, сенатора Стивена Чапмена. Это нужно было для быстрого оформления всех документов. С вами говорит его отец. Я сэр Энтони Чапмен.

      — Извините, — пробормотал Дронго. Он должен был догадаться. Голос слишком сильно дребезжал, слышимость была отличной. Стивену только пятьдесят пять лет, и у него не мог быть такой голос. Хотя после смерти единственного сына...

      — Вы приедете? — нетерпеливо спросил старший Чапмен.

      — Обязательно, — ответил Дронго.

      — Благодарю вас. — Чапмен отключился. Дронго прошел в свой кабинет, еще раз перечитал письмо, потер задумчиво подбородок. И включил компьютер. Кажется, посол сказал, что убийство произошло почти три года назад. Необходимо предварительно разобраться с семейством Чапменов, просмотрев все, что можно найти о них в Интернете. И конечно, нужно прочесть все английские газеты за тот период. Это может понадобиться...

 

      ГЛАВА ВТОРАЯ

 

      Но воспользоваться билетами ему было не суждено. Они уже лежали на письменном столе в его кабинете, когда за день до вылета, вечером в четверг, раздался телефонный звонок. Привычно включился автоответчик, и Дронго услышал незнакомый мужской голос.

      — Вы получили приглашение из Лондона от мистера Чапмена. Нам кажется, что вам не следует появляться в Англии. Это в ваших собственных интересах.

      Телефон сразу отключился. Дронго несколько раз прослушал три предложения, сказанных незнакомцем. Он не был трусом, более того, всю свою жизнь он принимал вызовы, которые ему бросала судьба. Но он никогда не был и неразумным человеком и понимал, что в столь загадочном деле, каким уже представлялось дело Чапменов, нельзя было пренебрегать элементарной осторожностью. Именно поэтому он позвонил в «Бритиш эйруэйз» и предупредил, что возвращает билеты. Затем он проверил по своему компьютеру возможность вылета в другую страну и принял решение лететь в Брюссель, чтобы оттуда добраться до Лондона через евротоннель. На следующее утро двести тридцать первым рейсом «Аэрофлота» он вылетел в Брюссель, чтобы оттуда добраться до Лондона на поезде.

      Среди туристов бытовало твердое мнение, что евротоннель был построен между столицами Великобритании и Франции. Проложенный под Ла-Маншем, он действительно соединил европейский континент с островом. Но, кроме Парижа, прямое сообщение было налажено и с Брюсселем. Поезда сходились у французского города Лилля и въезжали в тоннель, чтобы выйти на поверхность уже в Англии. Время в пути занимало около трех часов. Соответственно из Лондона можно было попасть в Париж или Брюссель, а оттуда пересесть на лю-. бой европейский экспресс, следующий в различные страны Европы.

      На Северном вокзале Брюсселя был даже построен специальный терминал, откуда отправлялись пассажиры в Великобританию. Наличие визового режима между странами Шенгенской зоны и Англией, конечно, несколько осложняло путешествие, но пассажиры — граждане европейских стран Шенгенской зоны проходили лишь формальный контроль, даже не нуждаясь в визе для поездки в соседнюю страну.

      До отбытия поезда оставалось около сорока минут, когда Дронго приехал на вокзал и позвонил по известному ему телефону мистеру Чапмену-старшему. Очевидно, телефон был все время с хозяином дома. Он сразу ответил:

      — Я вас слушаю.

      — Мистер Чапмен, — торопливо заговорил Дронго, — я сегодня прибываю в Лондон. Скажите, куда мне нужно приехать?

      — Вас встретят, — ответил его собеседник, — в аэропорту для вас зарезервирован автомобиль с водителем.

      — Нет, — сказал Дронго, — не нужно водителя. Я прилетаю другим рейсом и сам могу добраться до вашего дома.

      В ответ он услышал прерывистое дыхание старика. Тот молчал, никак не реагируя на столь странные слова своего гостя.

      — Вы меня слышите? — беспокойно спросил Дронго.

      — Слышу, — наконец ответил Чапмен. — Делайте» как считаете нужным. Когда вы прилетите в Лондон, возьмите такси и попросите отвезти вас в Дартфорд. Если вы прилетите в Хитроу, это совсем недалеко, минут двадцать пять. Разумеется, оплата будет включена в ваш гонорар. В Дартфорде вам заказан номер в отеле «Стакис». Вы меня поняли?

      — Да, конечно. Я думаю, что сегодня вечером я уже буду в отеле.

      — Хорошо. — Старик чуть поколебался и наконец спросил; — Мистер Дронго, почему вы решили изменить свой маршрут?

      — У меня были на это основания, — пробормотал Дронго. — Я изложу их вам, когда приеду в...

      - Вам угрожали? — довольно невежливо перебил его Чапмен-старший.

      — Мне не советовали лететь в Лондон, — ответил Дронго.

      — Да, — сухо произнес старик, — понимаю. Спасибо, что вы все-таки рискнули приехать в Лондон., Мы будем ждать вас в Дартфорде. До свидания.

      Дронго положил трубку и вытащил из автомата свою телефонную карточку. Он не любил мобильных телефонов, от которых болела голова. Кроме того, он знал, как легко вычислить человека по включенному мобильному телефону. Именно поэтому же он не звонил из автоматов, используя свою кредитную карточку, а покупал обычные телефонные карточки в газетных киосках.

      Многие люди, страдающие различными фобиями, никогда в жизни не согласятся отправиться в Лондон по евротоннелю. При одной мысли, что придется проехать под толщей воды и земли, им становится плохо. На самом деле поездка под Ла-Маншем не представляет особого испытания. Поезд находится в тоннеле только двадцать минут. Все время пассажиры проводят в удобных креслах, наслаждаясь привычным европейским комфортом.

      Дронго нравились эти поездки через евротоннель, позволявшие добраться до Лондона, не используя самолетов. Несмотря на свои частые путешествия, он по-прежнему не любил самолеты. Может, потому, что несколько раз попадал в сложные ситуации. А может, страх клаустрофобии сидел в его подсознании и он лишь усилием воли заставлял себя подавлять подобные настроения.

      В половине шестого вечера он прибыл на вокзал Ватерлоо в Лондон и, пройдя паспортный контроль, вышел к информационному бюро, чтобы уточнить, как проехать в Дартфорд. Дронго знал, что этот городок расположен к востоку от Лондона. Девушка любезно объяснила, что он может воспользоваться поездом, который отправляется непосредственно с вокзала Ватерлоо. Уточнив, что поездка займет около сорока минут, он отказался. Выйдя из здания вокзала, он сел в такси, попросив отвезти его в Дартфорд.

      Удивленный водитель несколько озадаченно взглянул на него.

      — Это очень далеко, — нерешительно сказал шофер. — Учитывая стоимость провоза вашего чемодана, поездка будет вам стоить больше пятидесяти фунтов.

      — Ничего, — усмехнулся Дронго, — поедем в Дартфорд. Мне нужен отель «Стакис».

      — Хорошо, — согласился водитель, — поедем.

      Водитель оказался прав, им пришлось добираться до Дартфорда около тридцати минут. И уже в городе они с удивлением узнали, что отель «Стакис» находится не в самом Дартфорде, а в нескольких километрах от него, рядом с новым Дартфордским мостом, ставшим одним из самых грандиозных сооружений, возведенных к началу нового тысячелетия.

      Был уже восьмой час вечера, когда они подъехали к мосту. Дронго недовольно поморщился, заметив слева от моста высокую трубу и несколько больших зданий. Зачем нужно было назначать встречу в такой глуши, ведь имение Чапменов расположено в пятидесяти километрах от Лондона и можно было принять гостя именно там?

      Машина свернула направо, к высокому шестиэтажному кирпичному зданию, развернутому в виде раскрытой книги в противоположную от моста сторону. Машина въехала на дорожку и затормозила рядом с раздвижными стеклянными дверями. В глубине здания просматривался большой холл с многочисленными диванами и декоративными растениями. Дронго вышел из машины, расплатился с водителем и огляделся. Напротив отеля находились почти пустая стоянка и два небольших теннисных корта. Чуть дальше темнели какие-то дома. Очевидно, это были здания, в которых размещались офисы, так как в них не светилось в это время ни одно окно.

      Далеко в стороне виднелся Дартфордский мост, по которому беспрерывно мчались автомобили. Дронго еще раз оглянулся, посмотрел на здание отеля. Несколько удивленный тем, что швейцар так и не появился, он наконец поднял свой чемодан и направился к входу. Стеклянные двери бесшумно распахнулись. Дронго был уже в холле, когда навстречу ему поднялся с дивана человек. Он был среднего роста, в темно-синем костюме. Дронго взглянул на него и замер. Знакомое лицо — мясистые щеки, кустистые брови, темные живые глаза. Это был всемирно известный Уорд Хеккет — наглый шантажист и невероятный мошенник, с которым Дронго встречался в прошлом году.

      — Мистер Дронго! — всплеснул руками Хеккет. — Как я рад, что и вы приняли приглашение Чапмена. Здравствуйте! — Он протянул руку вошедшему.

      Дронго холодно взглянул на него, поставил чемодан на пол и покачал головой, не протягивая руки.

      — Я не здороваюсь с подлецами, Хеккет. Это вам прекрасно известно.

      — Вы, как всегда, максималист, — не обиделся Хеккет, опуская руку. — Мы ведь с вами теперь коллеги, и вы могли бы отнестись ко мне с большим уважением.— Не понимаю, о чем вы говорите?

      — О нас с вами, — ответил Хеккет, — или вы думаете, что вы единственный специалист, к которому обратились Чапмены? Кажется, они собираются провести некий конкурс, выбирая лучшего из нас.

      — Тогда можете считать, что я наверняка откажусь участвовать в любом соревновании вместе с вами, — заявил Дронго, поднимая чемодан и намереваясь пройти к стойке портье.

      — Напрасно! — усмехнулся Хеккет. — Здесь не только такие типы, как я. Здесь очень много достойных людей, которые должны вам понравиться. Приехали даже Дезире Брюлей и Мишель Доул, лучшие в мире эксперты. Конечно, если не считать вас, — насмешливо поклонился Хеккет.

      Дронго помрачнел, но ничего больше не сказал. Он подошел к стойке портье. За стойкой стояли двое. Мужчина был средних лет, с крупными редкими зубами. Он, очевидно, страдал высокой степенью близорукости, так как его очки были с толстыми стеклами, за которыми угадывался рассеянный взгляд. Темная молодая девушка, с характерной индусской внешностью, была, очевидно, из семьи эмигрантов, приехавших из Индии.

      — Мне должен быть заказан номер, — сказал Дронго.

      — На какую фамилию? — спросила девушка. Он назвал свою фамилию. Она запросила данные на компьютере, дождалась результата, посмотрела и покачала головой:

      — Извините, сэр, но для вас ничего нет. Наш отель заказан на уик-энд для проведения конференции. К сожалению, у нас нет свободных мест. Извините нас, сэр.

      — Как это нет? — удивился Дронго. — Вы, наверное, ошиблись.

      — У нас заказаны все номера, — подтвердил менеджер отеля, вмешиваясь в разговор, — извините нас, сэр,

      — Меня пригласил мистер Чапмен, — сказал Дронго, и вдруг в его голове мелькнула догадка. — Проверьте, не заказан ли номер на имя мистера Дронго?

      — Да, — сразу сказал менеджер, даже не набирая запрос на компьютере, — я запомнил ваше необычное имя, мистер Дронго. Конечно, вам заказан номер в нашем отеле. Вот ваши ключи, сэр. Номер триста пятый. Ничего не нужно заполнять. Все карточки уже заполнены. Ужин в десять часов, сэр.

      — Вся гостиница занята? — уточнил Дронго. — Вы сказали, что заказаны все номера?

      — Абсолютно верно, сэр. У нас сто семьдесят шесть номеров, и все они оплачены на ближайшие три дня. Хотя занято только несколько из них. Но у мистера Чапмена могут быть свои причуды.

      — Почему у мистера Чапмена?

      — Это он снял отель на уик-энд. В понедельник тоже нерабочий день. Длинный уик-энд, — пояснил менеджер.

      — Добрый вечер, — мягко произнес за спиной Дронго чей-то голос с характерным азиатским акцентом.

      Он невольно вздрогнул, оборачиваясь. Рядом с ним стоял невысокий худой азиат с характерным разрезом глаз. Он был одет в темный костюм. На покатом лысом черепе блестели редкие волоски.

      — Мне должен быть заказан номер, — сказал гость. — Мое имя Кодзи Симура.

      Дронго от изумления едва не сделал шаг назад. Рядом с ним стоял самый известный японец в мире. Самый известный профессиональный эксперт по расследованиям, считавшийся одним из лучших профессионалов на азиатском континенте и пользовавшийся абсолютно непререкаемым авторитетом в Японии. Дронго однажды видел этого эксперта в ООН и с тех пор запомнил его фамилию.

      Симура посмотрел на него, поклонился и мягко сказал:

      — Добрый вечер, мистер Дронго.. Я рад, что наконец встретился с вами.

      — Вы меня знаете? — изумился Дронго.

      — Вас трудно с кем-то спутать, — улыбнулся Симура, — вы самый высокий среди нас. Мистер Чапмен вызвал сюда лучших экспертов со всего мира. И я не еомневался, что вы будете в их числе.

      — Благодарю вас, мистер Симура, — поклонился ему в ответ Дронго. — Для меня особая честь, что такой человек, как вы, слышали обо мне.

      — Ваш номер, мистер Симура, — протянул ключи приехавшему японцу менеджер отеля.

      Дронго направился в глубь холла, где находились лифты, и вошел вместе с японцем в правую кабину. Створки мягко закрылись.

      — Вам тоже угрожали? — тихо спросил Симура.

      — Что? — Дронго вдруг подумал, что такое количество признанных профессионалов в одном месте — не самый лучший выход из положения. Эксперты будут выступать каждый со своим мнением и неизбежно мешать друг другу.

      С другой стороны, есть известная поговорка, что одна голова — хорошо, а две — еще лучше. А когда объединяются такие головы, как Кодзи Симура, это уже кое о чем говорит. Кажется, Хеккет сказал, что в Дартфорд приехали Дезире Брюлей и Мишель Доул. Они также были живой легендой среди экспертов всего мира. Да и сам Хеккет, несмотря на все мерзости, был превосходным специалистом в своем деле. Правда, в отличие от остальных он использовал собственный талант не для расследований, а помогая шантажистам и мошенникам всех мастей.

      — Почему вы думаете, что мне угрожали? — также тихо поинтересовался Дронго, оборачиваясь к Симуре.

      — Мы с вами прибыли позже других, — пояснил Симура. — Я видел, как ваше такси свернуло к отелю. Мистер Чапмен обещал прислать за каждым из нас заранее заказанный автомобиль.

      Кабина лифта остановилась на третьем этаже.

      — Вы тоже решили воспользоваться другим путем? — уточнил Дронго перед выходом.

      — Конечно. Но мне было легче, чем вам. Япония находится на другом конце света. Можно приехать сразу в Англию или попробовать путь через Америку. Однако в таком случае пришлось бы лететь через два океана. А я не очень люблю самолеты.

      — Как и я, — улыбнулся Дронго, выходя в коридор.

      В английских отелях комнаты обычно бывают небольшими. Но в «Стакисе» комнаты были не просто просторными. В каждом номере стояли еще и небольшой диван и письменный стол, за которым приехавший гость мог удобно расположиться для работы.

      Дронго принял душ, продолжая размышлять над увиденным, переоделся и без десяти минут девять спустился вниз в ресторан.

      Проходя мимо небольшого кафе «Чино», он обратил внимание на сидевшего за одним из столиков пожилого человека лет семидесяти. Резкие черты худого вытянутого лица, глубоко посаженные глаза, седые волосы, длинные красивые пальцы пианиста или скрипача. Мужчина обернулся и внимательно посмотрел на Дронго, после чего кивнул ему, очевидно, удовлетворенный этой встречей. Ошеломленный Дронго кивнул ему в ответ. Это был Мишель Доул, известный английский частный детектив, специализирующийся на расследовании самых нашумевших преступлений в Англии.

      Дронго вошел в ресторан. Вышколенный менеджер кивнул ему и, ни о чем не спрашивая, провел к столику. Очевидно, ему дали указание ничего не уточнять. В отеле было не так много гостей, и каждый из них мог сидеть за отдельным столиком. К Дронго почти сразу подошла миловидная официантка. К его удивлению, она была беременна, очевидно, ребенок должен был родиться довольно скоро. У нее было спокойное, умиротворенное лицо, какое бывает только у счастливых женщин, готовящихся стать матерью.

      — Добрый вечер, сэр, — мягко улыбнувшись, произнесла она, протягивая меню Дронго. — Вы будете делать специальный заказ или воспользуетесь нашим буфетом? — Она показала на стойку за собой. Многочисленные подносы поражали разнообразием выставленных продуктов. Специальный повар находился у горячих блюд.

      — Спасибо, я воспользуюсь буфетом, — сказал Дронго, возвращая меню.

      Он уже стоял у стойки, когда рядом оказался неизвестный. Сначала Дронго почувствовал характерный запах дорогого табака, который употребляли только избранные курильщики. А повернувшись, он увидел мужчину лет пятидесяти пяти, с глубоко запавшими глазами. Жесткие темно-каштановые волосы с едва заметной проседью, крупный нос, большие уши. Мужчина был грузный, широкоплечий. Он взглянул на Дронго и кивнул ему, как старому знакомому.

      - Комиссар Брюлей, — изумленно сказал Дронго, едва не выпустив тарелку из рук. — Господи, я не думал, что и вы...

      — В этом мире нет ничего невозможного, — усмехнулся мистер Брюлей, положив себе в тарелку немного салата. — Вы сидите один? — спросил он. — Может я присоединюсь к вам?

      — Конечно, — согласился Дронго, — конечно. Они прошли к его столику. Во всем ресторане было не более десяти посетителей. Комиссар Дезире Брюлей много лет работал в уголовной полиции Франции и был одним из самых известных специалистов по расследованию запутанных уголовных дел.

      — Вы впервые в Дартфорде? — спросил Дронго его собеседник.

      — Да, — кивнул Дронго, — и я не думал, что мистер Чапмен пригласит величайших специалистов со всего мира для расследования убийства его внука, случившегося три года назад.

      — Внука? — заинтересованно спросил комиссар Брюлей, делая знак официанту, чтобы ему принесли воду. — Почему внука? Насколько я понял, его внук как раз остался жив в результате этого неудачного покушения.

      — Простите, — в свою очередь удивился Дронго, — я смотрел все материалы по убийству Роберта Чапмена, внука Энтони Чапмена, которое произошло три года назад. Все газеты тогда писали об этом. Я просмотрел все статьи в газетах того времени.

      — Ах вот вы о чем! — Брюлей сосредоточенно жевал. — Почему вы считаете, что нас пригласил Энтони Чапмен? Насколько я понял, речь шла о приглашении его сына, Стивена?

      — Да, в письме, которое он прислал в посольство, была его подпись, — согласился Дронго, — но на самом деле нас вызвал сюда его отец — сэр Энтони Чапмен. Поэтому я и говорил о смерти его внука.

      — Ясно, — мрачно кивнул комиссар, —а я имел в виду недавнее покушение на жизнь его правнука, названного в честь сэра Энтони. Вы, наверное, слышали, что три недели назад мальчика пытались отравить. Правда, все обошлось: ирландский сеттер, с которым ребенок любил играть, сбросил его чашку со стола и лизнул молоко. Сеттера, к сожалению, спасти не смогли.

      — Я об этом не знал, — удивился Дронго. — Когда это произошло?

      — Три недели назад, — пояснил комиссар. — Поэтому сэр Энтони и решил собрать лучших специалистов со всего мира. Ему важно определить, кто и зачем решился на такое чудовищное преступление. Полиция так и не смогла выяснить, кто именно отравил молоко цианидом калия. Хотя на всякий случай допросили всех, кто был в доме. Разумеется, после этого случая из дома были удалены повар, горничная и бонна мальчика. Однако сэр Энтони теперь никому не доверяет. Я полагал, что все организовал его сын, но думаю, что вы правы. Это похоже на старческий каприз — снять весь отель, чтобы разместить в нем нескольких своих гостей, найти такое удаленное место. Отсюда невозможно уехать без автомобиля, пешком до моста — минут двадцать, не меньше. И рядом нет других отелей или живущих поблизости людей. Идеальное место для расследования.

      — Он выбрал действительно лучших, — тактично заметил Дронго. — Я, конечно, не имею в виду себя. В холле я видел мистера Доула, а до этого поднимался в лифте вместе с Кодзи Симурой. Кажется, сэру Энтони удалось собрать самых великих профессионалов нашего времени.

      — Синклит мудрецов, — пробормотал чуть насмешливо комиссар Брюлей. Он достал трубку, вытащил табак, оглянулся. Обычно все рестораны делились на две неравноценные зоны — небольшую зону для курильщиков и большое помещение для людей, не выносивших даже запаха табака. Но здесь, очевидно, разрешали курить. Комиссар поднял трубку, показывая ее беременной официантке. Та улыбнулась и кивнула, на всякий случай отходя в глубь зала. Комиссар тщательно набил трубку табаком и закурил.

      — Последний синклит, — согласился Дронго.

      — Почему последний? — не понял комиссар.

      — Последний в этом веке. Да и вообще в нашем тысячелетии, — пояснил Дронго. — Своеобразное подведение итогов нашего времени.

      — Возможно! — усмехнулся комиссар. — Мне очень интересно, почему он собрал столько специалистов? Я тоже видел Доула. Он считается непревзойденным мастером расследований в Англии. Я не люблю частных детективов, в них всегда есть что-то от шарлатанов, надеюсь, вы на меня не обидитесь за эти слова, мистер Дронго. За исключением нескольких профессионалов частные детективы только мешают полиции проводить расследования и обычно заняты разоблачением неверных мужей по заказам требовательных дамочек. Но мистер Доул — величайший сыщик. И тем не менее Чапмен решил собрать нас всех.

      — Я думаю, что он сегодня объяснит нам, зачем это сделал, — заметил Дронго.

      И словно в ответ на его слова в ресторан вошел высокий рыжеволосый мужчина в светло-сером костюме. Он оглядел всех посетителей и громко объявил:

      — Через полчаса, господа, мы встречаемся в конференц-зале. Просьба не опаздывать.

      Он постоял еще несколько секунд, словно ожидая вопросов, после чего повернулся и вышел из ресторана.

      — Интересная встреча, — пробормотал Дронго. Он увидел, как улыбается сидевший чуть в стороне Хеккет, и отвернулся, чтобы не здороваться с этим типом. Комиссар заметил, как он нахмурился.

      — Вы не любите Уорда Хеккета? — добродушно спросил Брюлей.

      — Терпеть не могу, — признался Дронго.

      — Я тоже, — усмехнулся комиссар, — но он не самый худший среди нас. У окна сидит еще один гость. Посмотрите, чуть дальше. Вы видите этого мужчину в белом костюме?

      — Он, кажется, араб? — присмотрелся Дронго к полноватому черноволосому мужчине с характерным темным цветом лица. У него были миндалевидные глаза и прямой ровный нос, курчавые волосы, полные чувственные губы.

      — Ихсан Абд аль-Хашаб, — вздохнул комиссар, — в свое время его искал по всему миру Интерпол. Потом ему удалось каким-то образом отвертеться. Своего рода гений финансовых авантюр и самых крупных операций по перепродаже оружия. У него своя вилла на Лазурном берегу и большой дом в Париже. Поэтому я его немного знаю. Из-за крупной суммы денег он может удавить лучшего друга. Для него нет ничего святого.

      — По-моему, мистер Чапмен пригласил всех, кого только можно было найти, — мрачно заметил Дронго. — А кто этот мужчина, который так сосредоточенно жует свой ужин? Кажется, он заказал для себя отдельное блюдо.

      Неизвестный, на которого он показал, сидел, мрачно уставившись в свою тарелку, и прожевывал пищу, запивая ее пивом. Широкий рот, чуть приплюснутый нос, короткая армейская стрижка, большие очки.

      — Людвиг Квернер, — пояснил комиссар, — бывший сотрудник западногерманской разведки. Лучший аналитик Западного блока. Говорят, что он обладает феноменальными способностями. На счету Квернера несколько разоблаченных агентов Восточного блока. Впрочем, если вам неприятно, я не буду развивать эту тему.

      — Противостояние давно закончилось, — улыбнулся Дронго. — Я слышал о Квернере, хотя никогда его не видел. А кто сидит за соседним столиком? Такой смешной господин с маленькими усиками?

      — Анджей Важевский, — пояснил комиссар, — тоже частный детектив. Он поляк, но родился в Бельгии. А в последнее время живет в Латинской Америке. Там его считают почти богом. Или дьяволом. В зависимости от того, против кого он работает. У него своя частная контора. Он, конечно, тоже не шарлатан. Говорят, что у него есть осведомители по всему миру. Я слышал, что он даже связан с ЦРУ, которое помогает ему в его розысках.

      — Фантастическая компания! — засмеялся Дронго. — Кажется, я вполне вознагражден за свой визит.

      Где еще я мог увидеть такое количество знаменитостей?

      — Нигде, — мрачно ответил комиссар, выпуская клубы дыма, — но мне это очень не нравится. Сэр Энтони не сделал различий между нами. Словно кто-то продиктовал ему список людей, которых нужно было пригласить. И я очень хочу понять, кто и зачем мог дать ему этот список...

 

      ГЛАВА ТРЕТЬЯ

 

      В конференц-зале были расставлены двенадцать стульев. Восемь — с одной стороны и четыре — с другой. Все гости, приехавшие в Дартфорд, расселись с той стороны, где стояли восемь стульев, за длинным столом. Рядом с каждым была табличка с его именем и номером. Под первым номером значился Мишель Доул, Он несколько удивленно посмотрел на свой номер, но спокойно сел в первое кресло. За ним под вторым номером шел Уорд Хеккет. Затем Анджей Важевский. Ему, очевидно, нравился третий номер, и он победно вскинул голову, глядя перед собой. Четвертым уселся Людвиг Квернер. Он даже не посмотрел на соседей. Ему было абсолютно все равно, где и с кем сидеть. Он поправил очки и сел на свое место. Пятым разместился Ихсан Абд аль-Хашаб, покосившийся на своего соседа Кодзи Симуру, который скромно опустился на следующий стул. Седьмым сел Дронго, и, наконец, восьмым разместился комиссар Брюлей. Он единственный из всех остальных проработал всю свою жизнь в полиции.

      Почти сразу в комнату вошли четверо незнакомцев. Двое мужчин и две женщины. Один из мужчин был тот самый рыжеволосый, который вошел в ресторан и объявил о сборе в конференц-зале. Он был молод — не больше тридцати пяти лет. Второй, мрачный и небритый, сел рядом с ним, внимательно оглядывая присутствовавших. Он казался старше лет на десять и, очевидно, раньше занимался спортом. У него были сильные руки, широкие плечи и характерное лицо борца или боксера. Молодые женщины представляли полную противоположность друг другу. Одна — блондинка лет тридцати, другая — брюнетка чуть помоложе. Обе одеты в серые костюмы, только у блондинки он был темно-серым, а у брюнетки — с голубым отливом.

      Все четверо вошедших сидели за столом, словно в ожидании новых участников этой сцены. И наконец дверь открылась, в проеме показался высокий седоволосый плотный мужчина, который толкал перед собой инвалидное кресло. В нем сидел старик с выпирающим кадыком. У него мелко тряслась голова, высохшие руки лежали на крленях. Красноватые водянистые глаза немного слезились. Однако каждый из находившихся здесь экспертов почувствовал твердость его характера. По-настоящему упрямыми чаще всего бывают фанатики или старики, которым уже нечего терять. Но в глазах сэра Энтони Чапмена был еще и праведный гнев мстителя. Он не просто хотел найти возможного убийцу, он хотел мести, хотел высшей справедливости, совершенной еще при его жизни, и поэтому казался особенно беспощадным.

      За спиной старика стоял, вероятно, его сын — Стивен Чапмен. Несмотря на более молодые, упругие черты лица, большое сходство между сыном и отцом было очевидным. У Стивена был более спокойный, холодный взгляд делового человека. Но и более отчужденный. Он, наверное, также хотел узнать истину, но в отличие от своего отца не был фанатиком. Или стариком, чтобы так неистово желать мести. Он жаждал только справедливости. И хотел обеспечить безопасность внука.

      Стивен развернул инвалидную коляску и сел на стул рядом. После чего он взглянул на своего отца, как бы предоставляя ему право начать первым. Старик еще раз обвел взглядом всех присутствовавших.

      — Господа, — строго начал он, — здесь собрались самые выдающиеся специалисты своего дела. Я думаю, что многие из вас знакомы друг с другом. Скажу откровенно: я потратил много денег и несколько недель, чтобы найти вас всех и собрать здесь, в Англии, в Дартфорде, — выдохнул он.

      Все восемь экспертов молча следили за его речью. Рядом с каждым из них стояла табличка с именем в отличие от остальных четверых, сидевших за коротким столом и внимательно глядевших на старика, словно ожидая его приказа броситься на гостей.

      — Вас, наверное, интересует, почему вас сюда пригласили, — продолжал старик, чуть задыхаясь. — Не скрою, что речь пойдет о моем погибшем внуке Роберте и его сыне Энтони.

      Старик помолчал, оглядывая всех слезящимися глазами. Нет, он даже не оглядывал, он впивался глазами в каждого из экспертов, словно пытаясь определить, кто именно ему понадобится.

      — Три года назад был убит наш единственный наследник, — наконец продолжил сэр Энтони. — Тогда мы посчитали, что это несчастный случай, которые иногда случаются в жизни любой семьи. Маргарет попала в больницу, где находится до сих пор. Эксперты признали ее невменяемой. Мы все были так ошеломлены горем, что не стали проводить специального расследования. Все казалось ясным.

      Он закашлялся. Сын взглянул на него, словно попросив разрешения продолжить, но старик упрямо мотнул головой и снова начал говорить:

      — По версии полиции, Маргарет, находясь в состоянии аффекта, выстрелила в Роберта. Она была в положении, и в результате случившегося шока у нее начались преждевременные роды. Слава Богу, что мальчика удалось спасти. Позднее эксперты доказали, что отцом ребенка был Роберт. Излишне говорить, что пуля попала ему в сердце и он умер мгновенно. Несчастная женщина родила мальчика на два месяца раньше срока и сошла с ума.

      Дронго нахмурился. Он читал об этой жуткой трагедии семьи в газетах, которые затребовал себе по Интернету. Но в описании старика все выглядело еще более страшно.

      — Нам казалось, что дело закрыто. Бог послал нашей семье Энтони-младшего, и Стивен переехал в Англию, чтобы воспитать мальчика в традициях дома. Но неожиданно выяснилось, что кто-то никак не может успокоиться. Кто-то хотел отравить нашего мальчика, убить его. Только Бог или Провидение спасло моего правнука.

      Старик снова закашлял. Его сын подвинул к себе бутылку минеральной воды, налил воду в высокий бокал и протянул отцу. Тот отвел руку сына и, достав платок, вытер губы. После чего продолжал говорить уже более твердым голосом.

      — Один раз нашего мальчика спасло Провидение, — сказал с некоторой одышкой сэр Энтони Чапмен, — но я не собираюсь сидеть и ждать, пока убийца нанесет второй удар. Я хочу знать, кто и зачем так настойчиво желает истребить членов нашей семьи. Я хочу знать, кто и зачем это делает. Кому мешает моя семья? Кто сводит со мной счеты столь чудовищным способом? И наконец, я хочу знать, кто убил моего внука.

      При этих словах наступило некоторое оживление. Все переглянулись, заерзали на своих местах. Последняя фраза многих удивила.

      — Простите нас, сэр Энтони, — сказал, переглянувшись с Хеккетом, Важевский, — нам не совсем понятны ваши слова. Что значит, кто убил Роберта? По-моему, все знают, что Роберта застрелила его возлюбленная, мать мальчика.

      — Нет, — строго ответил старик, — это не так. Мистер Доул, я прошу вас рассказать присутствующим о вашем расследовании.

      Семеро экспертов повернулись, чтобы взглянуть на сидевшего с краю, ближе к старику, Мишеля Доула. Несмотря на свой возраст, он выглядел совсем неплохо для семидесяти лет. Доул кивнул сэру Энтони и, глядя перед собой, начал говорить:

      — Сэр Энтони Чапмен не поверил в официальную версию случившегося убийства и спустя два года после рождения мальчика попросил меня расследовать обстоятельства гибели Роберта Чапмена. Мне удалось установить, что мистер Роберт был застрелен в своем имении, в Ричмонде.

      Доул говорил сухим ровным тоном, словно читал лекцию собравшимся. Его лицо не выражало никаких эмоций.

      — Мне удалось установить, что его возлюбленная никогда не бывала в Ричмонде. Они встречались только в Лондоне. Неожиданно она получила какое-то сообщение, которое заставило ее бросить все дела и приехать в Ричмонд. Ее подруги помнят, что она вела себя как человек, с трудом сдерживающий свои эмоции. Врачи подтвердили, что она была истеричкой, простите меня, сэр Энтони, но я должен отметить и этот факт.

      — Продолжайте, — прохрипел старик.

      — Она приехала в имение, ворвалась в комнату мистера Роберта, и там произошла трагедия. Вернее, все услышали выстрел. Когда в комнату вбежали люди, она держала в руках ружье и кричала от ужаса. Роберт лежал на полу. Эксперты определили, что смерть наступила мгновенно. Однако я обратил внимание на некоторые детали, которые следователю показались несущественными. Во-первых, ружье. Это было старинное ружье, и обращение с ним требовало определенных навыков, которых у несчастной женщины не могло быть. Но предположим, что выстрел раздался случайно. Такое иногда бывает.

      Тогда я обратил внимание еще на один факт. Меня смутили собаки, которые были в имении. У мистера Чапмена — превосходные экземпляры гончих псов. Так вот, они бросились в комнату после выстрела, когда туда уже спешили люди. К счастью, собак отогнали. Вы меня понимаете, господа? В тот момент никто не обратил внимания на этот факт, а ведь кабинет Роберта Чапмена находился на первом этаже. На первом этаже, — подчеркнул мистер Доул, — тогда как животные были в момент выстрела на втором этаже.

      Дронго и комиссар Брюлей переглянулись.

      — Она ни разу не была в имении, — вспомнил Дронго. Комиссар согласно кивнул. Оба подумали об одном и том же.

      — Вот именно, — подчеркнул Доул, — если собаки почувствовали чужого, а они должны были почувствовать его, то несчастная женщина не смогла бы добраться до комнаты Роберта Чапмена и успеть выстрелить. Животные же отреагировали на присутствие постороннего только после выстрела. После, господа. Из этого я сделал вывод, что, во-первых, стрелявший был кем-то из людей, уже бывавших раньше в имении, или, еще точнее, работавших там. Это был знакомый человек, на присутствие которого животные не реагировали.

      И второй вывод — несчастная Маргарет не была убийцей Роберта Чапмена. Она ворвалась в комнату после выстрела и, увидев отца своего ребенка умирающим на полу, от растерянности схватила ружье. Очевидно, шок был слишком сильным. К тому же она была на седьмом месяце беременности. Плюс некоторая истеричность ее характера. После выстрела прошло несколько секунд, и, когда люди ворвались в кабинет, собаки сбежали со второго этажа. Но слишком поздно: Роберт Чапмен был уже мертв. А у матери его ребенка начались преждевременные роды.

      — Интересная сказка, — заметил раздраженно Уорд Хеккет. — Однако для того, чтобы мы поверили в эту историю, нужны конкретные доказательства. Кто может подтвердить, что собаки не почувствовали чужого человека сразу,, как только она вошла в дом? Еще до выстрела? У вас есть доказательства? Кто ваш свидетель?

      — Я, — громко сказал Стивен Чапмен, молчавший до сих пор. — Обе собаки были со мной, — добавил он, — и я точно помню, что они начали нервничать только после выстрела. После, а не до, — подчеркнул он. — Мой кабинет находится на втором этаже, но присутствие постороннего они бы сразу почувствовали.

      — Значит, мы должны сделать вывод, что стрелял кто-то из живущих в вашем имении? — спросил Важевский. У него были редкие темные волосы, небольшие усы и нос, торчавший, словно кнопка, на его круглом лице.

      — Вот именно, — ответил сэр Энтони, — еще месяц назад я мог сомневаться в точности расследования, проведенного мистером Доулом, но когда три недели назад попытались убить моего правнука, я понял, что все совпадает. И теперь я точно знаю, что убийца Роберта пытался убить и его сына. И я хочу знать, кто и зачем это сделал!

      — А почему не был слышен первый выстрел? — уточнил Важевский.

      — Мы проверили ружье, — пояснил Доул, — и оказалось, что старое ружье было хорошо смазано и стреляло не с таким грохотом, как можно было ожидать. Выстрел скорее напоминал громкий щелчок. Но до того как в кабинет попала Маргарет, у Роберта играла громкая музыка. Это и насторожило всех находившихся в доме. Музыка смолкла, и раздался выстрел, после чего ворвавшиеся в кабинет люди увидели несчастную женщину с ружьем в руках, почти задыхавшуюся от ужаса.

      Наступило молчание. Дронго взглянул на остальных. Комиссар сидел нахмурившись. Людвиг Квернер чертил геометрические фигуры. Кодзи Симура закрыл глаза, пытаясь разобраться в происходящем.

      — Почему вы пригласили именно нас? — спросил Важевский.

      Сэр Энтони взглянул на сына, словно разрешая ему говорить. Стивен кивнул в знак согласия.

      — После случившегося три недели назад мы решили еще раз проверить все бумаги Роберта, — сурово произнес Стивен Чапмен, — и нашли среди его записей восемь фамилий. Ваших фамилий, господа. За несколько дней до своей смерти он выписал восемь фамилий, намереваясь обратиться к кому-то из вас. Возможно, что он обратился. Но возможно, что и не успел. В любом случае мы посчитали этот факт достаточно интересным и решили найти вас и пригласить в Дартфорд.

      Эксперты молчали. Очевидно, каждый из них обдумывал сложившуюся ситуацию. Сэр Энтони решил, что должен снова взять нить разговора в свои руки.

      — Ребенка мы отправили в Шотландию под надзор моего брата, — прохрипел он, — но всех, кто находился в нашем имении три года назад, в момент смерти Роберта, и три недели назад, когда Провидение спасло нашего мальчика, мы собрали в Дартфорде. Это наш повар Арчибальд и две горничные, они живут сейчас в отеле. Логично предположить, что яд мог подложить повар, но именно поэтому я так не думаю. Он работает у меня уже двадцать с лишним лет. Две горничные — Альма и Линда. Первая работает в нашей семье тоже много лет, кажется, больше двадцати. Вторую мы взяли четыре года назад. Она приехала из Шотландии.

      Он закашлялся и махнул рукой в сторону сына, чтобы тот продолжал. Стивен тяжело вздохнул, посмотрел на четверых незнакомцев, сидевших напротив экспертов, и продолжил:

      — Кроме тех, кого вам назвал сэр Энтони, три года назад, в момент совершения убийства, в имении находились четверо людей, которые до сих пор работают с нами. Это прежде всего начальник нашей охраны Никита По-лынов. — Он показал в сторону широкоплечего мужчины, который кивнул головой, обводя всех экспертов неприязненным взглядом. Когда он посмотрел на Дронго, в его глазах мелькнуло другое чувство. Дронго не успел уловить, какое именно, но другое. — Затем, мой помощник Эдуард Тиллих. — Стивен кивнул в сторону рыжеволосого. — Это мой секретарь Сюзан Бердсли, — сказал он, показывая на блондинку, — и секретарь моего отца Элиза Холдер, — кивнул Чапмен в сторону брюнетки. — Вот и весь список подозреваемых. Конечно, если не считать вас восьмерых. Я думаю, что подобный дьявольский план устранения моего сына, а затем и моего внука мог возникнуть в голове очень умного человека. Вызвать беременную женщину неожиданным звонком в Ричмонд, чтобы подставить ее как убийцу, застрелив отца ее ребенка за несколько секунд до появления Маргарет в доме, — план достаточно жестокий и продуманный во всех деталях.

      Наступило неловкое молчание, словно Стивен Чап-мен обвинил всех восьмерых экспертов в убийстве своего сына.

      — Что мы должны сделать? — неожиданно спросил с легким акцентом Кодзи Симура.

      — Найти убийцу, — строго ответил уже отдышавшийся сэр Энтони. — Найти его! — сказал он, сжав руку в кулак. И, очевидно совсем обессилев, откинул голову на спинку кресла, добавив: — И того, кто помогал убийце, если таковой найдется.

      Эксперты переглянулись. Каждый должен подозревать каждого. Каждый должен бороться против всех. Каждый сам за себя в компании самых гениальных экспертов уходящего века. Последний синклит, вспомнил Дронго.

      — Отсюда нельзя уйти, — тихо сказал старик, снова открывая глаза, — вокруг стоят люди из охранного агентства, которым мы заплатили. Они не подчиняются даже Полынову. Три дня рядом с отелем не будет никаких гостей. Мы зарезервировали все номера на три дня. Только во вторник утром здесь появятся люди. Я хочу верить, что до этого времени мы будем точно знать, кто и зачем убил моего внука. Каждый из вас, господа, получит самый большой гонорар, на который вы только могли рассчитывать. Добившийся успеха получит в десять раз больше остальных. Все неудобства вам будут компенсированы. Но мне нужно, чтобы вы нашли убийцу. Скажу больше! — Он снова закашлялся и снова отвел руку сына, протянувшего ему стакан воды. — Скажу больше, — продолжал сэр Энтони, — врачи считают, что мне осталось жить не так много, от силы несколько месяцев. Я не могу умереть, пока не найду убийцу Роберта. Не могу, — твердо сказал он, оглядывая своим полубезумным взглядом всех присутствующих, словно подозревая каждого из них.

      — Заманчивое предложение, — насмешливо сказал Хеккет. — Значит, вы сомневаетесь в каждом из нас?

      Старик молчал, глядя на него и не пытаясь что-либо произнести. Очевидно, все его физические силы ушли на последний монолог.

      — Очень интересно, — продолжал Хеккет, — кто и зачем придумал такую пакость для вашей семьи? А вам не кажется, что ваш метод не совсем корректный? Мы ведь почти наверняка ничего не найдем. Нельзя раскрыть убийство, совершенное три года назад. Это невозможно. — Он нервничал все сильнее, видя спокойную невозмутимость старика.

      — Почему нельзя? — возразил мистер Доул. — Я думаю, что при наличии такого числа экспертов эта задача вполне разрешима.

      — Нужно было самому искать убийцу! — разозлился Хеккет. — Если вы такой умный, не нужно было приглашать остальных. Вы могли бы вычислить убийцу и без нашего совета.

      — Да, — согласился Доул, — если убийца дилетант. Но я убежден, что убийство Роберта Чапмена было тщательно продумано и спланировано гениальным человеком, — немного насмешливо сказал он.

      — Опять! — поморщился Хеккет. — Скажите прямо, кого из нас вы подозреваете? Вы ведь будете главный дознаватель среди нас?

      — Не думаю, — холодно возразил Доул. — Здесь все равны. Все восемь человек, которые будут искать возможного убийцу. Или организатора этого преступления.

      — Подозреваемым может быть любой из нас, — произнес с резким немецким акцентом Людвиг Квернер. .

      — Что вы имеете в виду? — разозлился Хеккет.

      — В записях мистера Роберта были найдены восемь наших фамилий, — невозмутимо сказал Квернер. — Логично предположить, что он все-таки обратился к кому-нибудь из нас.

      — Это мы уже поняли, — нахмурился Важевский, — или вы кого-то конкретно подозреваете?

      — У меня нет пока никаких данных.

      Важевский хотел что-то сказать, но его перебили.

      — Нам нужны все материалы по делу об убийстве, — вставил вдруг Ихсан Абд аль-Хашаб.

      — Вы их получите, — пообещал Стивен. Дронго смотрел на молчавшего комиссара Брюлея. Вместе с сидевшим рядом мистером Доулом они составляли удивительную пару двух пожилых людей, несколько скептически относившихся к своим более молодым коллегам.

      — Как вы представляете наше расследование? — спросил Дронго. Он заметил, что при его первых словах Никита Полынов дернулся, словно от удара, хотя Дронго говорил по-английски достаточно хорошо.

      Отец с сыном переглянулись.

      — Как вам угодно, — ответил сэр Энтони. — Вы можете вызывать к себе по очереди всех живущих в этом отеле, можете устроить подобие суда присяжных, допрашивая каждого из нас и из своих коллег, вы можете даже устроить суд инквизиции, заранее подозревая всех. Мне важен результат. Как вы его добьетесь, меня не интересует.

      — Вы хотите сказать, что в огромном отеле будут проживать только семнадцать человек? — уточнил Важевский. — Восемь экспертов, вы шестеро и трое ваших слуг?

      — Восемнадцать, — добавил Стивен. — Еще врач Алан Эндерс. Он скоро должен приехать из Лондона. Три года назад его не было с нами, и поэтому мы считали, что он вне подозрений. Хотя он консультирует моего отца весь последний год.

      Наступило молчание. Все обдумывали сложившуюся ситуацию.

      — Комиссар Брюлей, — вдруг неожиданно нарушил молчание сэр Энтони, — вы молчите все время. Я хочу знать ваше мнение.

      Все повернулись в сторону комиссара. Тот поднял голову, тяжело вздохнул, достал трубку, словно собираясь закурить, затем постучал ею по столу и негромко сказал:

      — По-моему, все понятно. Нам нужно найти человека, который спланировал убийство вашего внука. И тогда мы найдем убийцу.

      — Не все, — неожиданно возразил Кодзи Симура. — Я бы хотел обратить внимание экспертов, что мне звонили два дня назад и не советовали сюда приезжать.

      — Кто звонил? — спросил Стивен звенящим от напряжения голосом.

      — Не знаю, — признался Симура, — но я запомнил голос. Вернее, его записал. Эксперты смогут легко определить, кто именно мне звонил.

      — Он, кажется, звонил не только вам? — спросил, задыхаясь, сэр Энтони.

      — Не только, — громко сказал Анджей Важевский.

      — Он звонил и мне, — признался Хеккет. — Я думал, что меня просто проверяют.

      — И мне, — вставил Дронго. — Я тоже успел записать разговор.

      — Кому еще? — спросил Стивен, нахмурившись. Ихсан Абд аль-Хашаб поднял руку, презрительно скривив губы, и отпустил ее.

      — Мне тоже звонили, — вздохнул Квернер, — но звонивший не нашел меня дома. Теперь я понимаю, почему меня так настойчиво искали перед поездкой сюда.

      — А вам? — спросил Стивен у мистера Доула.

      Тот покачал головой.

      — Мне тоже никто не звонил, — сообщил комиссар Брюлей. — Я думаю, что из-за моего адреса. После выхода на пенсию я сменил квартиру. Кстати, приглашение пришло на мой прежний адрес.

      — Странно, — произнес сэр Энтони, взглянув на Стивена, — очень странно. Мистер Симура, вы сказали, что сможете узнать человека, который не советовал вам приезжать в Англию. Это был мужчина?

      — Да, безусловно.

      — Это был мой голос?

      — Нет, — усмехнулся Симура, — не ваш.

      — Голос моего сына вы уже слышали. Надеюсь, он тоже вне подозрений, — нетерпеливо сказал старик. — Полынов, — обратился он к начальнику охраны, — скажите какую-нибудь фразу.

      Полынов поднялся. Он был высокого роста, широкоплечий. Угрюмым взглядом он посмотрел на всех сидящих в зале.

      — Вы мне не доверяете? — спросил он.

      — Если бы я вам не доверял, вы бы сейчас здесь не сидели, — мрачно заметил сэр Энтони. — Скажите фразу «Я не советую вам приезжать в Англию».

      — Не нужно, — сказал Симура, — это не он. Мне достаточно было услышать его голос. Это был не он. И не ваш помощник Тиллих. Его голос я тоже слышал. Сейчас я включу магнитофон.

      Симура достал небольшой магнитофон, положил его на стол и включил. Раздалось характерное шипение.

      — Мистер Симура? — спросил чей-то мужской голос.

      — Я вас слушаю, — ответил японец.

      — Вы получили приглашение приехать в Англию? — уточнил незнакомец.

      — Получил.

      — В таком случае я советую вам не приезжать. Это очень опасно, мистер Симура. Поверьте, что я ваш друг и хотел вас предупредить. До свидания...

      Стивен растерянно взглянул на отца.

      — Это не Арчибальд, — сказал он, имея в виду повара, — и не Алан.

      — Да, — задумчиво подтвердил старик, — это не они.

      — Я думаю, один результат у нас уже есть, — сказал мистер Доул.

      — Что вы имеете в виду?'— спросил Стивен.

      — Во-первых, кто-то из ваших людей узнал о том, кому именно отправлены приглашения, а это значит, что среди них наверняка есть человек, либо помогавший убийце, либо сам устранивший Роберта.

      Сэр Энтони сжал кулаки, глядя на говорившего, Стивен побагровел.

      — И во-вторых, — продолжал мистер Доул, — этот неизвестный почему-то не позвонил мне и мистеру Брюлею. И я могу сказать, почему он не позвонил. Я живу в Лондоне, и меня не нужно уговаривать не приезжать в Дартфорд, но мистеру Брюлею он также не позвонил. А ведь мистер Дезире Брюлей — единственный полицейский среди нас. Значит, он знал этот факт и либо испугался, что его могут вычислить, либо перепутал адреса, что тоже возможно.

      — Либо Брюлей все организовал сам, — вставил улыбающийся Хеккет.

      Комиссар ошпарил его презрительным взглядом и, набив свою трубку табаком, щелкнул зажигалкой, уже не спрашивая разрешения.

      — Хватит! — прервал Хеккета мистер Доул. — Скорее я поверю в то, что сам консультировал убийцу, чем в виновность комиссара полиции с сорокалетним стажем. У вас извращенная фантазия, мистер Хеккет.

      — Тогда почему Роберт выписал наши фамилии? — спросил Важевский.

      — Этого мы пока не знаем, — ответил Доул.

      — У вас три дня, господа, — напомнил им сэр Энтони. — Я попрошу раздать вам схему отеля, где отмечены номера, в которых живут все гости, приехавшие сюда вместе с нами. Обращаю ваше внимание, что прислуга предупреждена. Все телефоны отключены, и никаких писем и сообщений персонал не имеет права передавать. Прошу вас сдать господину Тиллиху ваши мобильные телефоны. Если у вас есть оружие, вы можете оставить его у себя. Я буду жить в отеле вместе с вами, а Стивен уедет сегодня в Лондон. И хочу предупредить возможного убийцу, что дверь моей комнаты не будет закрыта. У меня только одна просьба: если убийца захочет меня убрать, пусть он предварительно меня разбудит. Я хочу посмотреть в глаза человеку, который решил убить моего внука. Вот, собственно, и все. Спокойной ночи, господа. Отель в вашем распоряжении. Здесь прекрасный бассейн, джакузи, сауна. Арчибальд, конечно, будет сидеть без работы, но остальные повара — настоящие мастера своего дела. В холле есть даже игральный автомат. Я надеюсь, что вам будет здесь интересно.

      Он закашлял, поднося руку ко рту. Очевидно, ему было сложно произнести такой длинный монолог. Но он откашлялся, собрался с силами и выдавил последние фразы:

      — Пожалуйста, не забудьте сдать свои телефоны. Я думаю, вам не нужно напоминать, что оставленный телефон будет рассматриваться как акция, направленная против нашей семьи. До свидания, господа.

      Он кивнул головой и посмотрел на своего сына. Стивен развернул его кресло, и они вышли вместе. Сэр Энтони мог управлять своей коляской самостоятельно, но он предпочитал, чтобы за его спиной был сын. Резко поднявшийся с места Полынов вышел следом за ними.

      Когда они втроем удалились, в конференц-зале снова установилась тишина. И вдруг раздался скрипучий голос Ихсана Хашаба:

      — Это самая глупая ситуация, в которую я когда-либо попадал.

      Со своего места поднялся рыжеволосый Тиллих и кивнул сидевшей рядом с ним блондинке. Он был помощником Стивена, а молодая женщина — его секретарем, вспомнил Дронго. Брюнетка осталась сидеть на месте, рассматривая экспертов. Тиллих взял поднос, лежавший на столе, и передал его Сюзан Бердсли, следовавшей за ним.

      Он подошел к сидевшему с краю Мишелю Доулу. Тот улыбнулся, покачав головой, и тихо сказал:

      — Я не ношу мобильных телефонов. Можно сказать, что я старомоден.

      Расположившийся рядом с ним Уорд Хеккет презрительно поморщился и, достав сразу два мобильных телефона, положил их на поднос. Важевский достал свой телефон, проверил, как он работает, отключил его и передал аппарат Тиллиху. Четвертым сидел Людвиг Квернер. Он отдал телефон, не сказав ни слова. Ихсан Абд аль-Хашаб неприятно усмехнулся и вытащил из кармана один телефон. Затем второй. Посмотрев на миссис Бердсли, он облизнул губы. Очевидно, арабу нравились блондинки. Молодая женщина чуть покраснела. Хашаб вздохнул и сказал:

      — У меня есть еще один. — С этими словами он достал третий телефон — необычайно миниатюрный аппарат, очевидно, сделанный по заказу, и положил его на поднос. Тиллих изумленно взглянул на араба, но ничего не сказал.

      Кодзи Симура, извинившись, пробормотал, что его телефон находится в номере.

      — Я не ношу с собой мобильные телефоны на заседания, — вежливо заметил японский эксперт.

      — Хорошо, — согласился Тиллих, — мы поднимемся к вам в номер, и вы отдадите мне ваш телефон.

      Дронго не любил мобильных телефонов и, посмотрев на стоявшего перед ним Тиллиха, развел руками:

      — У меня нет телефона.

      Тиллих подозрительно посмотрел на него, но, ничего не сказав, прошел к комиссару Брюлею.

      — У вас тоже нет телефона? — спросил он у комиссара.

      — Увы, — ответил комиссар, — я их терпеть не могу. В эти игрушки я никогда не играл.

      Тиллих кивнул молодой женщине, стоявшей рядом с ним, и посмотрел на другую. Секретарь сэра Энтони, Элиза Холдер, поднялась и вышла вместе с ними. Она была моложе секретарши Стивена Чапмена, первая казалась чуть старше. Обе женщины были достаточно высокого роста. У Элизы Холдер было скуластое лицо, а у Сюзан — красивые голубые глаза.

      Восемь экспертов остались одни. Хеккет поднялся со своего места, оглядывая присутствовавших.

      — Прекрасная компания, — сказал он негромко. — И как мы будем работать?

      — Сначала нам нужно подумать, — вежливо заметил Симура.

      — Мне кажется, что следует допросить каждого из свидетелей, — вставил Важевский, — и сделать это всем вместе.

      — Как вы себе это представляете? — спросил Доул. — Мы будем сидеть за столом, а несчастные свидетели стоять перед нами и отвечать на наши вопросы?

      — У вас есть другое предложение? — разозлился Хеккет.

      — Есть. — Мистер Доул был явной противоположностью Хеккету. Он оставался спокойным при любых обстоятельствах, как настоящий английский джентльмен. — Мне кажется, нужно согласиться с мнением мистера Симуры и подумать о том, как мы будем работать.

      — Прошу прощения, — усмехнулся Хеккет, — я попал в группу высоколобых интеллектуалов. Если вы хотите работать в одиночку, можете делать как считаете нужным.

      Все начали подниматься. Брюлей курил свою трубку. Взглянув на Дронго, он пошел к выходу. Дронго догнал его уже в холле.

      — Что вы обо всем этом думаете? — спросил он.

      — Не знаю, — признался комиссар, — слишком много специалистов. Мне кажется, сэр Энтони все-таки ошибся. Столько хищников загнали в одну клетку. Из этого ничего хорошего не выйдет.

 

      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

 

      Всех восьмерых экспертов разместили на третьем и четвертом этажах. Триста пятый номер, где находился Дронго, был соединен с триста седьмым общей дверью, которая была закрыта. В смежном номере проживал Квер-нер. Он лег спать, как только пришел после конференции. Очевидно, немец лучше соображал на свежую голову, в отличие от Дронго, который был ярко выраженной «совой» и любил засиживаться до утра. На столике лежали материалы о судебном процессе трехлетней давности. В отдельной папке находились материалы о попытке покушения на маленького Тони Чапмена. Экспертиза обнаружила в молоке яд и дала категорическое заключение, что он не мог появиться в продукте самостоятельно, в результате процессов брожения. Конкретный умысел убийцы не оставлял никаких сомнений.

      Дронго засиделся над материалами до трех часов ночи и только потом позволил себе отложить обе папки и наконец выключить свет.

      Кровать была удобная, однако Дронго, который привык практически мгновенно проваливаться в сон, еще долго не мог заснуть. Может, потому, что в другом номере долго не ложился спать комиссар Брюлей. Несмотря на плотно закрытые двери, сладкий запах табака проникал в комнату Дронго. На третьем этаже, кроме самого Дронго, расположились комиссар Брюлей, немецкий эксперт Людвиг Квернер и Уорд Хеккет, присутствие которого действовало на нервы не только Дронго. На четвертом этаже разместились арабский эксперт Ихсан Хашаб, японский специалист Кодзи Симура, а также Анджей Важевский и Мишель Доул.

      На пятом этаже находились номера, в которых проживали повар Арчибальд, две горничные и приехавший поздно ночью врач Алан Эндерс. На втором этаже проживали Эдуард Тиллих, Никита Полынов, Сюзан Бердсли, Элиза Холдер. И наконец, на первом этаже размещались сэр Энтони и Стивен Чапмен. В английских домах, как, впрочем, и в большинстве европейских, первым этажом считался фактически второй этаж, а первый соответственно назывался нулевым уровнем.

      Столь своеобразное размещение было не случайным: все номера, в которых проживали приехавшие, выходили окнами во двор отеля. На всякий случай все помещения, обращенные окнами к Дартфордскому мосту и к проходящей дороге, были опечатаны. Сэр Энтони хотел исключить даже теоретическую возможность общения кого-либо из прибывших людей с проезжавшими неподалеку машинами. Этот человек продумал свой план мести во всех деталях и твердо намеревался довести задуманное до конца, вызвав лучших в мире экспертов для решения этой задачи.

      Разместив всех в номерах, окна которых выходили на вход в отель, сэр Энтони одновременно поставил под конкретный контроль любого, кто попытается незаметно проникнуть в «Стакис» или выйти из него. Изо всех окон можно было увидеть не только парадный вход, но и выход из бассейна, откуда можно было бы незаметно уйти. Даже выход из ресторана также просматривался довольно хорошо, а автомобильная стоянка вообще размещалась перед самим зданием, рядом с двумя теннисными кортами, находившимися в пятидесяти метрах от входа.

      Дронго слышал, как ночью приехал Алан Эндерс. Он подошел к окну и увидел, как из машины вышел высокий молодой человек в светлой куртке. Подняв голову, он взглянул на здание отеля. Очевидно, кроме Дронго, к окнам подошли еще несколько человек, чтобы посмотреть, кто именно приехал так поздно ночью. У врача было красивое, несколько вытянутое лицо. Эндерс улыбнулся всем наблюдавшим за ним из окна и, поправив воротник, махнул рукой водителю.

      Он вошел в отель, а автомобиль, в котором он приехал, вырулил на стоянку. У стоянки постоянно дежурили двое охранников, а вокруг здания их находились не менее десяти человек. Им было запрещено входить в отель, в котором должны были находиться только эксперты и сотрудники семьи Чапменов.

      Утром Дронго поднялся довольно рано — сказывалась разница во времени. Побрившись, он принял душ и оделся, намереваясь спуститься к завтраку, когда к нему постучали. Удивившись, он подошел к входной двери. В коридоре стоял Хеккет. Дронго чуть поморщился, но открыл дверь.

      — Доброе утро, — неприятно усмехнулся Хеккет.

      — Вы напрасно думаете, что мне так приятно вас видеть, — заметил Дронго, — или вы собираетесь надоедать мне все три дня, пока мы здесь будем?

      — Я хотел с вами поговорить, — сказал Хеккет. — Я считаю вас самым разумным среди наших придурков.

      — Буду считать, что это комплимент. Заходите. Только учтите, что я собирался идти на завтрак.

      — Всего пять минут. — Хеккет вошел в номер, огляделся. — Думаете, семейка Чапменов не установила здесь своих микрофонов?

      — Даже если установили, мне нечего бояться, — ответил Дронго. — Зачем вы пришли?

      — Не спешите, Дронго, не торопитесь. — Хеккет прошел в номер и сел на диван. — Я хочу предложить вам сделку.

      — С таким типом, как вы, у меня не может быть никаких сделок! — отрезал Дронго.

      — А я считал вас гораздо умнее! — разозлился Хеккет. — Послушайте, что я вам хочу сказать. Все прекрасно знают, что мы с вами в натянутых отношениях. Всем известно о нашем прошлогоднем конфликте. Такие вещи скрыть невозможно. Никто не поверит, что мы с вами можем договориться. Судя по всему, старый придурок сэр Энтони готов выплатить огромный гонорар за успешный розыск. И никто, кроме нас двоих, с этим не справится.

      — Вы о себе слишком высокого мнения, — усмехнулся Дронго.

      — И о вас тоже, — огрызнулся Хеккет. — Посмотрите на наших экспертов. От Людвига Квернера веет скукой. Он привык иметь дело со шпионами, а не с убийцами. Там все немного иначе. Про стариков Мишеля Доула и комиссара Брюлея я вообще не говорю. Им давно пора в дом престарелых. Самоуверенный Анджей не в счет, он просто пустое место. Меня немного смущают Хашаб и Симура, но их тоже нельзя принимать за серьезных экспертов. Один — араб, другой — японец. Что они понимают в наших делах? Другая ментальность, другой образ жизни. Значит, остаемся мы двое.

      Дронго молча смотрел на своего гостя. Хеккет, воодушевленный его молчанием, продолжал:

      — Мы могли бы помочь друг другу, объединив наши усилия. Вы меня понимаете, Дронго? Два таких выдающихся человека, как мы, могли бы провести это дурацкое расследование. Я не сомневаюсь, что кто-то из наших «специалистов» помог убийце убрать Роберта Чапмена. Трюк с собаками, который придумал Доул, меня, конечно, не убедил. Возможно, что убийцей была все-таки эта молодая женщина. Она ведь ждала ребенка, а он, судя по всему, и не собирался на ней жениться. Согласитесь, что если женщина на седьмом месяце беременности является без приглашения в дом отца своего ребенка, то она вряд ли делает это для того, чтобы рассказать о своей любви. Как вы считаете?

      — Вы не доверяете Доулу?

      — Я никому не доверяю, — улыбнулся Хеккет. Его мохнатые брови выразительно приподнялись. — И вы прекрасно знаете, что я прав. Если я начну доверять всем направо и налево, то у меня ничего не получится.

      — Боюсь, что вы недооцениваете остальных экспертов, — заметил Дронго, — особенно стариков. Мистер Доул уже доказал, что он выдающийся специалист, сумев установить невиновность несчастной молодой женщины спустя несколько лет после совершенного убийства. А комиссар Брюлей не нуждается в рекомендациях. Это лучший профессионал среди нас. Он все-таки полицейский, а у них всегда особый взгляд на любое преступление.

      — Мне кажется, вы не хотите меня понимать, — вздохнул Хеккет.

      — Не хочу, — признался Дронго. — У меня нет твердой уверенности, что вы не принимали участия в организации этого убийства. Зная вашу специфику...

      — Вы с ума сошли! — вскочил Хеккет. — Вы ненормальный! Неужели вы действительно полагаете, что я мог так глупо подставить женщину. А потом так проколоться с собаками...

      — Но вы уже однажды прокололись с пленкой, — напомнил Дронго.

      Оба знали, о чем именно говорил Дронго. В прошлом году Хеккет попытался подставить известного российского бизнесмена, якобы сняв на пленку в отеле «Метрополь» сцену убийства им женщины. Он все рассчитал в деталях, но не учел восхода солнца, которое не могло появиться в комнате после полудня. Именно об этом досадном сбое в операции Хеккета напоминал Дронго. Хеккет намек понял. Он вскочил и с громкими проклятиями выбежал из комнаты.

      Дронго уже в более хорошем настроении вышел следом. Он спустился вниз и прошел в зал ресторана. Многие уже сидели за столиками. Он обратил внимание, что все эксперты предпочитали сидеть в гордом одиночестве. В левой части зала, ближе к кухне, расположился тучный господин лет пятидесяти. Судя по мясистым щекам, это был повар Арчибальд. Рядом с ним сидели две женщины. Одна лет пятидесяти, другая была значительно моложе. Они молча завтракали, явно напуганные столь солидной компанией. Никита Полынов сидел за столом с Элизой Холдер. Они о чем-то говорили. За соседним столиком находились Тиллих и Сюзан Бердсли. Никого из семейства Чапменов в ресторане не было видно.

      — Идите ко мне, — позвал Дронго комиссар Брюлей, уже дымивший своей трубкой.

      Дронго подошел к нему и сел за его столик.

      — Кажется, еще не все проснулись, — сказал он, оглядывая ресторан.

      — Да, — кивнул комиссар, — я уже полчаса как спустился, но троих наших экспертов все еще нет. Раньше меня здесь были Симура и Квернер. Бармен говорит, что немецкий эксперт сидел в баре уже с шести часов утра. Вы не знаете, когда он вчера лег спать?

      — Знаю! — засмеялся Дронго. — Как только мы вернулись в свои номера. Он, очевидно, любит все делать по строгому плану. Мне в Германии всегда было интересно, почему они так рано ложатся спать и так рано встают? Может, поэтому они самая динамичная страна Европы.

      — Вы могли бы не говорить этого французу, — пробормотал, пыхнув трубкой, Брюлей.

      — Я надеюсь, что вы не обиделись, — улыбнулся Дронго. — Чай, пожалуйста, — попросил он подошедшую официантку.

      В ресторан вошел мистер Доул. Он был одет в темный костюм. Пройдя к столику, стоявшему у окна, он чуть поколебался и двинулся в глубь зала. Следом за ним в зале появился Анджей Важевский. Он сразу прошел к столику у окна. И наконец, последним вошел Хашаб. Он, не колеблясь, прошел к столу, где сидели Тиллих и Сюзан Бердсли. Ему явно нравилась молодая женщина. Он попросил разрешения сесть рядом с ними, и Сюзан благосклонно кивнула головой, явно опередив Тиллиха, который хотел возразить.

      — Вот и все в сборе, — прокомментировал комиссар, — за исключением Чапменов, которые должны, очевидно, появиться позже.

      — Врач, — напомнил Дронсо. — Он вчера поздно приехал из города. Позже всех.

      Комиссар достал трубку. Взглянул на Дронго, нахмурился:

      — Вы думаете, что он замешан в этой истории?

      — Ничего не думаю, но угрожали некоторым из нас. А он — единственный, кто приехал позже всех остальных.

      — Я тоже об этом подумал, — сказал комиссар, — но он не сам поехал в Лондон. Его послал туда сэр Энтони.

      — Вызов можно было предугадать.

      — Возможно, — согласился комиссар. — Нам нужно будет поговорить с мистером Эндерсом.

      В ресторан въехала инвалидная коляска сэра Энтони. За его спиной стоял Стивен.

      — Доброе утро, господа! — громко сказал сэр Энтони.

      — Мне кажется, что его жизнь держится только на мысли о мести, — пробормотал комиссар, закуривая остывшую трубку. В другом конце зала достал свою трубку мистер Доул.

      И в этот момент из холла донесся страшный крик.

      — Убили! — кричала горничная, обращаясь к менеджеру. — Его убили!

      Хашаб, любезничавший с миссис Бердсли, вздрогнул и непроизвольно дернул рукой, опрокинув чашку, стоявшую на столе. Хеккет вскочил со своего места. Ва-жевский — следом за ним. Он растерянно смотрел на остальных экспертов. Медленно поднялся Квернер.

      — Не успели, — горько сказал он. Очевидно, все эксперты думали об одном и том же.

      — Кого убили? — раздался резкий голос сэра Энтони. — Что происходит?

      В зал ресторана ворвался менеджер. У него был испуганный взгляд, растерянное лицо.

      — Убили, — почему-то прошептал он, обращаясь к сэру Энтони, — его убили.

      — В чем дело? — раздался гневный голос Стивена Чапмена. — Вы можете объяснить, что происходит?

      — Убили вашего врача, мистера Алана Эндерса, — сказал испуганный менеджер. — Может быть, мне вызвать полицию, мистер Чапмен?

      — Почему вы решили, что его убили? — спросил сэр Энтони. — Может быть, это несчастный случай? А полицию вызывать не нужно. У нас есть комиссар Дезире Брюлей. И столько экспертов, — сказал он, с неожиданной ненавистью глядя на всех остальных.

      Они поспешили в холл. Две кабины лифта не вместили всех желающих. На пятом этаже все направились к комнате врача. В пятьсот седьмом номере двери были открыты настежь. Несчастный лежал на кровати, неловко вывернув правую руку. Его поза не вызывала никаких сомнений. Он был мертв.

      Хеккет подошел к нему, повернул на спину. Хашаб помог ему.

      — В чем дело? — раздалось за спиной экспертов. Это был поднявшийся позже других сэр Энтони. Все расступились, и он въехал на своей коляске в комнату, посмотрел на убитого.

      Дронго, повернувшись, увидел, что в дальнем конце коридора стоит мистер Доул. Он курил трубку, мрачно глядя перед собой.

      — Итак, господа, — сказал в звенящей тишине сэр Энтони, улыбаясь половиной лица, словно у него случился удар, — вы видите, к чему привело ваше самомнение. Наше самомнение, — поправился он. — Мы считали, что у нас есть в запасе одна ночь. Оказалось, что убийца гораздо умнее, чем мы предполагали.

      Все молчали. Симура почему-то поклонился убитому. Важевский потрогал свои усы и покачал головой.

      — Его отравили, — сказал он, показывая на мертвого. На полу лежал упавший и не разбившийся стакан. Хашаб наклонился и понюхал стакан, не прикасаясь к нему.

      — Вас восемь человек, господа, — прохрипел сэр Энтони. — Надеюсь, вы понимаете, что никто посторонний не мог здесь появиться. И я хочу знать, кто и почему это сделал.

      Сэр Энтони медленно выехал в коридор.

      — Мы должны позвонить в полицию, — напомнил Стивен.

      — Да, — согласился отец. — Позвони в полицию. Дронго увидел лица остальных экспертов и понял, что они не уедут отсюда, пока не найдут убийцу.

 

      ГЛАВА ПЯТАЯ

 

      Полицейские уехали только вечером. Они добросовестно допросили каждого, взяли у всех показания. Полицейских было не много, около шести человек, из которых двое допрашивали всех свидетелей по очереди. Но никто ничего не мог рассказать. Все знали, что мистер Эндерс приехал позже всех. Многие видели, как именно он подъехал к дому. Сидевший за рулем сотрудник охраны, который привез его с железнодорожного вокзала, ничего не мог рассказать. Эндерс сел в его автомобиль и всю дорогу ни о чем не спрашивал. Только уточнил, когда садился, кого именно ждет машина. И больше не задал ни одного вопроса.

      Все знали, что Алан Эндерс ночевал на пятом этаже. Но никто из его соседей ничего не слышал. В соседнем номере спал несчастный Арчибальд, которого допрашивали дольше всех. Но он ничего не мог сказать. К тому же он уверял, что не слышал даже, как приехал мистер Эндерс.

      Тщательный обыск комнаты, где проживал мистер Эндерс, ничего не дал. Стакан с остатками жидкости был отправлен на экспертизу. Сотрудники полиции внимательно осмотрели тело погибшего. Прибывший эксперт не нашел на теле врача никаких следов насильственных действий. Из этого следовало по меньшей мере два вывода. Либо Эндерс сам выпил стакан с жидкостью, которая его убила, либо кто-то незаметно положил в его стакан яд, чтобы убрать врача. Убийца не обязательно мог оказаться на этаже именно в момент смерти. Ему достаточно было положить яд в стакан, стоявший на тумбочке рядом с кроватью несчастного. Однако фактов, подтверждавших убийство Эндерса, не было. И полицейские уехали из отеля в восьмом часу вечера, забрав с собой тело врача для вскрытия в своей лаборатории.

      Дронго допрашивал молодой чиновник, очевидно, тяготившийся своей должностью. Он хмурился и все время с шумом вдыхал воздух — видимо, у него был заложен нос. Полицейский выглядел лет на тридцать пять, у него были темные курчавые волосы и веснушки на приплюснутом носу. Он задал около двадцати элементарных вопросов и отпустил Дронго, ничего не уточняя. Разочарованный Дронго вышел из кабинета менеджера, где проходил допрос, и увидел в коридоре мистера Доула.

      — Я думал, что английские полицейские более изобретательны, — пожаловался Дронго.

      — Что вы хотите? — усмехнулся Доул. — Это ведь обычные сельские полицейские. Где они найдут толковых людей в субботу? Вызывать из Лондона из-за смерти врача, которая вполне может оказаться несчастным случаем? Вы имеете дело с местными специалистами. Сюда прибыли только два человека из Лондона, один из которых более или менее толковый инспектор, а второй вообще не знает, что такое сыскное дело.

      — Вы меня успокоили, — буркнул Дронго.

      Доул улыбнулся. У него были тонкие губы, которые изредка кривились в усмешке. Несмотря на солидный возраст, он выглядел еще достаточно хорошо. Высокого роста, подтянутый, худощавый, с невероятно умными и живыми глазами. Дронго делил всех людей на две категории: с умными глазами и пустыми глазами. Он твердо знал, что можно подделать все, кроме умных глаз. С его точки зрения, мистер Доул относился не просто к первой группе, он был в ней вне конкуренции. У Доула были не просто умные глаза. У знающих и начитанных людей часто бывает подобный взгляд. У него же были глаза все понимающего человека, а это высшая степень мудрости.

      Дронго нравился этот седовласый пожилой джентльмен, приехавший в Дартфорд словно из прошлого. Он улыбнулся в ответ и пошел к себе в номер, чтобы переодеться к ужину.

      Почти никто нормально не смог пообедать. И лишь к вечеру, когда сотрудники полиции наконец покинули отель, все начали собираться в ресторане. Настроение у всех было мрачное. Убийца как будто решил бросить вызов лучшим экспертам мира, собранным здесь сэром Энтони. За ужином все молчали. Даже обе молодые женщины, одетые во все темное, молча сидели за своими столиками. Несчастье, случившееся с Аланом Эндерсом, казалось, сплотило всех остальных.

      Лишь Хеккет продолжал криво улыбаться, а Хашаб плотоядно облизывал губы, глядя на Сюзан Бердсли. У него были похотливые полные губы. Наглыми влажными глазами вишневого цвета он не отрываясь смотрел на женщину. Ему явно нравилась блондинка Сюзан, и он не собирался этого скрывать. Нужно было отдать ему должное: среди всех молодых женщин, оказавшихся в отеле, она была самая эффектная. Миссис Бердсли на этот раз сидела одна, но Ихсан Хашаб понимал, что нельзя сейчас проявлять свое нетерпение. Мистер Тиллих же так и не спустился в ресторан к началу ужина.

      Сидевшая за соседним столиком рядом с Полыно-вым миссис Элиза Холдер обладала менее заметной внешностью, хотя Дронго она нравилась больше. В ней была сдержанная красота, которую он так ценил. Не бьющая в глаза яркая внешность, а лицо, словно светившееся изнутри. Ровные правильные черты, красивые миндалевидные темные глаза.

      Дронго обратил внимание, что Полынов иногда смотрит на него с некоторой враждебностью. Ему было неприятно присутствие в Англии такого эксперта, как Дронго. Это было тем более странно, что Дронго никогда до этого не видел начальника личной охраны семьи Чапменов. Он обладал отличной памятью на лица и наверняка бы вспомнил его, даже если бы видел этого человека единственный раз в жизни. Он был убежден, что не знаком с Полыновым, однако чувствовал на себе его взгляд, источающий неприязнь.

      Арчибальд, оказавшийся соседом по номеру убитого, почти ничего не ел, лишь испуганно посматривал по сторонам, словно ожидая, когда вернутся полицейские инспекторы, чтобы его арестовать. Тело несчастного врача давно увезли, но Арчибальд все еще не мог оправиться от ужаса, который охватил его, когда он узнал, что провел вторую половину ночи через стену с убитым. И хотя полицейские не нашли никаких признаков насильственной смерти и сделали вывод, что Алан Эндерс мог отравиться в результате несчастного случая или решил покончить жизнь самоубийством, тем не менее в эту версию не верил почти никто. В том числе и несчастный Арчибальд.

      Рядом с ним сидели две женщины. Полная мулатка с большими глазами и широким носом испуганно оглядывалась по сторонам. Это была Альма, которая работала в семье Чапменов более двадцати лет. Вторая женщина, Линда, была ее полной противоположностью. Очень худая, бледная, сидевшая спиной ко всем остальным, она почти не дотронулась до еды.

      Дронго сел ужинать рядом с комиссаром, причем последний только мрачно кивнул своему молодому коллеге, не произнеся ни слова. За ужином почти никто не разговаривал. Стояла тишина, нарушаемая лишь стуком тарелок и чуть слышными шагами официантов. Неожиданно двери отворились, и в зал ресторана въехал сэр Энтони. Он был не один. За ним вошли Стивен Чапмен и мистер Тиллих. Сидевший в своем кресле сэр Энтони был в темном костюме, в белой рубашке и в бабочке.

      — Господа, — хрипло сказал сэр Энтони, — как вы теперь убедились, я был прав, что собрал вас здесь. Наши доблестные блюстители порядка считают, что мистер Эндерс мог отравиться сам. Чепуха! Я убежден, что его отравили. Нас осталось не так много. Только семнадцать человек. Семнадцать человек. И убийца мистера Эндер-са находится среди нас. Я хочу, чтобы вы знали, господа. Гонорар того, кто найдет... — Он закашлялся и, пытаясь отдышаться, наклонился. Кашель разрывал его легкие. Мистер Тиллих протянул ему носовой платок. Старик оттолкнул его руку, продолжая кашлять. — Гонорар... — попытался выдавить он, но сильный кашель снова потряс его тело. Сэр Энтони взглянул на сына.

      Стивен выступил вперед. Он был олицетворением надежности.

      — Гонорар будет увеличен в два раза, — сообщил он собравшимся, после чего взглянул на Тиллиха. Тот развернул кресло старика, все еще не пришедшего в себя, и они втроем удалились из зала. Полынов почти сразу поднялся и двинулся вслед за ними. Спустя несколько мгновений из зала вышли и обе молодые женщины, поспешившие к Стивену Чапмену узнать о его распоряжениях.

      — Мы вляпались с вами в некрасивую историю, господа, — раздался наглый голос Хеккета, но его никто не поддержал. Только Квернер недовольно оглянулся на говорившего, поправил свои очки и отвернулся. Хеккет пожал плечами и замолчал.

      После ужина комиссар Брюлей предложил Дронго пройти в бар. Они сидели и разговаривали, когда к ним подошел Мишель Доул.

      — Я пригласил мистера Доула за наш столик, — сообщил комиссар.

      Дронго пожал руку пожилому англичанину. Рукопожатие оказалось неожиданно сильным. Мистер Доул сел рядом с ним и достал свою трубку. Дронго с трудом удержался от улыбки. Оба эксперта любили трубки, тогда как сам Дронго не выносил даже запаха сигарет. Но он сидел рядом с такими профессионалами! Дронго знал, как много великих побед на счету этих двоих.

      Минут десять все молчали, и оба эксперта, сидевшие рядом с Дронго, дымили своими трубками. Он был намного младше их и поэтому деликатно молчал. Наконец комиссар Брюлей сказал:

      — Сюда не мог проникнуть посторонний.

      — Да, — согласился мистер Доул, — доктора убили ночью. А это значит, что он знал убийцу, если пустил его к себе в номер.

      — Ночью, — напомнил комиссар. — Может быть, это женщина?

      — Возможно, — согласился мистер Доул, — но в отеле четыре женщины, из них три молодые. Однако не обязательно, чтобы к нему пришла именно женщина.

      — Вы так полагаете? — заинтересовался Дронго. — Значит, там мог оказаться и мужчина?

      — Возможно, — сказал Мишель Доул. — Дело в том, что он был убит примерно в четвертом часу утра, а приехал около часа ночи.

      — И около трех часов сидел в одежде, явно ожидая своего убийцу, — согласился комиссар. — Это могла быть женщина. Но в таком случае у него не было с ней близких отношений, иначе он не стал бы ждать ее в столь формальной одежде. В четыре часа утра женщину, с которой имеешь интимные отношения, встречают несколько иначе.

      — Так получается, что это был мужчина, — спросил Дронго, — или возможно, что это была женщина?

      — Это был кто-то из живущих в отеле, — пробормотал комиссар.

      — Верно, — согласился мистер Доул. Они продолжали дымить своими трубками, и вокруг головы Дронго уже образовался своеобразный дымовой нимб.

      — Вы думаете, что убийца решил убрать опасного свидетеля, чтобы мы не могли добраться до мистера Эндерса? — спросил Дронго.

      — Нет, — одновременно сказали оба эксперта. И оба улыбнулись.

      — Прошу вас, — предложил комиссару высказаться первому Мишель Доул.

      — Я думаю, что убийца решился убрать мистера Эндерса не потому, что он был опасным свидетелем, — сказал, словно размышляя, комиссар Брюлей. — Если бы мистер Эндерс был таким важным свидетелем, убийца не позволил бы ему добраться до отеля. Ведь не было никакой гарантии, что мы не допросим его сразу после приезда. Кстати, я обратил внимание, что вы не спали, когда он приехал, — добавил комиссар, обращаясь к Дронго.

      — Надеюсь, вы меня не подозреваете? — улыбнулся

      Дронго. — Иначе я верну вам комплимент, напомнив, что вы могли меня видеть только в том случае, если сами не спали.

 

      — Согласен, — добродушно заметил комиссар.

      — Я думаю, что Эндерс не был особо важным свидетелем, — соглашаясь с комиссаром, продолжил Мишель Доул, — но он, несомненно, знал, кто именно организовал звонки с угрозами в адрес некоторых экспертов. Причем обратите внимание, что Эндерса убили сегодня ночью. Значит, убийца получил дополнительную информацию, которая заставила его перейти к решительным действиям. Этой информацией могло быть только сообщение экспертов о том, что им угрожали. Возможно, что мистер Эндерс мог узнать голос говорившего.

      Дронго слушал не возражая. Впервые в жизни он столкнулся с людьми, чья аналитическая мощь была не хуже его способностей. И он получал подлинное наслаждение, продолжая следить за их рассуждениями.

      — Тогда получается, что он выполнял поручения убийцы, — пробормотал комиссар, — а значит, он невольный свидетель или сообщник.

      — Он ведь знал о намерении сэра Энтони вызвать сюда экспертов, — возразил Мишель Доул, — и тем не менее вернулся в отель поздно вечером. Значит, он невольный свидетель. Сообщник не стал бы так рисковать.

      — Только в том случае, если у него не было еще одного помощника, — задумчиво добавил комиссар, — среди наших экспертов.

      — Да, — согласился мистер Доул.

      Дронго посмотрел на них несколько встревоженно.

      — Вы полагаете, что среди экспертов есть пособник убийцы? — спросил он у комиссара Брюлея.

      — Возможно, — уклонился от ответа Брюлей.

      — Наверняка, — сказал Доул.

      — Но почему? — не понял Дронго. — Почему вы так уверены в этом?

      — Я не уверен, что в мире есть человек, способный бросить вызов такому количеству умных людей, — пробормотал Доул, — конечно, если не предположить, что организатором убийства Роберта Чапмена и возможным убийцей Алана Эндерса был один из нас.

      — Два человека вне подозрений, — добавил комиссар.

      — Вы, — сказал мистер Доул. — Вам не позвонили и не угрожали.

      — И вы, — добавил комиссар. — Вам тоже не звонили.

      — Подождите, господа, — решительно вмешался Дронго, — почему вы считаете, что если какой-то неизвестный позвонил остальным экспертам, а не позвонил вам, то это автоматически подтверждает ваши алиби? Я, безусловно, считаю вас самыми лучшими и не имею никаких оснований для подозрений, но, ради Бога, объясните, на чем именно вы базируете свою уверенность?

      — Вчера шесть экспертов из восьми подтвердили, что им звонил неизвестный и предлагал не появляться в Лондоне, — объяснил Мишель Доул. — Согласитесь, что если убийца — один из нас, то он наверняка бы организовал подобный звонок и самому себе, чтобы не выделяться среди остальных.

      — Не согласен, — улыбнулся Дронго.

      — Почему? — поинтересовался Доул, доставая новую порцию табака для своей трубки.

      — Если бы организатор убийства был обыкновенным человеком, он бы наверняка захотел обеспечить себе алиби, — объяснил Дронго — Но если учесть, что среди наших экспертов все выдающиеся специалисты, то логично предположить, что эксперт, замешанный в подобном преступлении, обязательно захочет подставить кого-то из своих коллег, выгораживая самого себя. И он наверняка сделал бы таким образом, чтобы ему не позвонили, вследствие чего остальные эксперты справедливо рассудили бы о профессионале, который ни при каких обстоятельствах не захочет оставаться в одиночку. А второго эксперта сюда прибавили для того, чтобы запутать всю историю. Такой вариант возможен?

      — Возможен, — согласился Мишель Доул, — но это слишком сложно.

      — А убийца вообще может оказаться очень изобретательным человеком, — сказал Дронго. — Он мог оставить яд в стакане, который стоял на тумбочке у кровати Алана Эндерса. Для убийства не обязательно было подниматься к убитому поздно ночью, рискуя себя обнаружить.

      — У вас склонность к аналитическому мышлению и хватка бульдога, — заметил явно довольный напористостью своего молодого коллеги мистер Доул, — но есть один момент, на который следует обратить внимание. Мистер Эндерс был в одежде. Зачем в четвертом часу утра ему оставаться в одежде, если он не ждал гостя?

      — А если убийца сознательно все рассчитал и предупредил мистера Эндерса, что поднимется к нему именно в это время? — не успокаивался Дронго.

      — Каким образом? — спросил Доул. — Позвонить убийца не мог. Для этого необходимо воспользоваться внутренним телефоном, а все звонки фиксируются дежурным портье. Предупредить при встрече — слишком рискованно. Убийца придумал нечто другое, о чем мы пока не знаем.

      — Убийца все рассчитал верно, — вставил комиссар, — и решил не звонить именно двоим экспертам. Бывшему комиссару полиции и единственному среди нас англичанину, который мог узнать его диалект или тембр голоса. Позвонивший не мог даже предположить что его разговор Симура запишет на пленку.

      — Ваши объяснения кажутся мне весьма логичными, — согласился Мишель Доул, — и возможно, в этом кроется причина внезапной смерти несчастного Алана Эндерса.

      Дронго обратил внимание, как в холле отеля Хашаб любезничал с миссис Бердсли. Она сдержанно улыбалась, несмотря на утреннюю трагедию. В холле вообще было много людей. Бар «Чино», где расположился Дронго с двумя экспертами, находился между рестораном и холлом отеля. В ресторан нельзя было попасть минуя кафе. Можно было пройти мимо стойки, отделявшей пространство кафе, но любой направлявшийся в ресторан человек все равно должен был пройти мимо столиков, за которыми располагались гости кафе.

      Напуганный бармен и его помощница молча выполняли заказы гостей. Убийство потрясло всех служащих отеля. До сегодняшнего утра они считали подобный сбор экспертов лишь вздорным капризом старика Чапмена. После убийства врача все осознали, насколько опасно оставаться в гостинице. А беременная официантка даже попросила разрешения уехать пораньше, взволнованная произошедшими событиями.

      Квернер играл в шахматы с Симурой. Оба эксперта о чем-то тихо говорили. Не было видно Хеккета и Важев-ского. Очевидно, они отправились после ужина в бассейн, расположенный в левом крыле здания. Попасть в бассейн можно и извне, но двери, ведущие на улицу, были всегда закрыты изнутри. Чтобы пройти к бассейну, сначала следовало войти в тренажерный зал. Из него, свернув направо, можно попасть в мужское или женское отделение, где находились душевые кабины и комнаты для переодевания. Затем обе раздевалки выходили'к сауне, откуда можно было пройти по длинному проходу и оказаться у бассейна. Рядом с пятидесятиметровым бассейном находился небольшой бассейн для любителей джакузи. В глубине тренажерного зала была установлена стойка, за которой находились двое дежурных — три пары сменявших друг друга молодых ребят и девушек, которые выдавали полотенца и следили за чистотой в бассейне. Их фотографии были прикреплены к специально установленной доске.

      — В любом случае нам нужно немного подождать, — сказал комиссар Брюлей. — Убийца рассчитывает, что сможет провести два дня в нашем обществе. Я не думаю, что у него выдержат нервы. Рано или поздно он себя выдаст.

      — Мне кажется, убийцу нужно подтолкнуть, чтобы заставить его нервничать, — предложил мистер Доул.

      — У вас есть идея? — уточнил комиссар.

      — Я как раз сейчас ее обдумываю, - признался Доул. — Может быть, нам попросить еще одну шахматную доску и сразиться в шахматы?

      — Убежден, что вы у меня выиграете, — пробормотал комиссар, доставая очки.

      — Вы носите очки? — удивился Доул.

      — Иногда, — усмехнулся комиссар. — Не забывайте о моем возрасте, коллега.

      — Извините, — поднялся Дронго. — Можно я вас оставлю?

      Он увидел, как в сторону бассейна прошли Никита Полынов и Элиза Холдер. Оба одеты в спортивные костюмы. В руках у обоих были сумки. Дронго вспомнил, что хотел поговорить с Полыновым, и поднялся, чтобы пойти следом за ними.

      — Полагаю, что вы отличаетесь от нашего арабского коллеги, которого, кажется, серьезно волнуют только ноги миссис Бердсли, — пробормотал комиссар.

      Дронго прошел к кабине лифта, поднялся на третий этаж, достал карточку, собираясь открыть дверь. И замер, чуть наклонившись. Внизу, на полу, виднелся клочок бумаги. Очевидно, кто-то положил ему бумагу под дверь.

      «Надеюсь, это не счет за проживание», — невесело подумал он, открывая дверь.

 

      ГЛАВА ШЕСТАЯ

 

      На полу лежала записка. Дронго наклонился и поднял бумагу. «Сегодня вечером, в полночь, я к вам зайду», — прочитал он. Никакой подписи не было. Дронго повертел бумагу в руках. Написано было от руки. Если бы писавший хотел остаться неизвестным, он бы не стал посылать подобного письма. Дронго положил бумагу на столик и достал из чемодана плавки и шорты, чтобы переодеться, перед тем как спуститься вниз.

      Переодевшись, он направился в тренажерный зал, чтобы расписаться в журнале. По строгим правилам, установленным в отеле, каждый гость, вошедший в тренажерный зал и собирающийся пройти к бассейну или в сауну, должен был зарегистрироваться в журнале посетителей. При этом он получал персональную карточку, чтобы пройти в коридор, ведущий в мужское и женское отделения.

      Дронго обратил внимание, что в тренажерном зале находится только Полынов, который поднимал тяжести. Мрачно посмотрев на Дронго, он отвернулся, ничего не сказав. Дронго подошел к стойке, взял ручку, чтобы зарегистрироваться, и услышал за спиной веселые голоса. Это был Хашаб, направлявшийся в бассейн со своей очаровательной спутницей. Сюзан Бердсли посмотрела на Дронго с некоторым вызовом, словно ожидая его осуждения. Но Дронго расписался и, получив полотенце с карточкой, даже не пошел в раздевалку. Он толкнул стеклянную дверь и вошел в просторный зал, где был бассейн. Несмотря на свои размеры, бассейн не был глубоким. Максимальная глубина в центре достигала полутора метров.

      Кроме Важевского и Хеккета, в бассейне никого не было. Дронго бросил полотенце на один из стульев, стоявших у края бассейна, после чего снял шорты, положил их рядом с полотенцем и отправился в душевую, чтобы принять душ, перед тем как войти в бассейн. Он услышал, как громко пошутил Ихсан Хашаб, вошедший следом за ним в помещение.

      — Кажется, вы неплохо устроились, господа, — громко сказал арабский эксперт, обращаясь к Хеккету и Важевскому.

      Сюзан Бердсли не вышла к бассейну, очевидно, отправившись переодеваться. Именно поэтому Хеккет огрызнулся в ответ:

      — Ты тоже чувствуешь себя как на курорте. Не теряешь времени зря, Хашаб? Хотя я на твоем месте поостерегся бы так любезничать с этой девицей.

      Дронго стоял под душем, который находился около сауны, в коридоре, ведущем из бассейна в раздевалку, и слышал каждое слово.

      — Почему? — спросил Хашаб.

      — А ты подумай сам, — сказал Хеккет фыркая. - Этого врача убил кто-то из людей Чапмена. И не исключено, что это сделала именно твоя пассия.

      — У тебя дикие фантазии! — расхохотался Хашаб. — Представить себе миссис Бердсли в роли убийцы? Почему вы, европейцы, всегда подозреваете женщин? Или это последствия феминизации вашего общества?

      При чем тут феминизация? — зло спросил Хеккет. - Я говорю тебе о конкретном человеке.

      — Я тоже говорю о конкретном. Она наверняка знала, кто именно должен сюда приехать. А ведь нам звонили всем по очереди.

      — Он прав, — вмешался Важевский, — нужно быть осмотрительнее. Сейчас важно найти убийцу. Вполне возможно, что убийца среди нас...

      Дронго заметил, как в коридоре показались две женские фигуры. Он невольно посмотрел на женщин. Чапмены умели подбирать даже секретарей. Высокие, хорошо сложенные красивые женщины шли по направлению к бассейну. У Сюзан Бердсли волосы были собраны в пучок. На ней было символическое бикини, не скрывавшее, а скорее подчеркивавшее ее формы. У Элизы Холдер купальник был более скромным, но также позволял всем оценить красоту линий ее тела. Обе женщины прошли к бассейну.

      — Кажется, все Чапмены неисправимые бабники, — громко пробормотал Хеккет.

      Дронго вышел в коридор, направляясь к бассейну. В джакузи сидел Важевский, откинув голову назад. Вода бурлила вокруг него. В бассейне плавали две пары. Если Хеккет и Элиза Холдер находились в разных концах бассейна, то Сюзан и Хашаб, напротив, плавали рядом, в самом центре. Дронго осторожно спустился по ступенькам в бассейн.

      — Осторожнее, не поскользнитесь, — издевательски посоветовал Хеккет.

      — Если бы я знал, что вы здесь, я бы сюда не пришел, — проворчал Дронго.

      — У вас, кажется, на меня аллергия? Это странно, вы не находите? Ведь это вы меня переиграли в прошлом году. И вы же меня после этого не любите. А может, это страх оказаться несостоятельным? Проиграть в случае нашего второго столкновения? — спросил Хеккет.

      Дронго рискнул нырнуть. Вода была теплая. Он вынырнул рядом с Хеккетом.

      — А у нас намечается столкновение? — спросил он.

      — Не ловите меня на слове, — ответил Хеккет. — Я имел в виду возможное столкновение в будущем.

      — Среди тех, кто сюда приехал, я больше всего мог подозревать вас, мистер Уорд Хеккет, — признался Дронго.

      Рядом послышался смех. Дронго невольно оглянулся на Хашаба и его спутницу.

      — Может, еще кого-нибудь? — спросил Хеккет. — Он ведь подозрительно быстро начал за ней ухаживать.

      — У вас нет ничего святого, — пробормотал Дронго. — Вы ведь с ним, кажется, друзья?

      — Мы с ним знакомые, — ответил Хеккет. — Кстати, почему она так безмятежно пережила смерть врача? Или она заранее знала, что он должен сегодня погибнуть?

      Дронго посмотрел на Сюзан Бердсли и перевел взгляд на Элизу Холдер. Она плавала у другого края бассейна. Когда Анджей Важевский вышел из джакузи, намереваясь спуститься в большой бассейн, Элиза поднялась по лестнице и прошла к джакузи. Из коридора, ведущего от раздевалок, показался мокрый Никита Полынов. Очевидно, он принял душ после занятий в тренажерном зале и перед тем, как искупаться в бассейне.

      Полынов не стал прыгать в большой бассейн, а, пройдя к джакузи, уселся рядом с Элизой Холдер. Они о чем-то тихо говорили. К Дронго тем временем подплыл Важевский.

      — Что вы думаете об этой истории? — спросил он.

      — Ничего хорошего, —признался Дронго; — Сэр Энтони сделал очевидную ошибку. Нельзя было приглашать сюда столько экспертов. Синклит мудрецов. Если бы здесь находились обычные люди, любой из экспертов сумел бы предложить какое-нибудь решение. А когда нас так много, мы не знаем, что делать. Ведь если убийства планирует кто-то из нас, то найти его будет гораздо труднее, чем обычного человека. Гораздо труднее.

      — Да, — согласился Важевский, — но все равно это чертовски интересно. Заканчивается не просто век или год. Заканчивается тысячелетие. И в какой-то мере, возможно, кончается наша эпоха. Эпоха гениальных сыщиков. В двадцать первом веке преступников будут находить машины, я в этом абсолютно убежден.

      — Тогда машина должна будет стать более совершенной, чем человек, — пробормотал Дронго.

      — Так и будет, — уверенно сказал Важевский, — вот увидите. В двадцать первом веке нас спишут за ненадобностью.

      В джакузи через каждые пять минут автоматически включался аппарат. После первого включения Полы-нов вышел из джакузи, оставив там Элизу Холдер. Он прыгнул в бассейн и энергично поплыл в другой конец. Элиза дождалась второго включения джакузи. Дронго увидел, как Хашаб и миссис Бердсли вышли из бассейна, направляясь к джакузи, а Важевский отправился в сауну, намереваясь растянуться на досках. В отличие от Германии, где в сауну можно было входить абсолютно раздетым, в Англии подобный нудизм не поощрялся.

      Едва Важевский ушел в сауну, как следом за ним поспешил Хеккет. Дронго вышел из бассейна вместе с ним, но отправился в джакузи. Он вошел в небольшой бассейн, вежливо кивнул Элизе Холдер. Она равнодушно ответила на его приветствие. На холеном красивом лице Элизы не было никаких эмоций. Хашаб весело приветствовал своего коллегу. Миссис Бердсли кивнула дружелюбно.

      — Вы говорите по-арабски? — спросил Хашаб.

      — Очень слабо, — признался Дронго, — скорее понимаю некоторые слова.

      — А по-турецки?

      —Да.

      — Тогда я хотел бы с вами поговорить сегодня вечером,- предложил Хашаб. — Может, вы зайдете ко мне?

      — Это вы прислали мне письмо? — спросил Дронго.

      — Какое письмо? — удивился Хашаб.

      — Ничего, — ответил Дронго. — Давайте встретимся в баре.

      — Нет, — возразил Хашаб, — я не хочу, чтобы нас видели вместе. Я зайду к вам после одиннадцати.

      — Тогда лучше я поднимусь к вам.

      — Договорились, — согласился Хашаб.

      — На каком языке вы говорите? — спросила Сюзан Бердсли.

      — На фарси, — почему-то соврал Хашаб. Элиза поднялась и вышла из джакузи, ничего не спросив и не сказав. Очевидно, она вообще не любила выражать свои чувства.

      — Вы давно работаете с мистером Чапменом? — спросил Дронго у Сюзан Бердсли.

      — Четыре года, — ответила она, — но вообще-то восемь, если считать все вместе.

      — Я вас не понял. Как это — все вместе?

      — Она раньше работала в лондонском офисе Стивена Чапмена, — пояснил Хашаб. — Там он ее заметил и взял своим секретарем. Последние четыре года она личный секретарь Стивена Чапмена.

      — Вы хорошо знали покойного Роберта? — спросил Дронго.

      — Кажется, вы решили допросить миссис Бердсли в джакузи, — расхохотался Хашаб, — или вы действительно полагаете, что убийца среди сотрудников Чапмена?

      — А вы думаете иначе?

      — Я не думаю. Я абсолютно убежден. Убийца среди нас. Если бы убийцей был кто-то из сотрудников, что мешало ему расправиться с Эндерсом день назад, неделю, месяц, год? Но убийца решил убрать врача именно сегодня. Я не верю в такие случайности. Убийство произошло в Дартфорде в день нашего приезда, или, правильнее сказать, в ночь нашего приезда, — поправился Хашаб. — По-моему, все ясно. Убийца — один из экспертов, и у Роберта не зря были наши фамилии.

      — Он был такой интересный молодой человек! — вздохнула Сюзан.

      — Вы его хорошо знали? — сразу уточнил Дронго.

      — Он меня рекомендовал своему отцу, — призналась она.

      — Что? — В этот момент автоматически включилась подача воды в джакузи, и Дронго едва не съехал вниз, на дно бассейна. — Что вы сказали?

      — Он рекомендовал меня своему отцу, — повторила Сюзан. — И Роберту, и его отцу нравятся блондинки. Может, потому, что мать Роберта, которая умерла пятнадцать лет назад, тоже была блондинкой.

      — А почему у сэра Энтони секретарь — брюнетка? — улыбнувшись, спросил Хашаб.

      — У него свои вкусы, — пожала плечами Сюзан. — Она работает с ним уже больше трех лет. И кажется, вполне устраивает сэра Энтони.

      — Простите меня, миссис Бердсли, вы замужем?

      — Нет, — улыбнулась она, — я разведена.

      — Извините меня еще раз, — сказал Дронго. — Здесь не самое лучшее место для разговора. Простите, что я вас об этом спрашиваю. У вас были интимные отношения с молодым Робертом Чапменом?

      — Нет, — чуть покраснев, ответила молодая женщина. — Нет, — добавила она более уверенно.

      Хашаб пожал плечами, делая выразительные глаза. По его мнению, на такие вопросы молодые женщины никогда не отвечали правдиво. Впрочем, и Дронго уловил некоторую нерешительность в голосе говорившей.

      — А почему он рекомендовал вас отцу?

      — Не знаю, — смутилась женщина. — Я не знаю. Наверное, потому, что у отца было вакантное место секретаря, — выдавила она.

      — Кто был секретарем Стивена Чапмена до вас?- — спросил Дронго.

      — Не знаю. Какая-то полька. Мы мало общались. Она ушла за неделю до моего назначения. Лондонскими делами семьи занимался сам Роберт Чапмен. Его отец был в это время сенатором в США. Там у него был свой секретарь. Мужчина.

      — А кем вы работали до того, как стали личным секретарем Стивена Чапмена?

      — В отделе по связям с прессой, — пояснила она. — Я готовила материалы о компании для газет, и Роберт читал мои материалы.

      — Вы знали о его встречах с Маргарет?

      — Об этом знали все, — удивилась Сюзан. — Она ведь работала в нашем отделе. Мы не считали ее особенно привлекательной, — ревниво добавила она, — но Роберту она понравилась.

      — Она действительно была истеричкой?

      — Да, — твердо ответила Сюзан, — могла неожиданно разозлиться или расплакаться. Могла накричать на журналиста. По-моему, у нее в семье были ненормальные. Сейчас говорят, что это дурная наследственность...

      Очевидно, она долго могла об этом говорить, но Дронго ее перебил.

      — Маргарет тоже была блондинкой? — уточнил он. — На снимке, сделанном во время судебного процесса, видно, что у нее светлые волосы.

      — Конечно, блондинкой. Роберт не любил крашеных.блондинок. Ему нравились натуральные.

      — Как вы полагаете, она могла убить Роберта?

      — Конечно, могла, — удивилась Сюзан. — Я и на суде так сказала. И сейчас так думаю. Маргарет ждала от Роберта ребенка. Об этом знали все наши сотрудники. И она все время нервничала. Он ей, конечно, ничего не обещал, но она нервничала. Я не верю в эту историю про собачек, которую рассказал нам мистер Доул. Собаки были на втором этаже и могли не почувствовать, как она вошла в дом. Может, она даже вбежала. И выстрелить она тоже могла...

      — Тогда кто, по-вашему, убил Алана Эндерса? Кто пытался отравить маленького Тони Чапмена?

      — По-моему, все ясно, — неожиданно ответила Сюзан Бердсли. — Мистер Хашаб расскажет вам свою версию, и я с ней согласна. По-моему, нужно прекратить это расследование. Уже и так ясно, кто именно пытался отравить мальчика.

      В этот момент в зал вернулись Полынов, Важевский и Хеккет. Они прошли к большому бассейну, откуда выходила Элиза Холдер. Увидев вошедших, Сюзан замолчала.

      — Продолжайте, — попросил Дронго.

      — Пусть мистер Хашаб вам все расскажет, — предложила молодая женщина, выходя из джакузи.

      — Вы знаете, кто пытался отравить мальчика? — спросил Дронго у остановившегося рядом с ним арабского эксперта, который также решил выйти из джакузи.

      — Увидимся сегодня в одиннадцать, — неожиданно шепнул Хашаб, выходя следом за Сюзан. — Я вас буду ждать.

      Дронго остался один в джакузи. Он откинул голову и закрыл глаза, ожидая, когда автоматически включится подача воды.

 

      ГЛАВА СЕДЬМАЯ

 

      Бассейн обычно закрывался строго по расписанию. Но учитывая, что сэр Энтони оплатил все номера и снял отель на весь уик-энд, дежурные терпеливо ждали, когда гости сами захотят выйти из бассейна. Дронго прошел в холл и обнаружил там сидевших двух экспертов — Симуру и Квернера. Японский эксперт разговаривал с Арчибальдом, хотя это скорее напоминало монолог самого повара. Симура лишь направлял развитие его мыслей, не перебивая и терпеливо слушая сбивчивую речь англичанина. Дронго поразился терпению японского эксперта, который так внимательно выслушивал откровения Арчибальда. Он услышал, как Симура мягко спросил:

      — Может быть, сэр Энтони тоже пьет молоко?

      — Никогда, — громко ответил повар. — В его возрасте это не совсем полезно, сэр. Мы иногда добавляем молоко в овсяную кашу, которую готовим для сэра Энтони, но он никогда не добавляет молоко в свой чай. Это невозможно, сэр.

      По-английски «овсяная каша» звучала как «порридж», и Дронго усмехнулся, проходя дальше. В конце концов, именно этот продукт употребляли на завтрак в тысячах английских семей.

      За другим столиком Квернер о чем-то беседовал с Альмой, задавая ей точные короткие вопросы. Он отмечал в своем блокноте ее ответы, словно он был следователем, а она — главным свидетелем в его расследовании.

      Увидев продолжавших играть в шахматы и тихо беседующих Доула и Брюлея, Дронго подумал, как сложно стать идеальным экспертом. У него должны быть напор холерика, остроумие сангвиника, терпение флегматика и фатальность меланхолика. Двумя последними качествами Дронго обладал гораздо в меньшей степени, чем исходными первыми. Он был классическим полухолериком-полусангвиником.

 

      Пройдя к стойке бара, он попросил бармена налить ему стакан апельсинового сока. В эту ночь никто как будто и не собирался спать. Все были взволнованы нелепой смертью Алана Эндерса. Бармен приветливо кивнул, наливая Дронго сок. Рядом появились Полынов и Элиза Холдер. Они попросили джин с тоником. Пока бармен готовил для них напиток, в холл вошли остальные: Важевский, Хеккет и Хашаб со своей спутницей. Они вчетвером сели за столик, попросив бармена дать им кофе.

      Полынов неприязненно взглянул на Дронго.

      — Вы из Москвы? — неожиданно спросил он по-русски.

      — Да, я приехал из Москвы, — кивнул Дронго. — А вы, кажется, работаете здесь давно?

      — Несколько лет, — односложно ответил Полынов. Он получил свой стакан и сделал большой глоток. Полынов стоял между Элизой Холдер и Дронго. Быстро наклонившись к Дронго, он с неожиданной злостью сказал:

      — Напрасно вы приехали! Здесь вам ничего не светит. Это вам не Москва.

      — В каком смысле? — спросил Дронго.

      — В том самом, — ухмыльнулся Полынов. Элиза, очевидно услышав русский язык, повернула голову, взглянув на Дронго. У нее были красивые темные глаза.

      — Я думала, что вы индус, — неожиданно сказала она.

      — Почему? — удивился Дронго.

      — Не знаю, — пожала она плечами, — я вас представляла себе иначе. Когда посылали приглашение в Москву, мне казалось, что оттуда приедет совсем другой человек.

      — Это вы посылали приглашения? — сразу переспросил Дронго.

      — Нет, — холодно усмехнулась она, — я не посылала приглашений. Просто для вас было приготовлено письмо в посольство Великобритании, а отправлять почту — моя обязанность. С остальными экспертами было легче. Кроме Симуры, никому не требовалась специальная виза. А приглашениями занимались мистер Тиллих и миссис Бердсли.

      Со своего места встал Важевский и подошел к ним.

      — Мне мартини, — попросил он бармена и, уже обращаясь к Дронго, сказал: — С самого утра я хочу у вас спросить про одного человека. Мне рассказывали в Варшаве, что в восьмидесятые годы вы работали с самим Купцевичем. Это верно?

      — Адам Купцевич? — уточнил Дронго. — Да, это мой друг.

      — И вы с ним работали?

      — Мы провели вместе одну операцию, — признался Дронго.

      — В результате которой стали известны на весь мир, — пробормотал, улыбаясь, Важевский. — Говорят, что вы смогли разоблачить даже осведомителя наркомафии, внедренного в структуру комитета специальных экспертов ООН. Вас называли «голубыми ангелами»?

      — Это было давно, мистер Важевский, — устало ответил Дронго, с ужасом подумав, как действительно давно это было, — и в результате нашей операции сначала мы потеряли своего друга, а потом Адам потерял любимую женщину. И лишился обеих ног.

      — Но о вашем феноменальном успехе... — не сдавался Важевский.

      — Не будем об этом, — попросил Дронго. — А с Купцевичем мы действительно друзья.

      — Вам нужно было остаться в Москве, чтобы не растерять свой авторитет, — снова упрямо буркнул Поленов по-русски.

      Элиза молча взглянула на них. А Важевский, очевидно понявший, что именно сказал Полынов, всплеснул руками:

      — О чем вы говорите, Полынов? Разве можно было отказаться от такого предложения?! Любой из нас готов работать даже бесплатно в компании таких мастеров.

      — И вы тоже? — недоверчиво спросил Никита.

      — Разумеется. Это же такая наука! Как вы можете даже сомневаться. Хотя... — Важевский подмигнул Полынову: — Хороший гонорар имеет стимулирующее воздействие.

      Элиза что-то тихо сказала Полынову и, кивнув Дронго с Важевским, отошла от стойки бара.

      — Красивая женщина! — восхищенно пробормотал Важевский, проводив ее взглядом. — Куда она пошла?

      — К сэру Энтони, — пояснил Полынов. — Она каждый вечер заходит к нему в номер, чтобы получить указания на следующий день.

      — Если бы старик был чуть помоложе, она наверняка оставалась бы в его номере на всю ночь, — прошептал Важевский. — Завтра я с вами поговорю, Полынов. Мне интересно, что вы обо всем этом думаете.

      Дронго и Полынов были высокого, почти одинакового роста, тогда как Важевский доходил им лишь до плеча. Он встал со стула, взял свой мартини и пошел к другому столику.

      — Почему вы так упрямо считаете, что мне не следовало приезжать? — спросил Дронго, снова переходя на русский язык.

      — Посмотрите на этих типов, — тихо ответил Полынов. — Они же все одна компания. Знают друг друга тысячу лет. У них одни привычки, одинаковые квартиры, одинаковые машины, даже похожие парикмахеры. А вы прилетели сюда и хотите что-то понять? У вас ничего не выйдет. Пусть Робертом Чапменом занимаются Хеккет или Доул, они знают психологию своих соотечественников. А у нас все равно ничего не выйдет.

      — Со свиным рылом в калашный ряд? — уточнил Дронго.

      — Да, — чуть помедлив, ответил Полынов, — если хотите, да. Вам не следовало сюда приезжать. Не обижайтесь, в конце концов вы поймете, что я прав. Здесь нас терпят только как водителей или слуг. Это другой мир, в который нас не пустят, даже если мы будем богаче всех. Для этого нужны сотни лет традиций.

      — Это у Чапмена традиции? — изумился Дронго. — У этого фермера из Айовы есть традиции? Даже если он сенатор. Не смешите меня, Полынов!

      — Есть, — упрямо вздохнул Полынов, — у них есть то, чего нет у нас. Они научились уважать законы, платить налоги, у них другой образ мыслей. Скажите кому-нибудь из наших ребят, чтобы он через год заполнил налоговую декларацию и заплатил все налоги. Он рассмеется вам в лицо. Мы совсем другие.

      Дронго взглянул на своего собеседника:

      — И с такими мыслями вы работаете начальником охраны?

      — А как мне жить? — с неожиданной злостью спросил Полынов. — Я был майором пограничной службы. Тогда мы входили в систему КГБ. Может, вы еще помните. Мне не было тридцати, когда Союз развалился. Я остался в Львовском пограничном отряде, на Западной Украине. Без денег и без работы. Вы знаете, как относились к бывшим офицерам КГБ в Западной Украине? Рассказать?

      — Не нужно, — угрюмо ответил Дронго.— Вот это вы действительно знаете, — раздраженно сказал Полынов. — Я четыре года без работы сидел. Мешки готов был грузить, чтобы мать прокормить. Жена со мной развелась. Вышла замуж за местного хохла, за купчишку, который из Турции кожаное барахло возил. А надо мной все еще и смеялись. Ну вот, когда матери не стало, я на все плюнул и сюда переехал. Тоже много помыкался, пока не попал в охрану Чапмена. А когда убили Роберта, сэр Энтони уволил прежнего начальника охраны и на его место назначил меня. Вот, собственно, и все.

      — Понятно. Тяжело вам пришлось.

      — Мне еще повезло, — сказал Полынов. — А сколько моих ребят остались без работы и без денег. Тем, кто служил в девяносто первом на Украине или в Белоруссии, еще повезло. А вот кто остался в Прибалтике, им вообще не позавидуешь. Они там все стали врагами народа. Хотя некоторые приспосабливаются. У нас один гнида был, политрук. Сейчас в Лондоне живет, представитель какого-то информационного агентства. Хвалит. англичан и ругает своих. Нужно было слышать, какие он нам политинформации читал, как он «империалистов» грязью обливал. Ненавижу их всех!

      Полынов сжал тяжелые кулаки.

      — У вас нервы не в порядке, — пробормотал Дронго, — так вы скоро будете ненавидеть весь мир.

      Никита махнул рукой и пошел к лифту. Дронго допил свой чай и взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Нужно переодеться, чтобы в одиннадцать часов встретиться с Хашабом. Если, конечно, тот сумеет завершить свой разговор с миссис Бердсли. Интересно, кто написал письмо? И зачем нужны такие секреты, если можно было подойти к Дронго внизу в холле? Или написавший письмо не хотел, чтобы кто-то узнал о его встрече с экспертом?

      Он успел переодеться и ровно в одиннадцать часов вышел из номера. Решив не пользоваться лифтом, он прошел в конец коридора, где находилась пожарная лестница, и поднялся на четвертый этаж к номеру Ихсана Хашаба. Когда Дронго хотел осторожно постучать, он заметил, что дверь уже открыта. Осторожно толкнув ее, Дронго вошел в номер.

      — Проходите, — тихо предложил арабский эксперт. Дронго запер дверь и сделал шаг навстречу.

      — Я не думал, что вы сумеете так быстро завершить свой разговор с миссис Бердсли, — признался он.

      — Это было нелегко, — сознался Хашаб, — но я считал, что наша встреча гораздо важнее. Что вы будете пить?

      — Ничего, — ответил Дронго. — В такое позднее время я предпочитаю не употреблять алкоголь. Я вообще мало пью, мистер Хашаб.

      — Я знаю, знаю, — торопливо ответил Хашаб. Он сидел на диване, тогда как Дронго расположился напротив него на стуле, стоявшем у стола. — Нам нужно с вами договориться, — сказал Хашаб, переходя на турецкий язык. — Мне говорили, что вы из Баку. Это верно?

      — Я приехал из Москвы, — кивнул Дронго, — но Баку — мой родной город. Разве это что-то меняет?

      — Это меняет все, — решительно заявил Хашаб, — вы же понимаете, о чем я говорю. У них — свои ценности, а у нас — другие. Эти западные эксперты наверняка договорятся, чтобы либо решить все сообща, либо подставить нас двоих. Я не доверяю ни одному из них.

      — И даже Хеккету? — усмехнулся Дронго. — Говорят, что одно время вы даже были компаньонами.

      — Тем более ему, — быстро ответил Хашаб. — Он — настоящее исчадие ада. Если существуют слуги дьявола, то он один из них. Разве можно доверять такому человеку, как Уорд Хеккет? Для него нет ничего святого. Я почти на сто процентов убежден, что это он спланировал убийство молодого Роберта Чапмена. Это в его стиле. Не просто убрать человека, а подставить невиновного.

      — Да, — согласился Дронго, — он иногда так делал. Но я не думаю, что это тот самый случай. Он бы побоялся приехать в Дартфорд, если бы был виноват. Хеккет очень осторожен. Он не стал бы бросать вызов стольким экспертам.

      — Именно это он и сделал, — ответил Хашаб. — Я не сомневаюсь, что Хеккет продумал убийство Роберта до мельчайших деталей.

      — Вы думаете, что это он убил врача?

      — Конечно. Все сходится. Хеккет подстроил через врача убийство Роберта Чапмена, а вчера вечером решил, что его можно убрать. Кстати, Сюзан рассказала мне, что этот Эндерс очень интересовался свойствами различных сильнодействующих лекарств. Вы меня понимаете? — торжествующе спросил Хашаб. — Он наверняка имел отношение и к попытке отравления маленького Энтони. А Хеккет, поняв, что все раскрыто, предпочел убрать его. Все сходится.

      — За исключением одной детали, — возразил Дронго. — Эндерс был единственный, кто не работал у сэра Энтони три года назад. Вам не кажется, что эта деталь опрокидывает все ваши умозаключения?

      — Конечно, нет, — возбужденно взмахнул рукой Хашаб. — Может быть, Эндерс имел сообщников. Миссис Бердсли рассказала мне, что он успел за несколько месяцев подружиться со многими сотрудниками и чувствовал себя в семье Чапменов достаточно свободно.

      — Это говорит о его хорошем характере, — возразил Дронго. — "Кстати, должен вас поздравить. Я думал, что у вас несколько другой интерес к миссис Бердсли, а вы, оказывается, успели многое узнать.

      — Вообще-то блондинки мне всегда нравились, — улыбнулся Хашаб, — а в данном случае я просто совмещаю приятное с полезным.

      — Вам никто не говорил, что вы циник?

      — А наша профессия предполагает цинизм, Дронго. Или вы всегда работаете в белых перчатках? Сколько людей вы лично убили? Десять, двадцать?

      — Ни одного, — холодно ответил Дронго. — Я вообще не люблю оружие. За всю свою жизнь я стрелял только несколько раз, и всегда это была самозащита.

      — Какая разница, как это называется? Вы стреляли в живых людей, пусть даже и в нападавших на вас. Поэтому не говорите мне о цинизме.

      — Зачем вы меня позвали?

      — Чтобы договориться! — возбужденно пояснил Хашаб. — Если эти преступления спланировал Уорд Хеккет, то нам нужно его прижать. Вместе. На стариков мало надежды. Комиссар вообще чутье потерял, а мистер Доул словно пришел из прошлого века. Более или менее я рассчитывал на Симуру, но и он не потянет. Мы с вами самые молодые. Давайте договоримся, вычислим Хеккета и поделим деньги пополам.

      — А почему вы так уверены, что это Хеккет?

      — Больше некому, — пояснил Хашаб. — Может быть, еще Важевский. Либо он, либо Уорд Хеккет. Стариков я отметаю, а японский эксперт слишком оригинален, чтобы придумать подобные преступления. Он бы создал нечто изощренное и в то же время простое, как японская икебана, — хмыкнул Хашаб. — А правильный Квернер всю жизнь занимался шпионами. Значит, либо Хеккет, либо Важевский. Я ставлю на первого.

      — В таком случае у Хеккета должен быть помощник. Алан Эндерс на эту роль явно не подходил. Его не было в доме Чапмена в момент убийства его внука.

      — Почему Эндерс? — возбужденно спросил Хашаб. — Вы помните, что именно сказал сэр Энтони? Среди записей убитого Роберта был найден список экспертов. Наши фамилии. Вполне вероятно, что сам Роберт решил обратиться к Хеккету, чтобы избавиться от своей девушки. Но Бог решил иначе. Что у них там произошло, я точно не знаю, но вполне вероятно, что она выстрелила в него.

      — В таком случае собаки почувствовали бы постороннего в доме, — напомнил Дронго.

      — Нет, — торжествующе сказал Хашаб, — этого бы не произошло, если бы сам Роберт привел эту несчастную к себе домой. Собаки почувствовали бы его присутствие и повели себя спокойно.

      — Получается, что Роберт обратился к Хеккету, чтобы избавиться от несчастной женщины, которая носила его ребенка? У вас извращенная фантазия, мистер Ихсан Хашаб, — холодно заметил Дронго.

      — Ничего подобного, — улыбнулся арабский эксперт. — Вы думаете, я только говорил комплименты Сюзан Бердсли? Ничуть не бывало! Она мне все рассказала. Роберт был бабником. Самым настоящим бабником. Впрочем, как раз за это я его не осуждаю. Он сделал ребенка несчастной Маргарет, которая работала в их фирме. Разумеется, девушка была вынуждена уволиться. Он тянул с объяснением, в результате из-за большого срока беременности врачи отказались делать аборт, посчитав, что это угрожает жизни молодой женщины. И конечно, он не хотел на ней жениться, иначе чем объяснить тот факт, что он даже не представил ее отцу и деду, хотя она уже семь месяцев носила его сына?

      Хашаб торжествующе посмотрел на Дронго.

      — Вот видите, — сказал он примирительным тоном, — я уже все узнал. Вы не можете даже возразить. Давайте договоримся. Нам нужно прижать Хеккета и получить деньги.

      — Согласно вашей логике — врач должен был убить несчастного ребенка, — сказал Дронго. — Для чего им смерть мальчика?

      — Как вы не понимаете!— всплеснул руками Хашаб— Мальчик — это улика. Это связь несчастной Маргарет с нашим миром и с семьей Роберта Чапмена. Пока мальчик жив, она будет под постоянным контролем семьи. Но если ребенка не будет... Кому она в таком случае нужна? Хеккет боится, что его план будет. раскрыт, и решил убрать ребенка. Вот и все объяснение.

      Дронго молчал. Хашаб вскочил с дивана и заходил по комнате, ожидая ответа. Наконец Дронго произнес:

      — Вам не откажешь в логике, мистер Хашаб. Но она слишком порочна. Хеккет, конечно, мерзавец. Но убрать ребенка только для того, чтобы оставить его мать без поддержки Чапмена, — это, по-моему, слишком невероятно. По-русски говорят, что это притянуто за уши. А ваша мысль о том, что Роберт хотел убить мать своего ребенка, вообще не выдерживает никакой критики. Вы ведь бабник, мистер Хашаб. Это сразу видно по вашему лицу. Неужели вы не знаете, чем настоящий бабник отличается от других мужчин?

      Хашаб остановился, глядя на Дронго. Тот поднялся со стула.

      — Он не уважает женщин, — пояснил Дронго. — Для него женщины — лишь объект его страсти. Но полагать, что такой ловелас, как Роберт, решился на убийство своей возлюбленной? Я не могу в это поверить. Донжуаны могут врать, но не умеют убивать. И я знаю лишь одно исключение.

      — Что вы хотите сказать? — вспыхнул Хашаб,

      — Четыре года назад в Иордании вы застрелили двоих молодых людей, — холодно пояснил на прощание Дронго. — Мне говорили, что вы действовали на редкость хладнокровно. Скорее я могу заподозрить вас в организации убийства Роберта Чапмена. Спокойной ночи, мистер Хашаб.

      — Вы ненормальный! — крикнул ему вдогонку взбешенный Хашаб.

      Дронго посмотрел на часы. До появления неизвестного в его номере оставалось несколько минут. Он спустился по лестнице, спеша на свой этаж. Интересно, кто мог написать ему подобное письмо? И почему неизвестный назначил встречу в такое время?

 

      ГЛАВА ВОСЬМАЯ

 

      Ждать пришлось недолго. Через несколько минут в дверь кто-то осторожно поскребся. Именно поскребся, а не постучал. Дронго подошел к двери и посмотрел в глазок. После сегодняшнего убийства Эндерса нужно быть осторожнее. Но когда Дронго увидел, кто именно стоит за его дверью, он даже растерялся. Он был убежден, что написавший записку — это кто-то из ближайшего окружения сэра Энтони. К этому кругу Дронго относил двух секретарей, помощника и начальника охраны. Технический персонал, состоящий из повара, двух горничных и погибшего врача, он даже не учитывал в своих раскладках. И выяснилось, что он поторопился с выводами. На пороге стояла Линда, вторая горничная семьи Чапме-нов. Кажется, сэр Энтони сказал, что она приехала из Шотландии. Девушка была явно напугана. Она озиралась по сторонам, словно ожидая подвоха.

      Дронго осторожно открыл дверь и посторонился, пропуская гостью внутрь. Когда она, кивнув ему, вошла, он, стараясь не шуметь, запер дверь и показал девушке на диван, расположенный в глубине комнаты. После этого подошел к телевизору, чуть прибавил звук и тихо спросил:

      — Это вы написали записку?

      — Да, — испуганно кивнула она. На ней было темно-синее платье и кроссовки, которые совсем к нему не подходили. Очевидно, она надела их, чтобы не шуметь, когда будет подходить к его номеру, понял Дронго.

      — Что случилось? — спросил он. — Откуда вы меня знаете?

      — Простите, мистер Дронго, — жалобно сказала она, Прижимая руки к груди. — Я никого здесь не знаю. Конечно, если не считать наших. Но наших я боюсь. После убийства несчастного Алана я больше никому не верю. Никому...

      — Давайте по порядку, — прервал ее Дронго, усаживаясь на кровать. — Сначала скажите, откуда вы меня знаете. У меня хорошая память, а я не помню, чтобы с вами знакомился.

      — Нет, мы не знакомы, — торопливо сказала девушка. — Дело в том, что моя старшая сестра работает на Парк-Лейн в отеле «Дорчестер». Она служит там уже несколько лет. Она горничная.

      — Прекрасный отель, — пробормотал Дронго. — Ваша сестра нашла очень хорошее место работы. Только я не понимаю, какое это имеет ко мне отношение?

      — Вы там останавливались, — пояснила девушка.

      — Я там часто останавливаюсь. Ну и что?

      — В прошлом году, — продолжала объяснять Линда, — там мог произойти взрыв. Говорят, что вы успели найти бомбу.

      Он помнил и этот отель, и случай, про который говорила Линда. Именно тогда в отеле он познакомился с Джил. При воспоминании о Джил у него немного улучшилось настроение. С самого, утра он был не в себе. Как любой порядочный человек, он болезненно реагировал на несправедливость, а тем более на такое преступление, как убийство. Эндерс не мог быть причастен к убийству Роберта Чапмена. Его не было в доме три года назад, он тогда вообще не работал в семье сэра Энтони. Значит, несчастного молодого человека убрали как свидетеля. А это было страшно и несправедливо. Дронго в таких случаях чувствовал свою персональную вину, словно он мог каким-то образом предотвратить это преступление. А если он не мог этого сделать, то резкий выброс адреналина в кровь помогал ему расследовать преступление, и он превращался в охотника, взявшего след и настойчиво преследующего выбранную жертву.

      Конечно, он помнил и о «Дорчестере», и о том случае, о котором говорила Линда. И конечно, завтра нужно будет проверить, действительно ли ее сестра работает в этом отеле и как давно она там работает.

      — Предположим, что вам говорила обо мне сестра, — согласился Дронго, — но почему вы сказали, что не доверяете никому?

      — Я знаю, кто убийца, — быстро ответила Линда, — и точно знаю, кто из экспертов ему помогает.

      — Любопытно, — кивнул Дронго и резко обернулся к входной двери. Ему показалось, что за ней кто-то сточит. Он вскочил с кровати и подошел к двери. Нет, в коридоре было пусто. Или тот, кто там стоял раньше, успел отойти.

      — Говорите чуть тише, — попросил Дронго, возвращаясь на свое место. — Расскажите мне, что вы знаете.

      — Я знаю, кто убийца, — с суеверным ужасом повторила Линда. — Я рассказала об этом Алану, и его убили. Поэтому я больше никому не верю... Никому из наших...

      — Подождите, — попросил Дронго, — давайте по порядку. Что именно вы ему рассказали и кого вы подозреваете?

      — Я не подозреваю, — упрямо сказала она, — я знаю. В ее глазах светилась убежденность в своей правоте. Рот был искривлен в неприятной усмешке, словно она подозревала и самого Дронго, но была вынуждена прийти к нему, выбрав его среди остальных.

      — Это Тиллих, — сказала она. — Это он убил Роберта и пытался убить несчастного мальчика. Это он убил Алана Эндерса.

      Рыжеволосый помощник Чапмена, вспомнил Дронго. С несколько выпученными глазами, холодный, расчетливый, злой.

      — Почему вы решили, что это именно он? — спросил Дронго.

      — Несколько месяцев назад я была у своей сестры, — пояснила Линда, — она мне много о вас рассказывала. И я запомнила вашу необычную кличку. Извините меня, но вас все называют не по имени. Вас знают как мистера Дронго...

      — Это не имеет отношения к делу, — терпеливо напомнил Дронго.

      — Да, да, конечно. Она мне всегда много про вас говорила. Поэтому я решила написать вам записку. После убийства Алана я больше никому... — Линда вздохнула и, увидев укоризненный взгляд Дронго, вернулась к главной теме: — Я не часто бываю на Парк-Лейн. Только иногда, когда вырываюсь к сестре. Она живет в другом конце Лондона, и мне трудно ее навещать. Три месяца назад я поехала к сестре. В главный вход отеля я, конечно, не захожу, там есть другой — для персонала. Но когда я проходила мимо отеля, то увидела, как к главному входу направляется мистер Тиллих. Он обернулся, посмотрел по сторонам и вошел в здание.

      Я была удивлена, встретив его в такое время в этом отеле. Не знаю почему, но я вошла за ним следом. И увидела, как он в глубине холла встретился с двумя японцами. Они сели за столик в глубине зала. Но я точно заметила, что это были азиаты.

      Она замолчала, глядя на Дронго, словно ожидая его реакции.

      — У него могли быть свои дела, — рассудительно произнес Дронго.

      — Нет, — возразила Линда, — я потом проверила. Он сказал сэру Энтони, что едет в банк, а поехал в отель.

      Она сглотнула слюну, очевидно, разговор давался ей нелегко. Дронго заметил, как она посмотрела на мини-бар. Он поднялся, вытащил бутылку минеральной воды, достал стакан, налил воду и протянул его Линде. Она взяла воду и вдруг испуганно охнула.

      — Алан, — прошептала она с ужасом на лице, — его так отравили!

      — Надеюсь, что это был не я, — спокойно заметил Дронго, переливая часть воды в другой стакан. Он демонстративно выпил свой стакан, затем перевернул его. — Как видите, ваша смерть в мои планы не входит. — Он протянул ей второй стакан, — пейте спокойно.

      Она взяла его, чуть поколебалась и залпом выпила воду. Затем, тяжело дыша, возвратила стакан, Дронго поставил его на столик и уточнил:

      — Каким образом вы проверили слова мистера Тил-лиха?

      — Узнала через Элизу Холдер, секретаря сэра Энтони.

      — Вы ей сказали, что он встречался с азиатами?

      — Сначала нет. Я была так довольна, что мистер Тиллих выбрал именно этот отель. К тому же сестра была занята. Я осталась ждать ее за другим столиком и даже заказала себе чай. Там очень дорогой чай, просто очень. Минут через двадцать они закончили говорить. Мистер Тиллих встал, попрощался с ними и пошел к выходу. И тут он увидел меня... Я думала, что он обрадуется. Или сделает вид, что он меня не узнает. Он такой сноб, его не любят все наши сотрудники. Но, увидев меня, он испугался. Вы понимаете, мистер Дронго, он очень испугался. Я его таким никогда не видела. Он весь покрылся красными пятнами, подошел ко мне и спросил, что я делаю в этом отеле.

      Я ему объяснила, что здесь работает моя сестра и я приехала встретиться с ней. У меня было разрешение сэра Энтони, и я ничего не боялась. Но он вдруг стал кричать, что я не должна встречаться с сестрой в рабочее время. А когда к нам подошел кто-то из служащих отеля, он смутился, сразу закончил разговор и, что-то пробормотав, быстро ушел.

      — И все?

      — Нет, не все, — упрямо сказала Линда. — Я потом долго думала, почему он так испугался. Пошла к миссис Холдер и спросила у нее, куда должен был поехать в это время мистер Тиллих. Конечно, я не должна была этого делать. Но я спросила. А она потом спросила у него. И через несколько дней он уже знал, что я интересовалась, куда он должен был поехать. Он вызвал меня к себе и так накричал, что я убежала вся в слезах. Вот тогда я и решила попросить сестру последить за его встречами.

      Как раз сразу после этого нашего мальчика едва не убили. А через несколько дней он снова встретился с этими азиатами. Мне сестра сказала, что его там видели. Он несколько раз с ними встречался. Я не знаю точно, с кем именно, но когда увидела сегодня одного из наших гостей, сразу вспомнила, что за несколько дней до попытки отравления Энтони он был именно с этим человеком. Я его сразу узнала.

      — Не спешите, — попросил Дронго. — Значит, мистер Тиллих встречался с кем-то в «Дорчестере» за несколько дней до попытки отравления маленького Энтони?

      — За три дня, — кивнула она. — И я сразу узнала того, кто с ним встречался. Он вчера приехал в Дартфорд. Я как только его увидела, сразу почувствовала, что может произойти нечто страшное.

      — Кто? Вы его узнали?

      — Да. Он сидел в ресторане недалеко от нас. А сегодня он играл в шахматы.

      — В шахматы играли комиссар Брюлей и Мишель Доул, — вспомнил Дронго. — Нет, они взяли вторую доску. На первой играли... Людвиг Квернер и сам... Код-зи Симура. Японский эксперт? — прошептал Дронго.

      — Это он, — кивнула Линда, — я его сразу узнала. Именно он был в «Дорчестере» с мистером Тиллихом несколько месяцев назад. Я их сама видела.

      Дронго молчал. В таких случаях нужно все спокойно обдумать. Но женщина не успокаивалась:

      — Две недели назад я рассказала обо всем Алану. Он . засмеялся и посоветовал мне выбросить это из головы. Теперь вы видите, что произошло. Как только сюда снова приехал японец, сразу убили несчастного мистера Эндерса. Я не могла сегодня ничего говорить полиции. У меня нет никаких доказательств. Но вам я могу рассказать. Сестра говорила мне, что вы самый талантливый в мире сыщик.

      — К сожалению, я не сыщик, — пробормотал Дронго. — А почему вы не рассказали обо всем своему соотечественнику, мистеру Доулу? Вы ему тоже не доверяете?

      — Я ему рассказала, — упрямо ответила Линда, — еще месяц назад, когда он приехал в Ричмонд проводить свое расследование. Я ему сразу рассказала о таинственной встрече мистера Тиллиха с неизвестными в отеле «Дорчестер». Мистер Доул меня внимательно выслушал, а потом как-то странно на меня посмотрел и ничего не спросил. Но про японца я тогда не знала. Я только вчера, когда его увидела, вспомнила про него.

      Дронго задумался. Получалось, что Доул скрыл ото всех очень важную информацию. Но почему он ее скрыл? И почему не стал проверять в первую очередь именно Тиллиха? Ведь связь между попыткой убийства и встречей в «Дорчестере» столь очевидна. С другой стороны, зачем Тиллиху убивать мальчика?

      — Предположим, что все рассказанное вами — правда, — сказал Дронго. — Не обижайтесь, но я должен буду все проверить. Однако я могу предположить, что вы говорите мне правду. Тогда объясните, зачем Тиллиху понадобилась смерть Роберта Чапмена и, наконец, зачем ему нужна смерть его малолетнего сына?

      — Как это зачем? — удивилась Линда. — Маленький Энтони — единственный наследник миллионов семьи. Если его не станет, деньги останутся в компании, акциями которой Тиллих тоже владеет.

      — Судя по тому, что он работает помощником, он владеет ничтожным количеством акций. Либо вообще ничего не имеет, — сказал Дронго. — Это не аргумент, Линда. Не обижайтесь, но это не аргумент.

      — Вот и вы такой же! — вскочила она с дивана. — Сначала слушаете меня, соглашаетесь, а когда понимаете, что я не могу вам помочь, начинаете надо мной смеяться. Как мистер Доул. До свидания, мистер Дронго. Я думала, что вы моложе, у вас другой взгляд. А вы все одинаковые!..

      Она вскочила и выбежала из номера, на этот раз громко хлопнув дверью. Дронго поднялся, убавил звук телевизора, прошел в ванную умыться. И в этот момент в дверь кто-то постучал.

      «Господи! — подумал Дронго. — Неужели эта длинная ночь будет состоять из одних разговоров? Или эта несчастная горничная, страдающая манией преследования, опять решила сюда вернуться?» Он подошел к двери и снова посмотрел в глазок. Но еще до того как припасть к двери, он уловил запах хорошего табака. У каждого из троих курильщиков с трубками, которые сюда приехали, был свой табак. Квернер, Доул, комиссар Брюлей. За дверью стоял комиссар в мягких серых брюках и темной рубашке. Он добродушно пыхтел трубкой, ожидая, когда Дронго откроет ему дверь.

 

      ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

 

      — Вы меня извините, — сказал комиссар, когда Дронго наконец впустил его в свой номер. — Я слышал, что вы не спите, и поэтому решился так поздно вас побеспокоить.

      — Входите. Вы, кажется, один из немногих в этой пестрой компании, кому я искренне рад.

      Комиссар прошел к окну, взял стул и уселся на него.

      — У вас были гости? — спросил он. — С чего вы взяли? — улыбнулся Дронго. — Хотя от вас трудно что-либо утаить.

      — Я слышал, как вы вернулись, — пояснил комиссар. — Через несколько минут раздался слабый стук в дверь. Как вы открыли, я не услышал. Из этого я сделал вывод, что действовали вы достаточно осторожно, чтобы впустить своего гостя. И так же незаметно закрыли дверь. Очевидно, вы хотели поговорить о чем-то секретном, если сразу прибавили звук телевизора. Я ведь нахожусь за стенкой и все слышу. Как только раздался стук закрывающейся двери, вы убрали звук. Должен сказать, что ваш гость пришел гораздо тише, чем ушел. Во всяком случае, он или она не так хлопали дверью.

      — Вы абсолютно правы, комиссар, — рассмеялся Дронго. — Действительно, с телевизором я невольно подставился. Впрочем, для этого нужно иметь вашу наблюдательность.

      — Что вы думаете об этих убийствах? — спросил комиссар.

      — Пока убили только одного человека. — Дронго оценил деликатность комиссара — тот не стал уточнять, кто именно приходил к его соседу так поздно.

      — Вы же понимаете, о чем я говорю, — сказал комиссар Брюлей. — Мы довольно долго обсуждали эту тему с мистером Доулом и пришли к выводу, что убийство Алана Эндерса — лишь звено в цепи преступлений, которые замыслил неизвестный нам убийца.

      — И вы полагаете, что убийца находится среди нас?

      — Я уверен в этом, — ответил комиссар, доставая трубку. — У вас можно курить?

      — Конечно, можно. Я сейчас открою окно. — Дронго прошел к окну, отдернул занавеску и внезапно замер. Внизу, на площадке перед отелем, стоял Тиллих. Странно, что он вышел из здания. Ведь сэр Энтони приказал никому из отеля не выходить. Впрочем, Тиллих стоял на площадке, нетерпеливо посматривая на часы, словно он кого-то ждал.

      — Что случилось? — спросил комиссар, поднимаясь со стула и подходя к окну.

      — Тиллих, — показал вниз Дронго. — Странно, что охрана разрешила ему выйти из отеля. Он кого-то ждет и явно нервничает.

      — Может, нам лучше спуститься вниз? — предложил комиссар. — Вы не курите, а я могу надымить в вашей комнате. Вам потом трудно будет уснуть. Заодно и узнаем, почему он решил так поздно гулять рядом с отелем.

      — Пойдемте, — согласился Дронго.

      Он надел пиджак, и они вышли из номера. Пройдя по коридору, они вызвали кабину лифта и через несколько мгновений были внизу, в холле. За стойкой дежурного никого не было. Только у входа в охранников, нанятых Чапменом.

      — Нельзя, — коротко сказал он из отеля.

      — А почему разрешили этому господину? — спросил Дронго, показывая на Тиллиха.

      — Он вышел за почтой, — пояснил охранник. — Сэр Чапмен разрешил ему получать почту. Ее привозят обычно после полуночи. Бедняга, кажется, не высыпается. Такая у него работа, как и у нас. Но если вы хотите пройти на корт, я могу сказать, чтобы включили свет. Здесь нет никаких ограничений. Если вы вдвоем хотите играть, я могу вам разрешить выйти. Там есть двое наших охранников.

      — Неужели мы похожи на людей, которые в час ночи собираются играть в теннис? — пошутил Дронго. — А можно просто постоять у входа в отель, рядом с мистером Тиллихом?

      — Хорошо, — разрешил охранник. Ему было лет сорок, и он, очевидно, отличался пунктуальностью, добросовестно выполняя свои обязанности.

      Комиссар, не проронивший ни слова, вышел из отеля первым, закуривая свою трубку. За ним последовали Дронго и охранник. Вокруг отеля ходили несколько человек из охраны. Сэр Энтони предусмотрел все варианты. Он хотел поставить своеобразный «чистый эксперимент», заставив экспертов искать убийцу среди тех, кто проживал в отеле.

      Увидев выходивших из отеля людей, Тиллих вздрогнул, но довольно быстро взял себя в руки.

      — Вы не спите, господа? — спросил он, подходя к ним и улыбаясь.

      — Вы тоже, мистер Тиллих, — отозвался Дронго.

      — Срочная почта, — пояснил Тиллих. — Сэр Энтони просил меня принять ее. Накопилось много почты за пятницу и субботу, вот поэтому я и жду нашу машину.

      — Вы давно работаете у мистера Чапмена? — уточнил Дронго.

      — Шесть лет, — метнул на него подозрительный взгляд Тиллих. — А почему вы спрашиваете?

      — Вы знали Роберта Чапмена? — вмешался в беседу комиссар, внимательно глядя на Тиллиха.

      — Конечно, знал, — удивился Тиллих. — Мы два года работали с ним вместе. Он был неплохой парень, немного увлекающийся, но, в общем, неплохой.

      — Что значит увлекающийся? — прищурился комиссар.

      Тиллиху явно не нравилась эта беседа, но он помнил категорическое указание сэра Энтони отвечать на все вопросы экспертов.

      — Он любил женщин, сэр, — ответил Тиллих.

      — По-моему, это не очень большой грех, — пробормотал Дронго. — Во всяком случае, из-за этого не убивают. Вы были в Ричмонде, когда его убили?

      — Да, сэр, — с трудом выдавил Тиллих. Этот ночной разговор ему явно не нравился.

      — И вы, конечно, ничего не помните?

      — Все, что я знал и помнил, я уже много раз рассказывал сотрудникам полиции, сэр. И на суде я давал показания под присягой. Мне нечего добавить к своим словам.

      — Мы не на суде, — вставил комиссар. — Вы ведь работали с Маргарет. Что вы можете о ней рассказать?

      — Послушайте, господин комиссар, — разозлился Тиллих, — уже очень поздно. Нам, конечно, дали указание отвечать на все ваши вопросы, но не в час ночи. Извините меня, сэр, я мог бы ответить на ваши вопросы завтра утром.

      — Завтра может быть слишком поздно, — мрачно заметил Дронго.

      Тиллих еще раз вздрогнул. Это заметил даже охранник, который стоял рядом с ним.

      — Нервы у вас не в порядке, — неодобрительно заметил он Тиллиху, поворачивая в отель. — Только никуда не уходите, — сказал он на прощание, обращаясь к Дронго и комиссару.

      — Что вы хотите узнать? — спросил Тиллих, когда они остались втроем.

      — Вы работали с Маргарет, — напомнил комиссар свой вопрос. — Что вы можете о ней сказать?

      — Она была истеричкой, — заученно ответил Тиллих, — крайне неуравновешенной особой. Конечно, мистер Роберт Чапмен не был ангелом, но и она не была святой. Я не знаю, кто проявил большую инициативу, но чем все это кончилось, вам известно. Молодой человек погиб, а она попала в сумасшедший дом. Несмотря на все усилия врачей, ничего сделать не удалось. Они не могут вернуть ее в нормальное состояние. Она все время кричит, что убила Роберта. И хотя суд признал ее невменяемой, я думаю, что присяжные точно знали, что именно она убила Роберта Чапмена. Я в этом никогда не сомневался, — безапелляционно заявил он.

      В этот момент на дорогу, ведущую к отелю, въехала машина, осветившая своими фарами стоявшую группу людей. Дронго по привычке взглянул направо и, не увидев водителя, чертыхнулся. Он никак не мог привыкнуть к тому, что в Англии водители сидят с другой стороны. Даже когда он садился в такси, ему казалось, что машина неправильно сворачивает, и он каждый раз невольно морщился, вспоминая о своей ошибке.

      Автомобиль затормозил рядом с ними. Из него вышел молодой человек и протянул пачку документов, писем и газет, вложенную в прозрачный целлофановый пакет, завязанный голубой лентой.

      — Распишитесь, сэр, — попросил он Тиллиха, протягивая ему свой журнал. Тот достал из внутреннего кармана ручку, расписался и кивнул на прощание, принимая пакет. Автомобиль отъехал.

      — У вас ко мне еще есть вопросы? — спросил Тиллих, зябко поежившись. Ночью здесь было довольно прохладно.

      — Спокойной ночи, — сказал комиссар.

      — Последний вопрос, мистер Тиллих, — остановил его Дронго. — Я хотел у вас узнать... это вы готовили списки экспертов?

      — Список нашли у погибшего, сэр, — зло ответил Тиллих, перебивая Дронго.

      — Я не в том смысле, — объяснил Дронго. — Я хочу уточнить, знали ли вы кого-нибудь из экспертов до того, как увидели этот список.

      И тут Тиллих вздрогнул в третий раз.

      — Н-нет, — сказал он нерешительно, — я не знал никого. Хотя про некоторых из вас я, конечно, слышал. Я привез список сюда только за два дня до вашего появления, чтобы окончательно обговорить все вопросы и подтвердить оплату всех мест в отеле. Сэр Энтони считает, что все нужно было сделать непосредственно, не доверяя факсам и телефонным переговорам.

      — Спасибо. У меня больше нет к вам вопросов. Спокойной ночи.

      Тиллих взглянул на него и, ничего больше не сказав, кивнул на прощание, повернулся и вошел в отель.

      — У него действительно нервы не в порядке, — задумчиво сказал комиссар.

      — Вы не спросили, кто у меня был, — заметил Дронго.

      — Действительно не спросил. Если вы захотите, вы сами мне расскажете. Если нет, нечего и спрашивать. С годами человек должен быть мудрее.

      — Это вам удается. Ко мне приходила Линда, горничная сэра Энтони. Она уверяла меня, что видела за несколько дней до покушения на мальчика, как Тиллих встречался с кем-то в отеле «Дорчестер».

      — С кем-то из экспертов? — сразу уточнил комиссар.

      — Да, — ответил Дронго. Он не стал делать эффектной театральной паузы, понимая, что подобный тон с комиссаром неуместен. И потому сразу добавил: — С Кодзи Симурой.

      — С ним? — изумился комиссар. Он достал трубку, сделал несколько шагов. И вновь повернулся к Дронго: — Она не могла ошибиться?

      — Клянется, что нет. Но я сомневаюсь, что это был Симура. Хотя она считает, что Тиллих встречался тайком именно с ним.

      — Почему тайком?

      — Тиллих не сказал никому о своей встрече в «Дорчестере». Более того, она поделилась своими опасениями с Аланом Эндерсом...

      — И его убили, — закончил комиссар. — У вас была очень любопытная гостья, мистер Дронго.

      — Поэтому я и спросил у Тиллиха, не встречался ли он с кем-нибудь из наших экспертов.

      — Тиллих вполне мог организовать эти звонки, — напомнил Брюлей, — хотя непонятно, почему он не позвонил мне и мистеру Доулу. Но я отвлекся. Вы сказали, что сомневаетесь в том, что Тиллих встречался с Симу-рой. Почему? Вы не доверяете словам этой молодой горничной?

      — Она могла ошибиться, — задумчиво ответил Дронго. — Я допускаю, что Тиллих встречался с Симурой. Но, зная Кодзи Симуру, я не могу поверить, что при этой встрече был еще кто-то посторонний. Симура очень скрытный человек. Даже для японца. Он не стал бы приводить на такую встречу третьего человека. Тем более если планировал убийство ребенка. Хотя, признаюсь вам откровенно, я не верю в такую чудовищную глупость кого-то из наших экспертов. Дать такой подлый и глупый совет не мог ни один из них, я в этом убежден. Среди нас есть законченные подлецы типа Хеккета или Хашаба. Но подобными пакостями мы не занимается. Не тот масштаб.

      — Согласен, — кивнул комиссар. — Посмотрите в ту сторону. Наши церберы не уходят, ждут, когда мы войдем в отель. — Он показал в сторону теннисного корта, где терпеливо стояли двое охранников. — Насчет экспертов вы, конечно, правы. И насчет Симуры тоже. Он не стал бы встречаться с кем-то из людей Чапмена в присутствии свидетеля. Конечно, если этот свидетель не нужен для дела.

      Они вошли в отель. Охранник, сидевший у двери, сонно кивнул им обоим, даже не вставая. Они прошли через небольшой холл. В левой стороне, рядом со стойкой дежурного портье, была стеклянная витрина, где были выставлены шотландские товары — печенье, пледы, шарфы с характерной шотландской символикой.

      Дронго пропустил комиссара вперед и вошел следом за ним в кабину лифта.

      — Почему вы рассказали мне про Линду? — неожиданно спросил комиссар, поглядывая на остывающую в его руках трубку. — Ведь вы могли бы сами проверить все эти факты. Или вас не устраивает гонорар?

      — Много лет назад, комиссар, я сделал одно удивительное наблюдение, — ответил Дронго. — Мир делится на порядочных и непорядочных людей. А деньги не всегда самое важное в жизни. Вы ведь сами говорили о мудрости, господин Брюлей.

      Комиссар вышел из кабины лифта, ничего больше не сказав. Он добрался до своего номера, открыл дверь, вошел. И только тогда сказал на прощание всего лишь несколько слов:

      — Вообще-то вы правы, Дронго. Однако не говорите о мудрости. Вы таким родились. Спокойной ночи.

      — Спокойной ночи. — Дронго вошел в свой номер и улыбнулся. Он уже не сомневался, что у него есть настоящий друг среди гостей отеля «Стакис».

 

      ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

 

      В воскресенье утром все выходили из своих номеров в ожидании худшего. Перед завтраком приехала машина полиции, и это только усилило неприятное впечатление. Но полицейские приехали еще раз осмотреть место происшествия. И все гости отеля начали постепенно спускаться к завтраку, успокаивая себя и других. Вчерашняя смерть Алана Эндерса сильно ударила по нервам всех присутствующих, и теперь каждый словно ожидал подобного и в это утро.

      Первыми к завтраку спустились Кодзи Симура и Людвиг Квернер. Почти сразу за ними — Арчибальд. Через минуту появились обе горничные — Линда и Альма. Затем уже эксперты — один за другим: Хеккет, комиссар Брюлей, Важевский. Тиллих спустился раньше обычного, хотя было видно, что он плохо спал — у него были большие темные круги под глазами. Элиза Холдер вышла в темно-зеленом костюме с юбкой чуть выше колен. Миссис Бердсли, свежая и улыбающаяся, появилась в голубом брючном костюме. Правда, на этот раз она села одна — очевидно, соседство Тиллиха навевало скуку. А вот Элиза не стала менять своего места и привычно составила компанию Полынову.

      Затем появился мистер Доул и сел рядом с комиссаром. Он был, как обычно, чисто выбрит и спокоен, словно вчера ничего не произошло. Обе створки дверей зала открылись, чтобы впустить сэра Энтони, который въехал в своем кресле.

      — Стивена еще нет? — спросил он, обращаясь к Тиллиху.

      При его появлении все служащие встали из-за стола. Даже некоторые эксперты вежливо приподнялись.

      — Нет, сэр, — доложил Тиллих. — Он, очевидно, смотрит почту. Вчера было много почты, сэр.

      — Надеюсь, что его не убили, — громко прошептал Хеккет. Важевский, сидевший за соседним столом, обернулся и укоризненно покачал головой.

      — Позовите его, — приказал сэр Энтони, подъезжая к уже приготовленному для него столику.

      Тиллих оставил завтрак и, выбегая, столкнулся с Дронго. Пробурчав нечто вместо приветствия, он побежал к лифту. Дронго вошел в зал и, обнаружив, что место рядом с комиссаром занято, хотел пройти к одному из пустующих столов, когда Брюлей приветливо замахал рукой, приглашая садиться за их столик.

      — Нас будет слишком много, — заметил, улыбаясь, Дронго, — все остальные решат, что мы готовим заговор.

      — Ничего, — пробормотал Доул, — так будет даже лучше.

      — Надеюсь, что сегодня вы все спали хорошо, — раздался скрипучий голос сэра Энтони. — Во всяком случае, сегодня мы никого не потеряли.

      — Хашаба нет с нами, — заметил Хеккет.

      — Он спит, — возразил Симура. — Он мой сосед, и я слышал, как он смотрел телевизор до пяти часов утра.

      — Может, вас переселить в другой номер? — предложил сэр Энтони.

      — Не нужно, — улыбнулся Симура, — здесь прекрасная гостиница, и слышимость не столь впечатляющая. Кроме того, мистер Хашаб — воспитанный человек и не стал глушить своих соседей громкой музыкой.

      В зал ресторана вошел Хашаб. Увидев Дронго, сидевшего в компании с двумя другими экспертами, он поморщился, но ничего не сказал. Лишь проходя мимо их столика, укоризненно покачал головой. Очевидно, он решил, что Дронго сумел договориться с другими экспертами.

      — Он полагает, что мы договорились, — заметил его взгляд мистер Доул.

      — Ненавижу это гадкое качество в порочнык людях — полагать каждого подлецом, подобным себе, — пробормотал Дронго.

      — Так устроен человек, — философски вздохнул комиссар. — Надеюсь, со Стивеном Чапменом ничего не случилось. Что-то он задерживается.

      Едва он это произнес, как в зал ресторана вошел Стивен Чапмен в сопровождении Тиллиха. Отрывисто поздоровавшись со всеми, он сел рядом с отцом. Тиллих вернулся на свое место. Все были в сборе. Семнадцать человек находились в зале ресторана.

      — Господа, — сказал сэр Энтони, обращаясь к присутствующим, — я не хотел бы отнимать драгоценное время у наших экспертов и собирать их снова. Поэтому я напоминаю, что вчерашний день прошел безрезультатно. Более того, убийца, которого мы ищем, почему-то решил убрать нашего врача. Единственного человека, который не был причастен к истории с Робертом. Во всяком случае, мистер Эндерс тогда у нас не работал. Я не хочу вас торопить и не хочу требовать от вас. быстрого результата. Но напоминаю вам, что вы приехали сюда не только для того, чтобы общаться друг с другом. — Он выразительно посмотрел на столик, где сидел Дронго. — Вы приехали сюда с конкретной целью: выяснить, кто и почему так настойчиво преследует мою семью. Кто подстроил убийство моего внука, кто пытался убить моего правнука. И наконец, кто решился отравить нашего врача. Я хочу знать, кто стоит за этими преступлениями, и ваш долг — мне помочь.

      Вчера, после случившегося убийства, я не хотел вам мешать. Тем более что сотрудники полиции внесли некий сумбур в наши действия. Надеюсь, что сегодня ничего не произойдет. Вы уже решили, как именно будете работать?

      — Мы уже работаем, сэр Энтони, — сказал, улыбаясь, Хашаб. — Не нужно нас подгонять.

      — Вы меня не поняли, — сурово произнес сэр Энтони. — Я вас не подгоняю. Я всего лишь обращаю ваше внимание на случившуюся вчера трагедию. Если она повторится, не будет морального оправдания нашему бездействию.

      — Извините мою настойчивость, сэр, — неожиданно вмешался мистер Доул, — мне кажется, будет полезно, если мы начнем работать так, как умеем. В отеле восемь экспертов и девять подозреваемых. Это не так много. Разделим экспертов на четыре пары. Пусть каждая пара экспертов поговорит с двумя-тремя присутствующими здесь сотрудниками. А затем мы встретимся и обменяемся своими соображениями. Если кто-то из экспертов решит утаить часть сведений, это сразу станет известно другим. Кроме того, мы будем знать, кого именно выгораживает тот или иной эксперт.

      — Вы полагаете пропустить всех подозреваемых по такому конвейеру? — удивился сэр Энтони. — Думаете, что это полезно?

      — Некоторые уже пообщались с теми, с кем считали нужным переговорить, — улыбнулся мистер Доул. — Полагаю, что нам есть о чем поговорить с вашими людьми, сэр Энтони.

      — Хорошо, — согласился после недолгого молчания сэр Энтони. — Сказав «девять подозреваемых», вы, конечно, имели в виду и меня со Стивеном?

      — Да, — кивнул мистер Доул, — как вы и предлагали. Стивен нахмурился. Ему было неприятно, что в таком вопросе могут быть сомнения.

      — Надеюсь, вы не сомневаетесь, что я не убивал собственного сына? — прохрипел Стивен, мрачно глядя на мистера Доула.

      — Я пока ничего не сказал, — напомнил мистер Доул. — Что касается вашего тона, то осмелюсь вам напомнить, что собаки находились именно в вашей комнате. И они не почувствовали чужого, мистер Чапмен. Более того, сотрудники вашей компании утверждали, что между вами и сыном постоянно вспыхивали разного рода споры. Вам не нравился его образ жизни, его постоянные отлучки. Вы были против его встреч с Маргарет. И тем более вы были против его возможного брака.

      Стивен оглянулся на отца. Тот молчал, откинув назад голову. Только глаза... Глаза выдавали старика. Он грозно смотрел на сына...

      — Да, — стукнул кулаком по столу Стивен, — да, я был против его постоянных подруг, против его образа жизни! Он был похож на свою мать, на эту беспутную девку, от которой ему перешло подобное поведение. Но я никогда...

      — Стивен, — прохрипел его отец.

      Мистер Чапмен обернулся. Он был весь красный. Дернув рукой, он уронил на пол бокал, который мягко упал на ковролин, но не разбился. Стивен шумно выдохнул воздух и замолчал.

      — Извините его, мистер Доул, — в мертвой тишине произнес сэр Энтони. — Делайте, как считаете нужным, сэр. Мы все в вашем полном распоряжении. Я думаю, сенатор Чапмен так же не откажется от сотрудничества с вами, как и все остальные.

      Он взглянул на сына, и тот кивнул головой, ничего более не добавив. Затем сэр Энтони развернул свое кресло и выехал из зала. Стивен швырнул салфетку.

      — Вы мне еще ответите за эти грязные намеки! — прошипел он, обращаясь к мистеру Доулу, и вышел следом.

      Снова наступила тишина. Мистер Доул был старше всех. Несмотря на свой возраст, он выглядел достаточно молодо. Все знали, что ему за семьдесят. Симура и комиссар Брюлей были младше его на несколько лет, но оба выглядели даже старше.

      — Я не закончил, господа, — продолжал мистер Доул. — Чтобы подстраховать друг друга, мы будем встречаться с каждым из вас попарно. Одна пара будет работать с каждым из подозреваемых.

      — И вы уже составили свою пару?! — крикнул с вызовом Хашаб. — Конечно, вы выберете комиссара Брюлея или Дронго, чтобы вам легче было с ними договориться, а потом обвините кого угодно.

      — Нет, мистер Хашаб, — холодно ответил Доул, — ваши подозрения напрасны. Мы бросим жребий. И я полагаю, что мы доверим вам надписать все восемь бумажек как самому надежному среди нас.

      Хашаб уловил чисто английскую иронию в голосе эксперта и заскрежетал зубами. Впрочем, его никто не жалел. Он сам напросился на подобный скандал. Восемь листочков с именами экспертов были надписаны, и их бросили в большой мешок, который принесли из кухни.

      — Предлагаю поручить эту миссию одной из официанток, — предложил мистер Доул. — Например, вот этой юной леди. — Он показал на миловидную беременную официантку, которая с испугом следила за его действиями.

      Никто против этого не возражал. Все оставшиеся в зале ресторана внимательно смотрели, как напуганная девушка подошла к мистеру Доулу и опустила руку в мешок. Напряжение нарастало. Дронго подумал, что мистер Доул выбрал весьма эффектный путь для испытания убийцы и его возможного пособника. Ведь в присутствии второго эксперта первый, если он замешан в этой истории, начнет вести себя абсолютно неадекватно, избегая задавать сложные вопросы. Мистер Доул был, очевидно, неплохим психологом.

      — Мистер Доул, — произнесла девушка, словно услышав мысли Дронго. Все посмотрели на Мишеля Доула. Тот кивнул головой, показав девушке на мешок.

      «Интересно, кто будет его напарником?» — подумал Дронго и в этот момент услышал, как девушка произнесла:

      — Мистер Брюлей. Все сразу заговорили.

      — Я же предупреждал, что все подстроено! — закричал Хашаб, вскакивая со своего места.

      — Перестаньте нас разыгрывать! — поддержал его Хеккет. — Здесь вам не мальчишки!

      — Господа, — холодно сказал мистер Доул, — если кто-то сомневается в моей честности, я готов, несмотря на свой возраст, отстаивать свою честь. Что касается результатов, то пенять на жребий — значит пенять на судьбу. Примите ее как данность, господа.

      — Хватит! — неожиданно грубо поддержал его Квернер. — Что вы кричите? — спросил он, обращаясь к Хеккету и Хашабу. — Какая разница, кто и с кем попал. Или вам хотелось попасть к мистеру Доулу, чтобы гарантированно получить гонорар? Вы ведь знаете, что он не только самый старший среди мае по возрасту, но и самый опытный.

      Хашаб сел на свое место, кусая губы. Хеккет что-то проворчал, но тоже смолчал.

      — Анджей Важевский, — прочитала девушка, доставая третью бумажку. Поляк, сидевший у окна, улыбнулся и ничего не сказал.

      «Интересно, с кем я попаду? — подумал Дронго. — Надеюсь, что не с Хашабом или Хеккетом».

      — Кодзи Симура, — выбрала напарника Важевскому уже начинавшая успокаиваться официантка.

      Оставалось лишь четыре бумажки. Девушка засунула руку в мешок.

      — Мистер Дронго, — прочитала она и беспомощно оглянулась. Очевидно, она не могла понять, почему на этой бумаге не было имени.

      — Все правильно, — сказал Доул, — доставайте следующую.

      «Надеюсь, что это будет Квернер», — подумал Дронго и с разочарованием услышал:

      — Уорд Хеккет.

      - Только этого ему не хватало для полного счастья! Находиться в паре с подлецом Хеккетом.

      Теперь стала известна и четвертая пара. Квернер остался с Хашабом. Если первые две пары не вызывали никаких вопросов, то вторые две состояли из ярых антагонистов. Комиссар пожал плечами. Это был жребий.

      — Вам не повезло, — сказал Брюлей, обращаясь к Дронго.

      — Он у меня вместо талисмана, — невесело пошутил тот в ответ.

      — Может быть, вы теперь объясните, как мы будем работать? — спросил Хашаб у Мишеля Доула.

      — Мы выберем себе для начала пару для разговора. Сэр Энтони и его сын могут идти за одного человека, — предложил мистер Доул. — И чтобы вы не волновались, мы снова бросим жребий.

      — Вы над нами издеваетесь! — снова вскочил Хашаб. — Какой жребий?

      Внезапно он почувствовал на своем плече тяжелую руку комиссара. Хашаб обернулся.

      — Послушайте меня, мистер Хашаб, — негромко произнес комиссар. — Единственный человек, с кем бы я не хотел оказаться в паре, был мистер Доул. И знаете почему? Я могу поручиться за его абсолютную порядочность. В его возрасте уже не занимаются пакостями, опасаясь за свою репутацию. Надеюсь, что я никого не обидел своими словами, здесь много достойных людей. Но жребий выбрал мне мистера Доула, и я буду работать с ним в паре. Сядьте и не мешайте нам работать, А если у вас есть другое предложение, можете его высказать, вам никто не препятствует.

      Хашаб невольно подчинился этому голосу. Сказывалась привычка комиссара к организационной работе. В отличие от частных экспертов он и Симура долгие годы были на государственной службе. Правда, в Японии все держалось на надлежащем авторитете старшего по мастерству, тогда как во Франции иногда приходилось проявлять характер.

      — Мы пойдем по кругу, — заявил мистер Доул. — Каждая пара сотрудников будет встречаться с нами, а затем соответственно со следующей парой, и так далее.

      — Тогда давайте начнем с конца, — вдруг предложил Хеккет.

      — Почему с конца? — не понял Доул.

      — Чтобы исключить возможность подтасовки, — с гадкой улыбкой заметил Хеккет.

      — Вы вместе с мистером Хашабом все время меня оскорбляете, — сурово сказал мистер Доул. — Надеюсь, что мы еще вернемся к этому разговору после нашего пребывания в Дартфорде. Но я согласен. Пусть жребий ведет обратный отсчет. Начинайте.

      — Арчибальд Марсден, — вытянула первую бумагу девушка.

      Повару придется отвечать на вопросы пары Хашаб-Квернер, а вторым подозреваемым у них будет... Девушка достала бумагу с надписью «Линда».

      Дронго нахмурился. Хашаб может запутать кого угодно и узнать у Линды подробности возможных встреч Тиллиха с Симурой. И тогда может выясниться, что именно Дронго утаил этот важный факт от всех остальных. Если девушка устоит перед хитроумием Хашаба и настойчивостью Квернера, то следующей парой, с которой она будет разговаривать, станет сам Дронго и его неприятный напарник. Интересно, кто попадет к ним?

      — Эдуард Тиллих, — сказала официантка, и Дронго вздрогнул. Именно Тиллиха он и хотел допросить в первую очередь. Конечно, без Хеккета, но ничего не поделаешь. Жребий действительно был слеп, но в то же время по-своему мудр. Дав ему в напарники такого негодяя, как Хеккет, он выбрал в качестве собеседника Тиллиха, к которому у Дронго было много вопросов. Второй оказалась Элиза Холдер. Дронго невольно посмотрел на поднявшуюся молодую женщину. Короткая стрижка, красивый овал лица. У нее были безупречные ноги. У миссис Берд-сли они были излишне полноватые, что нравилось большинству мужчин, но изящные тонкие лодыжки секретаря сэра Энтони привлекали Дронго гораздо больше. Элиза внимательно посмотрела на него. На Хеккета она даже не взглянула.

      Собеседниками Симуры и Важевского были выбраны соответственно отец и сын Чапмены, а также Альма, которая вообще не понимала, что происходит, и тревожно вертела головой, глядя на этих солидных джентльменов, обсуждавших столь важные и столь непонятные ей проблемы.

      Теперь стало ясно, что собеседниками комиссара Брюлея и мистера Доула станут едва ли не самые интересные персонажи среди сотрудников, находившихся в «Стакисе». Это были Никита Полынов и Сюзан Бердсли.

      Жеребьевка закончилась. Официантка поднялась с кресла, в котором сидела, и вдруг пошатнулась. Очевидно, она сильно переволновалась.

      — Воды! — крикнул мистер Доул. — Принесите воды!

      — Устроили здесь цирк, — услышал Дронго неодобрительный голос Полынова, сказавшего эту фразу по-русски. Он обернулся и посмотрел на Никиту. Тот не отвел взгляда.

      — Мы начинаем через полчаса, господа, —сказал мистер Доул, когда несчастную официантку увели. — Ровно через полчаса я прошу всех начать работать со свидетелями. Я думаю, до обеда мы успеем поговорить со своими парами. А после обеда обменяемся мнениями и продолжим работу. Нам подготовят для работы четыре зала. Я уже просил об этом нашего менеджера, и он сказал, что в нашем распоряжении два конференц-зала, зал ресторана и его кабинет.

      — Опять будем бросать жребий? — издеваясь, осведомился Хашаб.

      — Нет, — сказал мистер Доул, — мы с комиссаром вполне обойдемся комнатой менеджера. Что касается вас, мистер Хашаб, то я думаю, что вам подойдет зал ресторана. Здесь самое большое помещение из всех имеющихся в отеле. Остальные две пары разместятся в конференц-залах. У вас еще есть вопросы?

      Больше ни у кого вопросов не было. Все отдали должное Доулу — он продумал свой план в мельчайших деталях. И только комиссар Брюлей был настроен несколько скептически.

      — Надеюсь, что у нас что-то получится, — пробормотал он, — иначе действительно зря мы все это затеяли.

 

      ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

 

      Дронго и его напарнику был отведен небольшой конференц-зал, находившийся рядом с той комнатой, Псе сэр Энтони принимал всех экспертов. В большом зале разместились Симура и Важевский, уже начавшие свою беседу со Стивеном Чапменом, который согласился сюда спуститься.

      Хеккет окинул взглядом небольшую комнату, почему-то потрогал один из стульев, словно проверяя его на прочность, и потом уселся за стол, ожидая, когда придет Тиллих. Дронго недовольно покосился на него и сел рядом.

      — Не ожидали? — ухмыльнулся Хеккет, показывая свои неровные зубы. — Конечно, вы не хотели попасть именно со мной.

      — Не хотел, — кивнул Дронго, — ужасно не хотел.

      — Я же вам предлагал работать вместе со мной, — напомнил Хеккет.

      — Мы и сейчас с вами вместе не работаем. Только по воле жребия мы оказались напарниками.

      — И все вышло так, как я говорил. Хотя идея мистера Доула абсолютно гениальная. Заставить нас поймать друг друга на деталях. Кто-нибудь первым не выдержит и сорвется. Каждая пара контролирует друг друга, а другая пара в свою очередь проверяет их. Гениальная идея, почему я сразу не догадался? А ведь я предлагал нечто подобное.

      — Перестаньте паясничать, Хеккет, — хмуро предложил Дронго, — вы предлагали разделить деньги, а не работу. Это совершенно разные вещи. Кстати, вам не говорили в детстве, что у вас неправильный прикус? Нужно было следить за зубами.

      — А у меня не было в детстве кому следить, — беззлобно ответил Хеккет. — У меня никогда не было отца, а матери трудно было прокормить троих детей. Я рос на улице, Дронго, а так как я был маленьким и хилым, меня часто били. Сильно били, Дронго. Но сейчас я полагаю, что это даже хорошо, что меня били. Страдания закаляют характер человека. Поэтому я могу выдержать любой удар, а вот вы — нет. Вы редко проигрываете, Дронго, и не сможете держать удар, если подставитесь.

      — Почему вы так решили?

      — Вы ведь выросли в благополучной семье, закончили университет, стали сотрудником вашего КГБ...

      — Я вам уже однажды говорил, что я никогда в жизни не работал в КГБ. А если бы и работал, то не стал бы этого скрывать.

      — Какая разница?! Я имею в виду, что у вас все было по плану. Школа, университет, карьера. Непонятно, почему вы еще не стали судейским или прокурорским чиновником. Способности у вас, конечно, были. А у меня все было по-другому. В отличие от вас мне приходилось зубами вырывать свое право на существование. Поэтому , иногда мы оказываемся по разные стороны, мистер Дронго. Вы — благородный рыцарь, который защищает пострадавших, а я — всегда разбойник, который хочет отобрать деньги у прохожего.

      — Можно подумать, что вы ангел.

      — Нет, не ангел. Но мы делаем одно и то же дело. Помните, как мы с вами схлестнулись в прошлом году? Вы представляли одного банкира, а я — другого. Кажется, в России их называют олигархами. Неужели вы действительно думали, что ваш олигарх был лучше моего? Они же одинаковые сукины дети.

      — Согласен. Но вы действовали уж слишком гадко. Подставили под убийство невиновного человека. Кстати, я могу провести некоторые параллели. Если прав мистер Доул, а я не сомневаюсь, что он прав, получается, что кто-то подставил несчастную беременную женщину, застрелив перед этим отца ее ребенка. Вы не знаете, кто бы это мог быть?

      — Не нужно меня подозревать! — крикнул Хеккет. — Я уже объяснял, что не я спланировал это преступление. И тем более я не решился бы на такую глупость, как яд в стакане маленького мальчика. Это не мой стиль, Дронго. Я могу взорвать целую страну, организовать заговор, устроить грандиозную провокацию, но не стану травить несчастного ребенка. И не нужно говорить, что вы меня подозреваете. Вы прекрасно знаете, что я не сделаю такого. Не смогу. Я всю ночь сегодня над этим думал. Конечно, я не альтруист и не очень верю в человеческую добродетель. Любую женщину можно совратить, любого мужчину можно купить. Но мне кажется, что среди наших экспертов нет такого человека, кто бы так подставился с ребенком. Профессионалы придумали бы другой способ. Не столь грубый...

      — Может быть, — кивнул Дронго. — С этим утверждением я еще могу согласиться.

      — А с каким не можете? — удивился Хеккет.

      — С тем, что каждого можно совратить и купить. Не каждая женщина — шлюха, и не каждый мужчина — продажная тварь. Вам не кажется, что вы немного увлеклись?

      — Не нужно так патетически, — снова заулыбался Хеккет. — Все зависит от цены. Если вам дают большую цену, вы продаетесь. Святых давно уже нет, а если они появляются, их тут же тащат на крест. И толпа кричит:

      «Распни их, распни!»

      — Я сейчас вспоминаю одну беседу со своим давним Другом. Однажды разговор зашел о взятках. И я честно признался, что за всю свою жизнь ни разу не взял ни одной взятки, что меня невозможно было купить. Наверное, я был тоже не совсем прав, ведь вокруг сидели люди, официальная зарплата которых составляла несколько долларов, и было априори ясно, что все они существуют на какие-то другие доходы. И тогда мой многолетний друг обернулся ко мне и громко спросил: «А тебе давали взятки?» И я впервые в жизни растерялся. Ибо в этом вопросе было и утверждение. Ты такой честный не только потому, что никогда не продавался, а потому, что тебе еще не давали достойной цены. Я что-то пробормотал в ответ, что мне иногда предлагали деньги...

      — Он был прав, — сказал Хеккет. — Вы не знаете, как трудно противостоять соблазну.

      — Я знаю, — сказал Дронго, — и уже много лет противостою соблазну. И тогда, когда изменил своей юридической карьере, не устроившись прокурором или судьей на хлебную должность. И тогда, когда отказался от другой работы, восприняв распад Советского Союза как личную трагедию. И для себя решил, что, однажды присягнув той стране, которой уже нет, никогда не поступлю на государственную службу другой страны.

      — Это громкие слова, Дронго, — пожал плечами Хеккет. — Порядочных почти не осталось. Есть лишь мерзавцы или приспособленцы. Кем вам хочется больше быть?

      — Неправда, — убежденно ответил Дронго. — Во все времена истина оставалась истиной. И если один человек находил в себе силы сказать «нет», находился второй, третий, четвертый. И может быть, именно тогда все остальные начинали верить в самих себя.

      — Это все абстрактные истины, — развел руками Хеккет. Он посмотрел на часы. — Черт бы побрал этого Тил-лиха! Что он се.бе позволяет? Почему его до сих пор нет? Нужно было позвать сначала миссис Холдер. Кстати, вы знаете, что она разведена? Она меня возбуждает гораздо больше, чем миссис Бердсли. У нее холодная красота, я таких больше ценю.

      — Надеюсь, вы не станете рассказывать мне о своих похождениях? — улыбнулся Дронго.

      — А почему нет? — вскочил со своего стула Хеккет. — Кстати, я заметил, что для холостого человека вы удивительно целомудренны. Вы гомосексуалист? Или что-нибудь другое?

      — Зато я заметил, что у вас с Ихсаном Хашабом извращенная фантазия. Вы мерите других по собственным канонам.

      — У нас чисто теоретический спор, — буркнул Хеккет, — но я знаю, что к вам ночью приходила леди.

      — Откуда вы знаете?

      — Значит, правда, — пробормотал Хеккет. — И кто это был? Миссис Холдер или миссис Бердсли? Вы неплохо провели ночь?

      — Вы еще любите подсматривать в замочную скважину, — укоризненно заметил Дронго. — Я чувствовал, что вы стоите за дверью.

      — Вас могли убить, — сделал большие глаза Хеккет. — Я не хотел, чтобы вас нашли мертвым, как мистера Эндерса. В конце концов, в этом деле мы все компаньоны.

      — Не лгите! Вы подслушивали. И конечно, ничего не узнали. Иначе бы точно выяснили, кто именно у меня был.

      — Кто может быть в полночь у молодого мужчины? Конечно, молодая женщина. Я только сомневаюсь, кто именно.

      — Это я вам расскажу, когда мы допросим Тиллиха.

      — Вы подозреваете Тиллиха?

      — Пока нет. Но у меня к нему есть несколько вопросов.

      — Вы же говорили с ним ночью. Разве нельзя было задать свои вопросы?

      Дронго несколько удивленно посмотрел на Хеккета и покачал головой.

      — А вы молодец, Хеккет! Времени зря не теряли. Как это вы успеваете все заметить?

      — У меня такая работа. В отличие от вас я полагаюсь больше не на свои выдающиеся способности, а на свое конкретное умение все замечать и обо всем знать.

      В зал вошел Тиллих. Он чуть виновато посмотрел на обоих экспертов и извинился.

      — Меня срочно вызвал сэр Энтони, — пояснил Тиллих.

      — Садитесь, — показал ему на стул Хеккет. Тиллих уселся напротив Дронго. Хеккет по-прежнему стоял. Его распирало нетерпение, и он ходил по комнате, поглядывая на Тиллиха как на жертву. Дронго кивнул ему, разрешая начать первым.

      — Мистер Тиллих, — начал Хеккет вкрадчивым голосом, — вы ведь уже давно работаете у мистера Чапмена. Мне интересно, что вы можете сказать об этой семье?

      Тиллих, как и все рыжеволосые люди, быстро краснел. Он чуть покраснел, взглянув на Хеккета, и спросил:

      — Надеюсь, это имеет отношение к расследованию, сэр?

      — Разумеется, — улыбнулся Хеккет. — Ведь нам важно знать, есть ли у этой семьи враги.

      — В бизнесе не всегда приятные отношения, — заметил Тиллих, — но я не думаю...

      — Что вы думаете, нам неинтересно, — перебил его Хеккет, — меня интересует конкретный вопрос. У семьи есть враги или недоброжелатели?

      — Откровенных врагов нет, — чуть подумав, ответил Тиллих, — недоброжелателей полно. Как и у любой другой семьи. В Англии даже у королевской семьи есть недоброжелатели.

      — Про королевскую семью мы поговорим в следующий раз, — опять улыбаясь, сказал Хеккет, — а меня интересуют бывшие сотрудники вашей компании. Я посмотрел график увольнений. Очень интересная статистика. Пока лондонским филиалом полтора года руководил Роберт Чапмен, уволились четыре молодые девушки, из них две были секретарями мистера Роберта. Весьма любопытная статистка, вы не находите, мистер Тиллих?

      Дронго прикусил губу. Хеккету нельзя было отказать в мастерстве. Он обратил внимание на этот факт. Дронго понимал, что обязан был проверить и эти увольнения.

      — Да, — спокойно согласился мистер Тиллих, — молодые женщины увольнялись из-за Роберта Чапмена. Это не секрет, все об этом знали.

      — Маргарет работала в вашей компании. Она действительно была истеричкой?

      — Была, — кивнул Тиллих. — Она была крайне неуравновешенной особой.

      — И вы верите, что она убила Роберта? Быстро. Отвечайте не думая. Да или нет? Быстро! — Хеккет почти кричал.

      — Я не знаю! — крикнул в ответ Тиллих, покраснев еще больше. — Не знаю, — тихо добавил он.

      — Кто, по-вашему, мог быть заинтересован в смерти Роберта из тех сотрудников, которые находятся с нами в отеле?

      — Никто, — не задумываясь ответил Тиллих. — Я знаю всех много лет. Никто не мог быть заинтересован в подобном. Это исключено.

      — Не торопитесь, — подошел к нему Хеккет. — Ведь среди подозреваемых есть три молодые женщины. Возможно, что они также были объектами некоторой заинтересованности со стороны Роберта Чапмена и у них могли быть основания его ненавидеть.

      — Не может быть, — твердо сказал Тиллих. — На Линду он не обращал никакого внимания. Во-первых, ему не нравились женщины подобного типа, во-вторых, она работает в доме, а там мистер Роберт бывал не часто. Что касается Элизы Холдер, то она была вообще не в его вкусе. Он предпочитал блондинок. Кроме того, представить себе, что он мог совратить миссис Холдер... — Тиллих даже улыбнулся. — Это невозможно.

      — Почему? Она, кажется, разведена? Вообще тут интересное совпадение. Оба секретаря, работающие в семье, — разведенные женщины... — Хеккет снова заходил по комнате.

      — Конечно, — кивнул Тиллих, — им приходится задерживаться иногда допоздна. Часто они сопровождают своих боссов в их поездках по Англии. Это не может понравиться ни одному мужу. Естественно, что они разведены. Для Англии это не такая большая редкость, сэр, вы же знаете. У нас даже двое сыновей королевы разведены.

      — Опять вас потянуло на королеву! — отмахнулся Хеккет. — Значит, вы полагаете, что Роберт не имел интимных связей с миссис Холдер или с Линдой?

      — Абсолютно точно не имел, — провел рукой по столу Тиллих.

      — Теперь поговорим о Сюзан Бердсли, — еще раз подскочил к сидевшему на стуле помощнику Хеккет. — Вы ведь сознательно избегали говорить о ней. А я сознательно вас не спрашивал. Почему?

      Хеккет стоял наклонившись к Тиллиху. Тот даже отшатнулся. Затем он негромко сказал:

      — Ему всегда нравились блондинки.

      — У них была интимная связь? — Хеккет выпрямился, взглянул на молчавшего Дронго и подмигнул ему.

      — Да, была, — выдавил Тиллих, — но там не могло быть ничего серьезного...

      — Поясните свою мысль, Тиллих, — решил, что пора вмешаться, Дронго.

      — Она... словом... она... — Тиллих сильно покраснел, не зная, какие слова подобрать.

      — Говорите! — наклонился к нему Хеккет.

      — Она не из тех женщин, которые сильно комплек-суют по поводу своих знакомых, — нашел наконец нужные слова Тиллих.

      — Вы хотите сказать, что она шлюха? — сделал большие глаза Хеккет.

      — Конечно, нет. Она разведена, сэр. В общем, она не станет особенно переживать из-за молодого человека, с которым встречалась. Вы меня понимаете? Я не хочу сказать ничего плохого, но она... у нее масса поклонников.

      — Стивен Чапмен входит в их число? — вдруг спросил Дронго.

      — Я не знаю, сэр, — подскочил как ужаленный Тиллих. — Такие вещи у нас не обсуждаются.

      — Почему не обсуждаются? — заинтересовался Хеккет. — Если молодой Роберт встречался с миссис Бердсли, то вполне вероятно, что с ней мог переспать и его папаша.

      — Повторяю, сэр, что такие вопросы нас не касаются, — покраснел Тиллих.

      — Почему, когда речь идет о погибшем сыне, вы все знаете, а когда мы говорим об отце, вы сразу все забываете? — вкрадчиво спросил Хеккет. — Вам не кажется, что мы можем обвинить вас в неискренности?

      — Я не знаю, — замялся Тиллих, — возможно, что она встречалась и с мистером Стивеном. Миссис Бердсли имеет широкие взгляды. Она не любит отказывать.

      — И поэтому ее взяли на это место, — торжествующе закончил Хеккет. Потом он посмотрел на Дронго, вспомнил его вопрос и, нахмурившись, уточнил: — У отца с сыном были конфликты из-за миссис Бердсли?

      — Из-за нее? — изумился Тиллих. Его изумление было неподдельным. — Никогда, — твердо сказал он. И потом, подумав, добавил: — Может быть, они спорили, но вряд ли это можно назвать конфликтом.

      Хеккет взглянул наДронго. Кажется, он исчерпал эту тему. И, словно вспомнив, задал последний вопрос:

      — Мистер Доул сказал, что Роберта убили из старинного ружья, которым не всякий человек умеет пользоваться. Кто еще, кроме Роберта, умел из него стрелять?

      — Его отец и мистер Полынов, — сказал Тиллих, — больше никто. Хотя научиться несложно. Если это стреляла Маргарет, у нее могло получиться случайно.

      Хеккет снова посмотрел на Дронго и, пройдя к стулу, уселся на него, словно демонстрируя, что закончил допрос. Дронго подождал несколько секунд и вдруг спросил:

      — Скажите, мистер Тиллих, вы знали кого-нибудь из экспертов до того, как два дня назад увидели нас здесь, в Дартфорде?

      — Вы меня уже спрашивали, — напомнил Тиллих. Хеккет обернулся к Дронго и укоризненно покачал головой.

      — Я помню, — заметил Дронго, — но вы тогда испугались моего вопроса. Было заметно, как вы нервничаете.

      — Я не нервничал, — запротестовал Тиллих.

      — Вы не ответили на мой вопрос.

      — Я ни с кем и никогда не встречался, — твердо сказал Тиллих, — но, конечно, я слышал про некоторых экспертов. Про вас, про мистера Доула, про комиссара Брюлея.

      — И вы могли организовать эти дурацкие звонки, — заявил Хеккет, раздосадованный тем, что Тиллих не назвал и его фамилию.

      — Я не организовывал, — возразил помощник. — Для чего мне делать подобные глупости?

      — У меня есть сведения, что вы встречались тайком с одним из наших экспертов, — заявил Дронго, глядя в глаза сидевшему напротив него человеку, — и если я смогу поймать вас на этом факте, то он будет явно не в вашу пользу.

      — Такого факта просто не может быть, — твердо сказал Тиллих. — Я абсолютно точно никогда и ни с кем из экспертов не встречался.

      Заинтересованный подобным диалогом, Хеккет внимательно смотрел на обоих. Он уже понял, что Дронго располагает какой-то информацией и поэтому так настойчиво задает этот вопрос.

      — А за несколько дней до покушения на маленького Энтони Чапмена? — уточнил Дронго.

      — При чем тут покушение? — не понял Тиллих.

      — В отеле «Дорчестер», — напомнил Дронго. И в этот момент Тиллих вскочил, опрокинув стул. Он весь покрылся багровыми пятнами.

      — Нет! — крикнул он. — Я ни с кем не встречался! Нет. Я невиновен. Я никого не убивал. Внезапно он начал плакать.

      — Нет, — стонал он, — нет! Я ни с кем не встречался. Хеккет ошеломленно взглянул на Дронго.

      — Кажется, мы уже знаем первого подозреваемого, — убежденно сказал он.

 

      ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

 

      Дронго смотрел на сидевшего перед ним мужчину с сожалением. Тиллих явно утратил контроль над собой. Он плакал, лицо его стало багрово-красного цвета, зрачки безумно расширились. Непонятно было, почему он так бурно реагирует на вопросы Дронго. Ведь признание вины Тиллиха не основывалось пока на других фактах, кроме его возможной и предполагаемой встречи с Кодзи Симурой.

      — Успокойтесь, — посоветовал Дронго. Он поднялся и подошел к Тиллиху. Видя, что тот не успокаивается, Дронго кивнул Хеккету и вышел из помещения, чтобы принести воды разволновавшемуся помощнику. В холле на диване сидели Элиза Холдер и Сюзан Бердсли. Они читали журналы, ожидая, когда их вызовут. Миссис Холдер равнодушно взглянула на Дронго, чуть задержав на нем свой взгляд. Он прошел к стойке бара и попросил минеральной воды и стакан. Бармен быстро выполнил его заказ, откупорив стеклянную бутылку.

      В зале ресторана разместились Квернер и Хашаб. Оттуда уже вышел смущенный Арчибальд, вытирая потный лоб. Очевидно, эксперты измучили его своими вопросами. Дронго пошел обратно, когда услышал крик Хеккета. Ворвавшись в помещение, он обнаружил странную картину. Хеккет держал Тиллиха за ворот пиджака и, наклонившись к несчастному помощнику, кричал на него. Тот безумно кивал головой, соглашаясь со словами эксперта, очевидно, находясь в некоем состоянии транса.

      — Это ты придумал убрать Роберта Чапмена и убить его сына! Тебе заплатили их конкуренты? — кричал Хеккет в ярости.

      Несчастный Тиллих только кивал головой, уже не в силах что-либо сказать.

      — Ты сговорился с Кодзи Симурой и решил нас всех обмануть?! — кричал Хеккет.

      — Нет, — все-таки нашел в себе силы выдавить Тиллих. — Я никогда не видел господина Симуру.

      — Врешь! — закричал Хеккет и больно ударил помощника тыльной стороной ладони по лицу. Тот вскрикнул, хватаясь за щеку.

      — Мистер Хеккет, — укоризненно произнес Дронго, — разве можно себя так вести?

      — Что? — Хеккет поднял голову и, увидев бутылку в руках Дронго, попросил: — Лучше дайте воды мне, а не этому мерзавцу. Он во всем признался. Очевидно, его наняли конкуренты семьи. Они заплатили ему деньги, и он сначала подстроил убийство Роберта, а затем пытался убить его сына.

      — Для чего? — спокойно спросил Дронго. — Гораздо целесообразнее было бы убить сэра Энтони или мистера Стивена Чапмена. Зачем конкурентам убивать ребенка? По-моему, нелогично.

      — Может быть, молоко предназначалось для самого сэра Энтони? — предположил Хеккет. — Такое объяснение также возможно. . — Он не пьет молока, — улыбнулся Дронго.

      — Что? — не понял Хеккет.

      Дронго налил воды в стакан и протянул его Тиллиху, а бутылку поставил на столик рядом с Хеккетом.

      — Сэр Энтони не употребляет молока в неразбавленном виде, — пояснил Дронго. — Вчера я случайно слышал, как Симура разговаривал с Арчибальдом. Японского эксперта тоже интересовал этот факт, ведь, возможно, отравить хотели совсем не мальчика. Но я должен вас разочаровать. Если бы убийцей был кто-то из сотрудников Чапмена, находящихся в доме, он не стал бы так рисковать. Кроме мальчика, никто не употреблял за завтраком молоко. Получается, что целью убийцы был именно ребенок, а это нелогично для конкурентов, мистер Хеккет.

      Хеккет взял бутылку воды, залпом выпил содержимое, осторожно поставил ее на столик и громко пробормотал грязное ругательство. Затем неприязненно взглянул на Тиллиха, который пытался успокоиться и выпить воды.

      — Пусть он нам объяснит, почему хотел убить ребенка. Вас, кажется, не нанимали в качестве адвоката Тиллиха, мистер Дронго. Его вина доказана, он сам во всем признался. Теперь вы расскажете всем, откуда вы узнали о его встрече в «Дорчестере», и мы представим собравшимся убийцу.

      — Возможно, — кивнул Дронго, — но в таком случае Кодзи Симура становится его сообщником. А чтобы обвинить такого человека, одних ваших угроз будет недостаточно. У вас есть какие-нибудь конкретные факты?

      — Факты есть у вас, мистер Дронго, — отмахнулся Хеккет. — Это вы узнали о том, что он встречался с одним из наших экспертов и скрыл этот факт. Это вы узнали о тайной встрече в «Дорчестере», которую мистер Тиллих не смог даже опровергнуть. Достаточно одного этого факта, чтобы обвинить его в преступлении. Как я понимаю, женщина появилась у вас в полночь совсем не для любовных утех. Я прав, мистер Дронго?

      — Выпейте еще воды, Тиллих, — сказал Дронго, обращаясь к всхлипывающему помощнику и не отвечая на вопрос Хеккета.

      Тиллих благодарно кивнул и, схватив стакан воды, попытался выпить. Зубы стучали о стекло, вода катилась по его подбородку.

      — Теперь успокойтесь, — холодно посоветовал Дронго, — и расскажите, с кем вы встречались в «Дорчестере». Только правду, мистер Тиллих. Вас там видели, и если вы начнете врать или станете отказываться, я вынужден буду позвать сюда свидетеля.

      — Это Линда, — всхлипнул Тиллих. — Ее сестра работает в отеле. Я не думал, что она все расскажет...

      — Вы признаетесь, что встречались в отеле с одним из наших экспертов?

      — Нет! — крикнул Тиллих, поставив стакан на столик. — Нет, не признаю!

      Дронго взглянул на Хеккета. У того на лице появилось недоброе выражение презрения.

      — Я его почти дожал, — пробормотал Хеккет, — а вы позволяете ему выворачиваться.

      — Подождите, мистер Тиллих, — поднял руку Дронго. — Вы только что сказали, что вас могла выдать Линда, которая видела вас в отеле. Вы сказали о том, что в «Дорчестере» работает ее сестра. А теперь вы отрицаете саму возможность встречи. Вы не совсем логичны, Тиллих.

      — Я не отрицаю, — тихо сказал Тиллих, — я действительно встречался в отеле «Дорчестер» с двумя своими знакомыми. Один из них, возможно, и похож на Симу-ру, но уверяю вас, что это был не мистер Кодзи Симура. Вы можете его позвать, и он вам все подтвердит.

      — Мы успеем его позвать, — снова вмешался нетерпеливый Хеккет. — Что значит похож? Как вы это можете объяснить?

      — Я встречался с двумя азиатами. Линда, возможно, просто перепутала, — уклонился от конкретного ответа Тиллих.

      — Не ловчите, Тиллих! — повысил голос Хеккет. — Только что вы готовы были нам все рассказать. Неужели вы испугались и расплакались лишь из-за того, что встречались с человеком, похожим на Симуру? Говорите правду, Тиллих.

      — Может, нам лучше позвать сэра Энтони? — вдруг предложил Дронго, внимательно наблюдавший за Тиллихом. Тот вздрогнул.

      — Нет, не нужно! — крикнул он. — Я вам все расскажу! Я все вам расскажу, если вы дадите слово, что об этом никто не узнает.

      — Говорите! — потребовал Хеккет, снова подходя к нему, словно собираясь еще раз трясти его за пиджак.

      — Это были, это был... это был не Симура, — торопливо сказал Тиллих.

      — Кто это был?! — крикнул Хеккет. — Кто? Нам нужно знать имя.

      — Это были... — Тиллих затравленно оглянулся. Но, кроме Дронго и Хеккета, в комнате никого не было. — Это были корейские эксперты, — выдохнул он.

      — Какие корейские эксперты? — оглянулся на Дронго Хеккет. — Что он несет?

      — Что они от вас хотели? — быстро спросил Дронго.

      — Информацию, — выдавил вконец обессиленный Тиллих. — Им нужно было знать, как будет проходить банкротство их филиала в Лондоне. Наша компания имела к этому отношение...

      — Ничего не понимаю! — нахмурился Хеккет. — При чем тут Симура и ваши корейские эксперты? Вы опять врете, Тиллих...

      — Подождите, — подошел к ним Дронго. Он сел прямо на стол рядом с Тиллихом. — Значит, вы не имели права давать им информацию, — понял Дронго. — Вы подставили своих руководителей и свою компанию?

      — Не имел, — уныло согласился Тиллих. — Я думал, что об этом никто не узнает. Они ведь все равно собирались закрывать свой филиал. Это известная корейская фирма «Дэу», которая обанкротилась и теперь частично закрывает свои филиалы по всему миру, а частично уступает акции другим компаниям. Речь шла о возможной покупке их филиала нашей компанией.

      — И вы выдали коммерческую тайну конкурентам, — наконец понял, что именно происходит, Хеккет. Он посмотрел на Дронго. — Я же вам говорил, что можно купить любого человека. Надо лишь заплатить настоящую цену.

      — Покупают шлюху, — невозмутимо ответил Дронго, — порядочные люди не продаются. Что касается мистера Тиллиха, то я думаю, что он и сам уже осознал всю пагубность своего поступка. Именно поэтому мы будем молчать до тех пор, пока не закончится расследование.

      А затем мистер Тиллих напишет заявление о своем добровольном уходе. Я думаю, так будет лучше для всех. Вы ведь напишете такое заявление?

      — Да, да! — крикнул с отчаянием Тиллих. — Я давно хотел уйти. Если бы не эти преступления... Я сам... Конечно, я уйду, и никто ничего не узнает.

      — Вы еще не рассказали про Симуру, — напомнил Хеккет.

      — Клянусь, — прижал обе руки к груди Тиллих, — клянусь, что я никогда не встречался с господином Симурой!

      — Это мы еще должны проверить, — заметил Хеккет. — Вас ведь видели вместе.

      — Нет, — неожиданно вмешался Дронго, — я думаю, что здесь Тиллих, возможно, и говорит правду. Линда приехала в Лондон из Шотландии. Она увидела Тиллиха с двумя азиатами в холле отеля «Дорчестер». Там невероятно большой холл с рестораном. И если они сидели в конце, а Линда стояла у входа, то издали рассмотреть их лица она не могла. Для нее все азиаты издали будут на одно лицо. Возможно, что один из корейских экспертов и был похож на Симуру. Мы лучше уточним у самого господина Симуры. Что касается вас, Тиллих, то я могу вам обещать только свое молчание. Я не уверен, что Линда захочет утаить факт вашей возможной встречи с Симу-рой. И если даже она ошибается, вам придется рассказать другим экспертам, с кем именно вы встречались в отеле «Дорчестер».

      Дронго отошел от несчастного помощника, сел на стул и устало добавил:

      — И учтите, что ее сейчас уже начали допрашивать Квернер и Хашаб. А эта пара только что загнала Арчибальда. Нужно было видеть, в каком состоянии он вышел от них.

      — Что мне делать? — спросил Тиллих.

      — Говорить только правду, — посоветовал Дронго. — Может быть, сэр Энтони не узнает о вашем предательстве. Хотя лично мне вы отвратительны. Можете идти, у меня уже нет вопросов. — Он взглянул на Хеккета, и тот отвернулся, давая понять, что также не хочет больше общаться с Тиллихом.

      Когда за помощником закрылась дверь, Хеккет вздохнул:

      — Он очень подходил в качестве главной фигуры обвинения. Вы разрушили такую подходящую версию, Дронго.

      — Вам нужна версия или истина? — спросил несколько удивленный Дронго. — Неужели вы считаете возможным подтасовать факты даже в таком запутанном деле?

      — Оставьте вашу мораль при себе! — отмахнулся Хеккет. — Я имел в виду совсем другое. Если он виноват, мы могли его чуточку дожать.

      — А Кодзи Симура? Сэнсей. потребовал бы доказательств, а у вас их нет, кроме утверждения Линды, что она якобы видела Тиллиха, встречавшегося с Симурой. А если у Симуры будет алиби? Если выяснится, что он в этот день был в Японии и его видели несколько чело век? Что тогда? Он же не мог в одно и то же время оказаться в Лондоне и в Токио. Вы представляете, какой будет скандал?

      — Как с вами трудно работать, Дронго, — разочарованно пробормотал Хеккет, усаживаясь на стул рядом с ним. — Теперь начинайте вы свой разговор, а я немного послушаю. Заодно постараюсь понять логику ваших рассуждений.

      В конференц-зал вошла Элиза Холдер. У нее был такой строгий и вместе с тем надменный вид, что даже Хеккет невольно поправил галстук. Дронго вежливо поднялся и показал на стул, только что оставленный Тиллихом.

      — Садитесь, пожалуйста.

      Она прошла к столу, чуть отставила стул и села, положив перед собой сумочку. Дронго обратил внимание, что сумка от Дживанши.

      — Можно курить? — спросила она. Дронго кивнул, и она достала сигареты и спички. Фирменные сигареты и такие же спички от компании «Давыдофф». Именно спички, а не зажигалка. В последнее время подобные мелочи начинали входить в моду. Увидев его взгляд, она словно прочувствовала его вопрос.

      — У меня хорошая зарплата, мистер Дронго. Сэр Энтони считает, что толковым сотрудникам следует платить особые премиальные в знак поощрения их сверхурочной работы.

      — Вы читаете мои мысли, — улыбнулся Дронго.

      — Это обязанность хорошего секретаря. — Она чиркнула спичкой.

      — Вы давно работаете у сэра Энтони?

      — Да. Около четырех лет.

      — Что вы можете о нем рассказать?

      Она чуть удивленно посмотрела на Дронго. Когда красивая женщина держит сигарету, в этом есть что-то подсознательно сексуальное. И хотя Дронго не выносил даже запаха дыма, он отметил и ее манеру держать сигарету, и ее умение себя вести.

      — Надеюсь, меня позвали не для того, чтобы я рассказывала о своем шефе? — чуть иронично спросила она. Иронии было в меру. Чуть-чуть. И вместе с тем в словах звучала насмешка.

      Хеккет удовлетворенно хмыкнул, не считая возможным даже скрывать свое ликование. Ему нравилось, как вела себя эта женщина, и он не собирался этого скрывать. Кроме того, ему вообще нравилось, когда Дронго вольно или невольно оказывался не на должной высоте.

      — Нет. — Дронго оставалось только улыбнуться. — Мы позвали вас, чтобы вы рассказали нам о каждом из подозреваемых. В том числе и о своем шефе.

      — Говорить только правду, — посоветовал Дронго. — Может быть, сэр Энтони не узнает о вашем предательстве. Хотя лично мне вы отвратительны. Можете идти, у меня уже нет вопросов. — Он взглянул на Хеккета, и тот отвернулся, давая понять, что также не хочет больше общаться с Тиллихом.

      Когда за помощником закрылась дверь, Хеккет вздохнул:

      — Он очень подходил в качестве главной фигуры обвинения. Вы разрушили такую подходящую версию, Дронго.

      — Вам нужна версия или истина? — спросил несколько удивленный Дронго. — Неужели вы считаете возможным подтасовать факты даже в таком запутанном деле?

      — Оставьте вашу мораль при себе! — отмахнулся Хеккет. — Я имел в виду совсем другое. Если он виноват, мы могли его чуточку дожать.

      — А Кодзи Симура? Сэнсей.потребовал бы доказательств, а у вас их нет, кроме утверждения Линды, что она якобы видела Тиллиха, встречавшегося с Симурой. А если у Симуры будет алиби? Если выяснится, что он в этот день был в Японии и его видели несколько человек? Что тогда? Он же не мог в одно и то же время оказаться в Лондоне и в Токио. Вы представляете, какой будет скандал?

      — Как с вами трудно работать, Дронго, — разочарованно пробормотал Хеккет, усаживаясь на стул рядом с ним. — Теперь начинайте вы свой разговор, а я немного послушаю. Заодно постараюсь понять логику ваших рассуждений.

      В конференц-зал вошла Элиза Холдер. У нее был такой строгий и вместе с тем надменный вид, что даже Хеккет невольно поправил галстук. Дронго вежливо поднялся и показал на стул, только что оставленный Тиллихом.

      — Садитесь, пожалуйста.

      Она прошла к столу, чуть отставила стул и села, положив перед собой сумочку. Дронго обратил внимание, что сумка от Дживанши.

      — Можно курить? — спросила она. Дронго кивнул, и она достала сигареты и спички. Фирменные сигареты и такие же спички от компании «Давыдофф». Именно спички, а не зажигалка. В последнее время подобные мелочи начинали входить в моду. Увидев его взгляд, она словно прочувствовала его вопрос.

      — У меня хорошая зарплата, мистер Дронго. Сэр Энтони считает, что толковым сотрудникам следует платить особые премиальные в знак поощрения их сверхурочной работы.

      — Вы читаете мои мысли, — улыбнулся Дронго.

      — Это обязанность хорошего секретаря. — Она чиркнула спичкой.

      — Вы давно работаете у сэра Энтони?

      — Да. Около четырех лет.

      — Что вы можете о нем рассказать?

      Она чуть удивленно посмотрела на Дронго. Когда красивая женщина держит сигарету, в этом есть что-то подсознательно сексуальное. И хотя Дронго не выносил даже запаха дыма, он отметил и ее манеру держать сигарету, и ее умение себя вести.

      — Надеюсь, меня позвали не для того, чтобы я рассказывала о своем шефе? — чуть иронично спросила она. Иронии было в меру. Чуть-чуть. И вместе с тем в словах звучала насмешка.

      Хеккет удовлетворенно хмыкнул, не считая возможным даже скрывать свое ликование. Ему нравилось, как вела себя эта женщина, и он не собирался этого скрывать. Кроме того, ему вообще нравилось, когда Дронго вольно или невольно оказывался не на должной высоте.

      — Нет. — Дронго оставалось только улыбнуться. — Мы позвали вас, чтобы вы рассказали нам о каждом из подозреваемых. В том числе и о своем шефе.

      — А он в числе подозреваемых?

      — Пока нет. Но иначе нам трудно будет вычислить настоящего убийцу.

      — Если вам так нужно... — Она чуть откинулась на спинку стула. — Он умен, — задумчиво сказала Элиза, — иногда он меня даже поражает своим необычным мышлением. Он целеустремленный, энергичный, несмотря на свою болезнь. Много работает. До сих пор руководит всеми делами компании. У него есть чувство юмора, он любит женщин. Кажется, все.

      — Любит женщин? — встрепенулся Хеккет. — Что вы хотите этим сказать?

      Если на Дронго она еще смотрела с некоторой иронией, подчеркивая свое равенство, то на Хеккета взглянула, словно на надоедливую муху. И чуть задержала взгляд, чтобы дать понять, насколько велика дистанция между ними. Хеккет не обиделся, он действительно был толстокожий.

      — Ничего особенного, мистер Уорд Хеккет, если я не ошибаюсь, — холодно произнесла миссис Холдер. — Только то, что я считаю нужным сказать.

      — У него есть любовница? — нетерпеливо спросил Хеккет.

      Она потушила в пепельнице сигарету, взглянула на мистера Хеккета и отчеканила:

      — Надеюсь, вы избавите меня от подобных вопросов? Я не вникаю в личную жизнь своего руководителя.

      Дронго понял, что Хеккет своей поспешностью может погубить всю беседу. К тому же он абсолютно не нравился этой женщине. Своими плебейскими манерами он раздражал сидевшую перед ними миссис Холдер. И это было очевидно всем, кроме самого Хеккета.

      — Мы вас прекрасно понимаем, — примирительным тоном сказал Дронго, — но прошу учесть, что эти вопросы мы задаем не из-за нездорового любопытства. Убит внук сэра Энтони, кто-то пытался отравить его правнука. Нам необходимо получить ответы на наши вопросы. Возможно, у мистера Энтони есть женщина, которая может претендовать на наследство. Вы меня понимаете?

      — Нет, — усмехнулась она, глядя ему в глаза, — у него нет такой женщины. И никто не может претендовать на наследство сэра Энтони, кроме его законного сына, Стивена Чапмена. А насколько я знаю, других детей у сэра Энтони нет.

      Она действительно была красивой. Чувственный рот, родинка слева, почти у самой губы. Темно-зеленые глаза в упор смотрели на Дронго. Он даже почувствовал себя несколько неловко.

      — И никогда не было? — спросил Хеккет.

      — Была дочь, но она умерла много лет назад, — ответила миссис Холдер. — Это была большая трагедия для семьи, но сэр Энтони пережил и эту утрату.

      — Дочь была замужем? — быстро уточнил Дронго.

      — Она умерла ребенком. — Миссис Холдер полезла в пачку за второй сигаретой. Очевидно, вопросы о сэре Энтони ее все-таки немного волновали.

      — Сэр Энтони знал, что его сын... несколько увлекающийся человек? — спросил Дронго.

      Легкая улыбка на губах женщины была ему ответом.

      — Они все увлекающиеся! Разве вам об этом еще не говорили? Странно, я думала, что об этом уже все знают.

      — Сэр Энтони знал о беспорядочных связях своего внука?

      — Полагаю, что не обо всех, — ответила она, — но о" некоторых знал. Хотя Роберт усиленно скрывал это от него. Сэра Энтони он боялся и уважал гораздо больше, чем своего отца.

      — Почему? — сразу вставил Хеккет.

      — Возможно, мистер Стивен Чапмен не всегда вел себя как истинный джентльмен, — дипломатично ответила женщина.

      — Вот это уже более интересно, — почти наклонился над столом Хеккет. — Значит, у сына с отцом были конфликты? Из-за женщин?

      — Я не думаю, что это можно назвать конфликтами, мистер Хеккет. Просто сыну не нравилось, что отец позволяет себе вести в пятьдесят лет так же, как и сын в двадцать.

      — Он отбивал у него женщин? Верно? — грубо спросил Хеккет.

      — Вам лучше спросить об этом у самого мистера Чапмена.

      — Они ругались из-за Маргарет? — возбужденно спросил Хеккет. — Может быть, ее ребенок был не сыном, а братом Роберта Чапмена?

      Женщина поперхнулась. Она убрала сигарету и даже закашлялась от возмущения.

      — Если вы будете позволять себе такие грязные намеки, я вынуждена буду прервать нашу беседу! — отчеканила Элиза Холдер. — Вам, очевидно, неизвестно, что сэр Энтони провел генетическую экспертизу, перед тем как взять маленького Энтони в свой дом. Он хотел убедиться в абсолютном здоровье ребенка и в его действительной принадлежности к семье. Экспертиза дала положительный ответ. Этот мальчик — сын Роберта Чапмена и несчастной Маргарет, которая находится в больнице. Здесь не может быть никаких спекуляций на подобную тему.

      — Вы сказали, что Роберту не совсем нравилось поведение его отца, — заметил Дронго. — В чем это выражалось? Они ссорились, у них были конфликты?

      — Нет, конечно. Когда отец приезжал .в Лондон, они мало общались. Но Роберт был в курсе дел своего отца.

      — Я буду вынужден задать несколько нескромных вопросов. Простите меня, миссис Холдер, если они вам покажутся немного вульгарными. Прошу вас понять, что я вынужден это сделать.

      — Во всяком случае, вы хотя бы заранее извиняетесь, — заметила она, не добавив «в отличие от другого». Хеккет понял ее намек и заерзал на своем месте.

      — Как вы считаете, у Роберта были близкие отношения с миссис Бердсли?

      Она чуть прикусила губу — очевидно, ей было смешно.

      — Это не тот вульгарный вопрос, на который я не смогу ответить, — заявила Элиза Холдер. — Мне кажется, она не очень-то и скрывала свои отношения с Робертом.

      — Как вы полагаете, она могла приревновать Робер-так Маргарет? Ведь если бы Роберт увлекся миссис Бердсли, это давало ей шанс войти в семью на равных.

      — Не знаю. — Миссис Холдер нахмурилась. — Я не думала об этом. Миссис Бердсли свободная женщина и ведет себя так, как считает нужным. Насчет вхождения в семью — я не уверена, что она об этом думала. Ведь она была старше Роберта.

      — И спала с его отцом, — резко добавил Хеккет. На этот раз он не шокировал женщину. Она сделала вид, что вообще не услышала последней фразы.

      — Это правда?. — спросил Дронго.

      — Не знаю, — твердо ответила она. — Ходят разные слухи. Но вам лучше спросить у самих миссис Бердсли и мистера Чапмена.

      — Роберт встречался с кем-нибудь еще? — уточнил Дронго.

      — Он был очень испорченный человек, — задумчиво сказала миссис Холдер. — Он приставал к каждой женщине, которая оказывалась рядом с ним. Почти к каждои. И не успокаивался, пока не добивался своего. Конечно, так не говорят о покойных, но он был очень избалован вниманием женщин. Собственно, трагедия Маргарет произошла только из-за этого. Он поступил так, как поступал всегда. Дал слово жениться, а затем бросил женщину в неприятном положении. Аборт делать было поздно. Все это привело к его смерти и к помешательству несчастной молодой женщины.

      Она потушила вторую сигарету с гораздо большей силой, чем первую. Очевидно, она несколько волновалась.

      — Он приставал и к вам? — неожиданно спросил Дронго.

      — Что? — Она подняла на него глаза, а потом первой отвела взгляд. И кивнула головой, не добавив ни слова.

      — Вы ему отказали или согласились? — спросил нетактичный Хеккет.

      — Я сказала, что не сплю с дурно воспитанными молодыми людьми, — заметила миссис Холдер. — По-моему, он меня понял.

      Наступило неловкое молчание. Дронго рискнул первым его нарушить:

      — Вы давно работаете с сэром Энтони, знаете всех живущих в доме. Кто, по-вашему, мог совершить подобное убийство? Кому была выгодна смерть Роберта Чап-мена?

      — Не знаю, — ответила женщина. — Мне трудно говорить за других. Иногда трудно понять даже близкого человека.

      — У вас не лондонское произношение, — вдруг заметил Хеккет. — Вы приехали из Австралии?

      — Нет, — улыбнулась женщина, доставая третью сигарету. — Мне часто говорят, что у меня не лондонский акцент. Мы с мужем познакомились в Чикаго. А потом я переехала сюда. Но в прошлом году мы развелись.

      — Почему? — нетактично поинтересовался Хеккет.

      — Разве можно все объяснить? — спросила она, пожимая плечами. — Когда мы приехали, все было нормально, но потом... Очевидно, мы поменялись местами. Раньше он кормил нас обоих, а потом я стала зарабатывать гораздо больше его.

      — Где он работал? — спросил Дронго.

      — Водителем, — грустно улыбнулась миссис Холдер, — обычным водителем на «скорой помощи».

      — Миссис Бердсли также разведена с мужем, — заметил Хеккет.

      — Она развелась гораздо раньше. У нее есть маленькая дочь. Но у меня, к сожалению, нет детей.

      — Как вы считаете, Тиллих мог быть заинтересован в убийстве Роберта Чапмена? — спросил Дронго.

      — Тиллих? — изумленно переспросила Элиза. — Нет, конечно, нет. Он вообще старался избегать Роберта. Хотя тот всячески над ним подсмеивался.

      — Каким образом? — сразу заинтересовался Хеккет.

      — По-моему, Тиллих несколько скованно чувствует себя в присутствии женщин. А Роберту нравилось его мучить. Он подбрасывал ему порнографические журналы, разного рода забавные вещицы. В общем, он дурачился, а Тиллиху это всегда было неприятно. Но он никогда не позволял себе злиться на Роберта. Тиллих для этого слишком умен.

      — Ну да, — тихо проговорил Хеккет, поворачиваясь к Дронго, чтобы их не услышала сидевшая напротив женщина, — он отомстил по-другому.

      — Вы хорошо знали погибшего врача?

      — Конечно, — кивнула она. — Он был прекрасным человеком и очень хорошим врачом.

      — Как вы думаете, почему его убили? Он ведь не мог быть причастным к убийству, происшедшему в доме несколько лет назад.

      — Конечно, не мог, — убежденно сказала она. — Я вообще полагаю, что мистер Доул ошибся. Я тогда была в доме, находилась в кабинете сэра Энтони. И я точно помню, что в доме не было никого, кроме несчастной женщины. Как она смогла пройти мимо охранников, трудно сказать. Но, очевидно, она каким-то образом сумела проскользнуть в дом и выстрелить. Я убеждена, что все так и было.

      — Тогда чем вы объясните попытку отравления Энтони и смерть врача Эндерса?

      — Не знаю. Может быть, Алан действительно был причастен к этой попытке и его просто мучила совесть? В последние дни он был сам не свой, все время ходил мрачный, хмурый. Может быть, он понял, что не сумеет больше скрываться, и решил покончить с собой. Хотя это только мое предположение. Повторяю, что я считала его очень хорошим человеком и прекрасным врачом.

      — А сейчас так не считаете? — хмыкнул Хеккет.

      — Не знаю. Мне кажется, что человека не могут убить просто так. Я не хочу никого судить, это не мое дело.

      — Вы много времени проводите в доме, — напомнил Дронго. — Что вы можете сказать о прислуге? О вашем поваре?

      — Арчибальд — изумительный повар. Мистер Чап-мен сманил его из лучшего ресторана в Ливерпуле. Альма работает здесь уже много лет, она, как настоящая домашняя экономка, знает, где лежит каждая булавка. И наконец, Линда. Она немного неуравновешенная девушка, сказывается ее провинциальность, но исполнительная и добропорядочная. К счастью, с ее внешностью легко быть добропорядочной, — не удержалась от колкости Элиза Холдер.

      — Какие у нее были отношения с Тиллихом?

      — Никаких. Она — горничная, он — помощник. Я уже сказала, что его не очень интересовали женщины, а он вряд ли мог ей понравиться. Никаких, — повторила она, стряхивая пепел сигареты в пепельницу.

      — Это вы готовили список экспертов, приглашенных в Дартфорд? — уточнил Хеккет.

      — Вместе с миссис Бердсли и Тиллихом, — кивнула она. — Но мы не готовили список. Его нашли в бумагах Роберта. Я уже говорила, что готовила только письмо в наше посольство в Москве для сидящего здесь мистера... — Она посмотрела на Дронго и, чуть улыбнувшись, добавила: — Мистера Дронго, ведь вас, кажется, так все называют?

      — Получается, что вы посылали специальное приглашение для него в посольство Великобритании в Москве, — сразу встрепенулся Хеккет. — Это очень интересно, Дронго. Почему никому не посылали подтверждения в посольство, а вам посылали?

      Дронго уже хотел ответить, но его опередила женщина:

      — Вы все граждане стран Европейского сообщества. Даже мистер Важевский имеет еще и американское гражданство, а мистер Хашаб право постоянного проживания в Швейцарии, где у него дом. Только мистер Дронго и мистер Симура были не из Европы.

      — Вы удовлетворены? — повернулся к нему Дронго.

      — Почти да, — ответил Хеккет.

      — Я могу идти? — спросила она, затушив третью сигарету.

      — У меня к вам последний вопрос, — сказал Дронго.

      — И у меня, — добавил Хеккет, — но я вам уступаю. Пожалуйста.

      — Линда рассказала мне, что за несколько дней до попытки отравления мальчика она спрашивала у вас, куда должен был уехать мистер Тиллих. Она действительно об этом спрашивала?

      — Да, — чуть подумав, ответила миссис Холдер, — кажется, спрашивала.

      — Тогда я задам следующий вопрос. И вы уточнили у Тиллиха, где именно он был? Что он вам сказал?

      — Не помню. Кажется, сказал, что выполнял поручение сэра Энтони. Я сейчас точно не помню. Но он выглядел тогда очень расстроенным.

      — Спасибо. — Дронго посмотрел на Хеккета. Тот молчал.

      Очевидно посчитав, что все вопросы уже исчерпаны, она поднялась и, кивнув на прощание, повернулась к двери. И в этот момент Хеккет задал свой последний Вопрос. Собственно, он специально разрешил ей подняться со стула, желая оторвать ее от привычной обстановки и заставляя расслабиться. Это был его «фирменный прием». В тот момент, когда человек полагал, что все вопросы уже позади, Хеккет задавал самый сложный и самый провокационный вопрос.

      — Извините меня, миссис, — громко сказал он, — у меня последний вопрос. У вас были интимные отношения с сэром Энтони или со Стивеном Чапменом?

      Она повернулась к нему, и что-то мелькнуло в ее лице. Это была не растерянность и даже не ярость. Дронго не мог уловить, какое именно чувство отразилось на ее лице. Но она посмотрела на Хеккета и вдруг сказала ровным голосом:

      — Я не спала ни с тем, ни с другим, в вашем понимании этого вопроса. Но с сэром Энтони у меня достаточно хорошие... близкие отношения. Детали вам может рассказать сам сэр Энтони, если сочтет нужным. Надеюсь, вы избавите меня от ваших следующих вопросов. До свидания,господа.

      Она вышла, и стук ее каблуков еще несколько мгновений звучал в коридоре.

 

      ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

 

      — Сумасшедший дом, — прокомментировал ее уход Хеккет. — В этой семье все больные психопаты. Видимо, поэтому и девочку Роберт подобрал себе соответственно истеричку. Не завидую наследственности его сына. Может, мальчик сам положил себе яд, вы исключаете такую возможность?

      — Трехлетний ребенок? — угрюмо спросил Дронго. — А как он убил своего папу, еще не родившись? И как отравил врача?

      — Я пошутил, — мрачно заметил Хеккет. — У вас, кажется, начало исчезать ваше знаменитое чувство юмора.

      — А у вас оно появилось? Зачем нужно было так грубить миссис Холдер? Вы же сами говорили, что она симпатичная женщина. Можно было быть и полюбезнее.

      — У меня такая защитная реакция, — ответил Хеккет. — Вы не читаете Фрейда. Все из-за подсознания. Я понимаю, что объективно вы ей должны понравиться больше. Во-первых, вы выше меня ростом на целую голову. Во-вторых, немного моложе. И хотя на моей голове волосы растут гораздо лучше, чем на вашей, но женщины почему-то редко смотрят именно на это обстоятельство. Скорее наоборот, лысеющие мужчины им больше нравятся. Ну и, наконец, мои манеры. Вы работаете под доброго следователя. Я — под злого. Все правильно. И я никак не могу ей понравиться на вашем фоне. Приходится провоцировать ее такими вопросами.

      — Только потому, что она вам понравилась?

      — Не только, — возразил Хеккет. — Мне было важно узнать о ее взаимоотношениях с членами семьи. Кажется, Роберт не пропускал ни одной юбки рядом с собой и наверняка к ней приставал. Хотя она объяснила, что сумела его отшить, я в это не очень верю. Судя по рассказам, Роберт был достаточно настойчивым бабником.

      — Зачем ей врать?

      — Не знаю, может, она и говорит правду. А вот о характере ее отношений с более взрослыми членами семьи мне хочется разузнать поподробнее. Я не совсем понял, что значат близкие отношения, если они не спали. Это напоминает мне показания Билла Клинтона перед сенатской комиссией. Он уверял, что никогда не спал с Моникой, что, в общем, было правдой. Только при этом он умолчал, что у них был оральный секс и сигарета тоже путешествовала туда, куда ей не нужно было отправляться.

      — Когда я вас слушаю, у меня всегда возникает ощущение, что меня облили грязными помоями, — поморщился Дронго. — А может, я должен сделать другие выводы, кроме вашего сексуального подсознания.

      — Например? — нахмурился Хеккет.

      — Вы договорились с кем-то из сотрудников семьи и теперь сознательно развиваете тему гиперсексуальности семьи, чтобы отвести подозрения от действительного убийцы.

      — Вы так думаете? — Хеккет помолчал секунду, затем расхохотался. — Вообще-то гипотеза интересная. Только это не я, Дронго. Кто угодно, только не я. Никогда в жизни я бы не пошел на такую глупость и не стал бы травить ребенка.

      — Об этом мы уже говорили. — Дронго посмотрел на часы. — Второй час дня. Я думаю, что сегодня мы успеем допросить еще одну пару.

      — Кто у нас следующие?

      — Вы же сами предложили развернуть сотрудников в обратную сторону после жеребьевки. И теперь по вашей милости мы будем говорить не со Стивеном Чапменом и его отцом, а с поваром Арчибальдом. Хотя я думаю, что Квернер и Хашаб вытянули из него все, что могли. Это мы скоро узнаем, — заметил Хеккет поднимаясь.

      Они вышли в холл. Хеккет приоткрыл дверь в большой конференц-зал и удивился. Там никого не было. Он обернулся к Дронго.

      — Куда исчезли наши эксперты? — удивленно спросил он.

      — Здесь работали Важевский и Симура, — напомнил Дронго. Он повернулся и вышел в большой холл, направляясь к одному из охранников, сидевшему на стуле.

      — В большом зале были двое наших экспертов, — сказал он. — Вы не знаете, куда они вышли?

      — Не знаю, — удивился охранник. — Из отеля они не выходили,сэр.

      Дронго подошел к дежурному портье. Эта была та самая девушка из Индии, которая встречала его в первый день.

      — Двое ваших экспертов поднялись наверх, сэр, — любезно сообщила девушка. — Один из них, кажется, японец, сказал мне, что они идут поговорить с сэром Энтони.

      — Могли бы позвать его и вниз, — проворчал Хеккет, усаживаясь на диван, — так они до вечера не закончат.

      Едва он закончил фразу, как в холл из ресторана выбежала заплаканная Линда. Взглянув на Дронго и Хеккета, она лишь махнула рукой и поспешила к кабине лифта. Хеккет многозначительно посмотрел на Дронго.

      — Кажется, я напрасно предложил обратное движение, — заметил Хеккет. — После Хашаба и Квернера их свидетели ничего нового нам не расскажут. Вообще эта идея мистера Доула была чистой профанацией нашего дела. Мы лишь имитируем деятельность. Разве можно так найти убийцу и его помощника? А если вы захотите меня обмануть? Или я вас? Трудно будет разоблачить друг друга.

      — Неужели? — иронично спросил Дронго.

      — Конечно, не всем, — согласился Хеккет. — Я наверняка сумею сразу понять, когда меня обманывают. Вы, возможно, тоже. Но остальные... я не уверен.

      — Мне всегда нравилась ваша поразительная наглость, — улыбнулся Дронго. — Абсолютное самомнение в сочетании с убежденностью, что вы лучший, могут иногда приносить свою конкретную пользу. Хотя нельзя считать себя самым лучшим. Это всегда очень опасно.

      — Я не сказал, что я самый лучший. Я сказал, что меня трудно обмануть. А это действительно так.

      Из зала ресторана показались Хашаб и Квернер. Они спорили. Вернее, спорил Хашаб, который размахивал руками и кричал на весь холл, тогда как Квернер достаточно тихо ему отвечал.

      — Что случилось? — спросил Хеккет у арабского эксперта. — Почему вы так разорались, Хашаб?

      — Линда была ночью у Дронго, а он это скрыл от нас! — крикнул Хашаб. — Мы сейчас все узнали. И про Тиллиха, и про Симуру. Я считаю, что нам нужно бросить все дела и немедленно заняться Тиллихом, а Квернер предлагает подождать совета экспертов и сначала поговорить с вами.

      — Правильно предлагает, — поднялся с дивана Хеккет. — Почему вы, Хашаб, вечно суетитесь? Ну почему нужно орать? Мы все уже выяснили. Мистер Дронго рассказал мне о ночном визите Линды. Кстати, — он повернулся к Дронго, — оцените мое благородство. Я вас выгораживаю.

      — Оценил, — кивнул Дронго.

      — Ну вот видите! — Хеккет стукнул араба по плечу. — Садитесь, Хашаб, на диван. Выпейте и успокойтесь. И не нужно орать.

      — Мистер Дронго обязан был все рассказать сегодня за завтраком! — гневно произнес Хашаб, старавшийся не смотреть на Дронго. Он сел в кресло и крикнул бармену, чтобы ему принесли виски.

      — Мне тоже, — сказал Хеккет.

      Квернер уселся рядом с Дронго и допросил пива. А Дронго заказал для себя бокал красного вина. Когда бармен быстро все записал и бросился выполнять заказ, Квернер негромко произнес, обращаясь к Дронго:

      — Вам нужно будет серьезно поработать с этой девушкой и с поваром.

      — Почему? — удивился Дронго. — Я думал, вы все из них выжали. Все, что возможно.

      — Я так не считаю, — ответил Квернер. — Они что-то недоговаривают. Оба. Повар наверняка должен знать, каким образом в молоко попал яд. Ведь горничная брала его с кухни. А накрывала на стол в то утро именно Линда. Может, она специально придумала эту историю с Тиллихом, чтобы отвести от себя подозрение.

      — Вы ей это сказали?

      — Конечно, нет. — Квернер полез за своей трубкой. — Это Хашаб начал кричать,.что она сговорилась с вами, решив подставить Симуру. Поэтому Линда и расплакалась. Он считает, что она с вами в сговоре.

      — И именно я организовал два убийства? — невесело спросил Дронго.

      — Я так не считаю, — хмуро заметил Квернер, набивая табаком свою трубку.

      «Сукин сын! — подумал Дронго, глядя на Хашаба. — Он прекрасно понимает, что девушка могла просто ошибиться, приняв похожего азиата за Симуру. Ведь в Шотландии она никогда не видела японцев или корейцев. Тем более что она выросла в сельской местности. А ведь, Хашаб может еще и сыграть на этом. Он проведет очную ставку, докажет, что Симуры не было в Лондоне, и обвинит меня в намеренном искажении фактов вместе с Линдой. И потом придется доказывать, что я просто пожалел несчастную девушку и негодяя Тиллиха, решив не предавать этот факт огласке. Хотя кто знает... Может, Тиллих и не предатель, а самый настоящий убийца. Человек, который предал один раз, может стать и убийцей. А Линда, возможно, действительно придумала всю эту историю, чтобы отвести подозрение от себя и от своего союзника в лице другого эксперта. В таком случае ей эту легенду должен был придумать другой эксперт».

      Официантка из бара принесла заказанные напитки. Дронго попробовал вино и строго спросил:

      — Это не местное?

      — Нет, сэр, — быстро ответила официантка. На вид ей было лет тридцать пять. Она была чуть полноватая, с короткой стрижкой. — Бургундское, семьдесят восьмого года, — сообщила она. — Меня предупреждали, что вы любите красное вино.

      — Оно немного горчит, — сказал Дронго, — но в общем, ничего. Спасибо.

      «Если Линда соврала, значит, у нее есть союзник среди экспертов. Хеккет отпадает. Он так нападал на Тиллиха, что чуть не убил беднягу. Хотя это не доказательство, но Хеккет явно старался утопить Тиллиха, а это было не в его интересах, если бы Линда была его сообщницей. Ведь в таком случае Симура обвинил бы Хеккета в намеренном подстрекательстве. Квернер и Хашаб отпадают. Они только что сообщили о разговоре Линды с Дронго. Тогда остаются мистер Доул, комиссар Брюлей, Анджей Важевский и Кодзи Симура. А если японский эксперт сам разработал подобный план; чтобы отвести от себя подозрения? Он легко докажет, что не встречался с Тиллихом именно в тот день. Если он договорился с Линдой, сделать это будет легче всего. И тогда Симура становится вне подозрений. Как это в японском дзюдо? Падая, опрокинь соперника. Обрати свое падение в победу. С другой стороны, ни один из здравомыслящих экспертов не станет так рисковать, ведь здесь собрались не выпускники воскресной школы. Здесь лучшие эксперты мира, которые вполне могут разгадать игру. Получается, что Линда не могла быть убийцей именно поэтому. Если она действует в паре с кем-то из экспертов, то подобный трюк смертельно опасен. Она, по существу, вызывает огонь на себя. И еще неизвестно, чем все это кончится».

      — Вы о чем-то задумались? — спросил Квернер.

      — О Линде, — признался Дронго. — Полагаю, что нам придется говорить с ней уже о более конкретных деталях, чтобы для разговора с мистером Симурой у нас были бы какие-то факты.

      — Да, — кивнул Квернер, — эта девушка могла все придумать. И в таком случае ей кто-то подсказал подобную манеру поведения. А могла искренне ошибаться. Мы еще не уверены, какой вариант нам следует выбрать. — Он попробовал пиво и удовлетворенно кивнул головой.

      — Любите пиво? — добродушно осведомился Дронго.

      — Как настоящий баварец, — усмехнулся Квернер. — Я ведь родился в Мюнхене. Поэтому я всегда останавливаюсь в хороших отелях и не люблю частные английские пансионы.

      В холле появились явно уставшие комиссар Брюлей и Мишель Доул. Комиссар курил свою трубку и лишь мрачно кивнул всем присутствующим. Доул также был сосредоточен и немногословен.

      — Нам нужно поговорить, — сказал он.

      Вместе с ними в холле появилась Сюзан Бердсли. В отличие от экспертов у нее, кажется, не было повода для беспокойства. Она улыбалась и даже подмигнула Хашабу, прежде чем подняться к себе.

      — Где мы соберемся? — спросил Хашаб.

      — В большом конференц-зале, — предложил Дрон-го. — Там, кажется, свободно. Важевский и Симура поднялись наверх поговорить с сэром Энтони.

      — Как у вас дела? — тихо спросил комиссар.

      — Не очень, — признался Дронго. — Чем больше мы расследуем это дело, тем запутаннее оно нам кажется. Виноваты все и никто конкретно.

      — У нас еще хуже, — негромко прокомментировал Брюлей. — Сейчас узнаете такие подробности, о которых мы даже не представляли.

      Они прошли в большой конференц-зал. Мистер Доул попросил подать напитки. Для Дронго и Доула принесли чай, а для остальных бармен приготовил кофе капуч-чино. Прошло еще полчаса, и наконец в конференц-зал вошли Важевский и Симура. По их мрачным лицам можно было догадаться, что и их сообщения окажутся не слишком отрадными. Все восемь человек расселись за столами. Дронго оказался между комиссаром Брюлеем и Квернером. С их стороны сидел также Важевский. Остальные четверо расположились напротив.

      — Начнем, господа, — на правах старшего сказал Мишель Доул. — Судя по вашим лицам, нам не только не удалось продвинуться, но и, наоборот, мы выявили массу дополнительных фактов, о которых до сих пор не знали. Кто начнет первым?

      — Начинайте вы, — предложил Важевский. — Вы — первая пара по жребию. Вам удобнее и начинать. Итак, что вам удалось узнать?

      — Если коротко, то ряд не слишком приятных фактов. Мы допрашивали Никиту Полынова и Сюзан Бердели. Выяснилось, что Никита имел подругу Дженни, с которой. встречался несколько лет назад. Однажды он пригласил ее на вечеринку. Остальное вы можете себе представить. Девушка понравилась Роберту. Она бросила Никиту...

      «Вот почему он с такой горечью говорил о том, что мы здесь всегда чужие», — вспомнил Дронго.

      — Остальное вы можете себе представить. Роберт соблазнил молодую женщину. Никита признался, что избил молодого хозяина. Однако никаких последствий, по словам Никиты, не было. Роберт не стал поднимать шум, и Никита остался работать на прежнем месте. Во всяком случае, так нам объяснил Полынов. Как видите, у него были основания ненавидеть Роберта. Что касается миссис Бердсли, то она не стала скрывать того очевидного факта, что была поочередно любовницей и сына, и отца, что не говорит ни в пользу первого, ни в пользу второго, ни в пользу самой миссис Бердсли.

      — Это еще не основание для убийства, — заметил Важевский.

      — Да, — согласился Доул, — но это многое объясняет. Роберт не был добродетельным гражданином, а его отец, который так осуждает сына, также не отличается примерным поведением.

      — Вы подозреваете Полынова? — в упор спросил Хашаб.

      — Нет, — ответил Доул, — пока не подозреваем. Он мог нам и не рассказывать о том, что избил молодого Роберта Чапмена.

      — Он обязан был вам все рассказать, — самоуверенно заявил Хашаб. — Об их споре знал Арчибальд. Он видел, как Полынов ударил молодого хозяина, и рассказал нам обо всем. Мистер Квернер задал столько вопросов, что повар вынужден был рассказать нам правду. Поэтому Полынов не мог не упомянуть об этом случае.

      Нас больше волнует, почему мистер Дронго скрыл от нас сообщение Линды.

      — Какое сообщение? — спросил Доул. Дронго закрыл глаза. Сначала Хашаб рассказал о том, как Дронго и Линда всех обманули. Затем Хеккет перебил его, спеша сообщить о допросе Тиллиха. Хашаб обвинил и Дронго, и Симуру. В отличие от Дронго японский эксперт сидел спокойно, словно о нем вообще не говорили, хотя, когда Квернер изложил все это более подробно, все посмотрели в сторону Симуры.

      — Такой метод ничего нам не принесет, господа, — сказал Симура. — Три месяца назад я был в больнице — у меня вырезали аппендицит. Как раз в эти дни. В моем возрасте трудно сбежать из больницы даже на один день, чтобы прилететь в Лондон. Мне кажется, что гораздо более интересным было сообщение сэра Энтони. И пусть об этом вам расскажет мистер Важевский.

      — Сэр Энтони считает, что убийца его внука и врача — один и тот же человек. Сегодня утром позвонил полицейский эксперт. Яд, находившийся в стакане мистера Эндерса, ранее был найден в молоке, которое едва не выпил ребенок. Цианид. Эксперты считают идентичность яда абсолютной. Так что убийца в отеле — среди нас, господа.

      Наступило молчание. Все смотрели друг на друга.

      — Более того, — продолжал Важевский, — сэр Энтони собирается договориться с руководством отеля. С сегодняшнего утра все служащие отеля покинут его. — Он посмотрел на часы и добавил: — Уже покинули. Вокруг отеля останутся только охранники. Готовить нам будет Арчибальд, а убирать — Альма и Линда. Сэр Энтони полагает, что нужно исключить любые возможные контакты с посторонними людьми. Он уже отдал свои распоряжения. Нас в отеле не так много.

      — Я знал, что это кончится добровольной тюрьмой. За большие деньги он решил над нами поиздеваться,— сказал Хашаб, однако и он не стал возражать.

      — В таком случае яд находится в отеле, — неожиданно вставил молчавший до сих пор комиссар Брюлей. Все посмотрели на него.

      — Конечно, — согласился Важевский, — яд находится в отеле, и убийца может воспользоваться им еще раз.

      — У вас все? — спросил Мишель Доул.

      — Нет, не все, — сказал Важевский. — Сэр Энтони полагает, что Роберт успел перед смертью позвонить кому-то из нас. Один из нас восьмерых знал о его возможной гибели либо был организатором.

      Снова все промолчали.

      — Сколько можно пугать? — разозлился Хашаб, вcкочив со стула. — Мне надоели ваши намеки. Пусть встанет тот, кто придумал всю эту пакость! Мы его все равно найдем.

      Семь пар внимательных глаз смотрели на него. Поняв собственную ошибку, арабский эксперт опустился на стул, бормоча ругательства.

      — Я хотел сообщить присутствующим про Линду, — снова вмешался в самый нужный момент комиссар Брюлей. — Вчера, сразу после ее ухода, мистер Дронго сообщил мне, что к нему приходила горничная и рассказала о возможной встрече мистера Тиллиха с господином Симурой. И мы оба пришли к выводу, — при этом он посмотрел на Кодзи Симуру, — что она скорее всего ошиблась. Девушка приехала из Шотландии, жила в сельской местности, где не было азиатов. Возможно, она спутала господина Симуру с кем-то похожим на него. Такое случается.

      Симура кивнул головой в знак согласия.

      — Кажется, вы будете говорить с мистером Тилли-хом, — напомнил Доул, обращаясь к Си.муре. — Пусть он расскажет вам все подробнее.

      — Он просил сохранить все в таине от сэра Энтони, — напомнил Дронго. — Ему нужны хорошие рекомендации после увольнения.

      — Если получится, — невозмутимо сказал Доул, чуть поморщившись. Для англичанина подписанная рекомендация была почти официальным документом, и Доулу претила мысль, что Тиллих сможет где-то хорошо устроиться после своего предательства.

      Никто из восьмерых экспертов, сидевших за столом, не мог даже предположить, что убийства еще не закончились. Никто из них даже в страшном сне не мог себе представить, что следующей жертвой станет один из них. Менее чем через час они останутся всемером, потеряв одного из экспертов. Но пока они сидели за столом и обсуждали свои версии.

      Еще минут через пятнадцать было решено пообедать. Доул объявил перерыв до четырех. Важевский позвонил на кухню и узнал, что Арчибальд приготовит все через полчаса. Все служащие уже покинули «Стакис», а охранники организовали внешнее кольцо вокруг гостиницы, и им было запрещено даже входить в отель.

      — Надеюсь, Арчибальд не положит нам всем яд, — пробормотал Хеккет.

      — Я заставлю его самого попробовать каждое блюдо, — пообещал Хашаб.

      — У нас пока есть время, — взглянул на часы Квернер, — еще полчаса.

      — Пойдем в бассейн, — устало предложил Важевский. — Кто пойдет со мной? Надеюсь, что вся автоматика работает как нужно.

      Вместе с ним согласились отправиться в бассейн еще несколько человек. Дронго решил, что примет душ. Он вышел из конференц-зала, не предполагая, что уже через полчаса в отеле будет еще один труп.

 

      ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

 

      Дронго вошел в кабину лифта, вымотанный предыдущими разговорами. Конечно, Доул был прав: только таким необычным образом можно было узнать, кто именно из экспертов проявляет заботу о своем сообщнике, и перекрестным допросом уличить в неискренности возможного пособника убийцы. Но сама процедура была сложной и многоходовой, а убийца мог начать нервничать.

      Дронго вышел на своем этаже и заметил, что створки соседней кабины лифта растворились и оттуда вышел Квернер. На третьем этаже, кроме них, жили еще комиссар Брюлей и Хеккет. Квернер хмуро кивнул Дронго, который предусмотрительно пропустил немецкого эксперта вперед.

      — Как у вас дела? — спросил у него Дронго.

      — Не знаю, — мрачно ответил Квернер. — Мне кажется, нам еще очень далеко до конца расследования. Вполне возможно, что этот врач случайно положил яд в молоко ребенку, а поняв, что будет разоблачен, решил покончить с собой, не оставив никаких пояснений.

      — А как быть с убийством Роберта?

      — Конкретных доказательств все же нет, — сказал Квернер. — Возможно, в него стреляла эта истеричная особа.

      — Но у него нашли список экспертов.

      — Вот в этом все и дело, — хмуро заметил Квернер. — Может, список ввели в компьютер позже, после смерти Роберта. Специально, чтобы отвлечь наше внимание от настоящих организаторов убийства. Кстати, Алан Эндерс неплохо разбирался в компьютерах, я это узнавал.

      Дронго подумал, что в таком деле важны даже мельчайшие подробности поведения каждого из подозреваемых. Хотя с другой стороны, одним из подозреваемых был в данном случае он сам. Квернер достал карточку, чтобы открыть свой номер.

      — Как вам нравится эта идея сэра Энтони оставить нас одних в отеле? — спросил он.

      — С одной стороны, разумно, — заметил Дронго. — Это исключает возможность контактов потенциального убийцы с кем-либо из своих сообщников. А с другой — мы можем оказаться в очень неприятном положении. Старик, кажется, настроен решительно.

      — Вот именно, — хмыкнул Квернер, входя в свой номер. Дронго вошел к себе.

      Он услышал, как через несколько минут Квернер вышел из своей комнаты, хлопнув дверью. Очевидно, ему не нравился подобный «домашний арест». Все эксперты, прибывшие сюда по приглашению сэра Энтони, были не просто выдающимися мастерами своего дела. Это были величайшие профессионалы, и их оскорбляло, что они должны выступать не только в привычной роли расследующих преступление, но и в роли подозреваемых по этому преступлению. Дронго, во всяком случае, подобная роль угнетала.

      Приняв душ, он вышел из ванной. В «Стакисе» им давали особенно душистое мыло с приятным запахом и необычной пенкой. Чувствуя себя гораздо лучше, он переоделся в костюм и взглянул на часы.

      «Надеюсь, что Арчибальд сумеет приготовить для нас обед», — раздраженно подумал Дронго, выходя в коридор. Его поразила необычная тишина в соседних номерах. Очевидно, все трое экспертов, проживавших на его этаже, уже спустились вниз. Он прошел по коридору, затем, немного подумав, вернулся и открыл дверь на лестницу. Это был запасной выход на случай пожара. Он прислушался. Кто-то быстро поднимался по лестнице, явно задыхаясь. Удивившись, Дронго посмотрел вниз, но никого не увидел, а затем, повернувшись, снова пошел к кабине лифта.

      Он вышел в холл и заметил, что там никого нет. Только из ресторана показался бледный от ужаса Арчибальд, который смотрел на Дронго с выражением невероятного страха на лице.

      — Что случилось? — осведомился Дронго. — У вас сгорел обед? Или не хватило продуктов?

      — Там, — показал в сторону бассейна Арчибальд, и Дронго понял: что-то произошло.

      — Что случилось? — крикнул он.

      — Убили, — еле выдавил из себя Арчибальд.

      Дронго бросился в другую сторону. По дороге он успел заметить, как кабина лифта открылась и из нее вышел Стивен Чапмен.

      Дронго бросился в тренажерный зал. Там стояли две женщины. Миссис Холдер старалась держаться спокойно, хотя было заметно, как сильно она нервничает, — у нее дрожали руки, когда она прикуривала. А миссис Бердсли плакала, не считая нужным скрывать своего страха.

      Он прошел дальше. У бассейна толпились несколько мужчин. Квернер, Хашаб, Хеккет, комиссар Брюлей. Дронго заметил, как из коридора, ведущего в раздевалки, бежит мокрый Тиллих, натягивая на себя одежду. Он перепутал и надел майку наизнанку. Дронго подошел еще ближе. В джакузи плавал мужчина. Вернее, почти сидел. Лицо было отпущено в воду. Дронго вопросительно посмотрел на остальных экспертов.

      — Это Важевский, — пояснил ему угрюмо комиссар Брюлей. — Он сидел в джакузи один, когда автоматически стала подаваться вода. И в этот момент погас свет. Буквально на секунду. Хашаб плавал в бассейне, а Тиллих находился в раздевалке, когда оказалось, что Важевский не поднимает головы. Хашаб закричал, позвал людей. Когда мы появились, было уже поздно.

      Хеккет наклонился над погибшим, дотронулся до тела и отдернул руку.

      — Его ударило током, — пояснил он. — Черт бы побрал это джакузи! Как сюда мог попасть ток? Это же невозможно.

      — Что случилось? — В зал вошел Стивен Чапмен. За ним спешил Полынов;

      — Отключите электричество, — попросил Дронго Полынова. Тот кивнул головой.

      — Погиб Важевский, — пояснил Квернер, показывая на несчастного эксперта, сидевшего в джакузи.

      — Как это погиб? — спросил Чапмен. — Что вы говорите?

      Дронго увидел, как в тренажерном зале появился Мишель Доул. Он слушал женщин и не торопился войти в бассейн, чтобы увидеть мертвеца.

      — У него был болевой шок, — сказал Хеккет, — там не так сильно бьет. Просто внезапный шок. Видимо, у него было слабое сердце. Он не успел вылезти.

      — Черт возьми! — закричал Стивен Чапмен. — Как это произошло?

      Полынов, очевидно, нашел наконец где-то выключатель и отключил свет. Хеккет нагнулся, дотронулся до тела погибшего. Осторожно поднял его, вытаскивая за подмышки. Дронго наклонился, чтобы ему помочь.

      — Болевой шок, — согласился комиссар, осматривая убитого. — Видите, — он показал на ноги погибшего, — вот здесь его ударило током. Как это могло случиться, я не понимаю.

      Доул наконец вошел и молча приблизился к их группе. Он сел на корточки, исследуя труп, и ничего не сказал. Дронго еще раз обернулся. У тренажерного зала уже стояли Арчибальд, Линда, Альма. Расталкивая их, вошел Симура. У него впервые за все время редкие волосы не были уложены и торчали в разные стороны. Он был в мягких тапочках. Подойдя к Важевскому, он склонил голову над убитым.— Нужно спустить воду, — предложил Хеккет. — Полынов! — крикнул он показавшемуся начальнику охраны. — Вы не знаете, как это сделать?

      — Я вообще здесь ничего не знаю, — мрачно ответил Полынов.

      — Посмотрите у дежурных, где они обычно стоят за стойкой, — предложил Доул, не поднимая головы и продолжая исследовать тело погибшего. Хеккет посмотрел на него с некоторой долей презрения. Проходя мимо Дронго, он шепнул ему:

      — Я же вам говорил, что этих стариков нужно отсюда гнать.

      Доул поднялся и тихо заговорил с комиссаром, показывая на что-то рукой. Тот согласно кивал головой.

      — Может, хватит ваших секретов?! — взорвался Ха-шаб. — Мы уже получили двоих убитых. Или будем ждать, пока нас всех перебьют? Как хотите, а я отсюда уезжаю. Мне надоела эта дурацкая игра.

      — Мистер Ихсан Абд аль-Хашаб, — громко произнес кто-то таким тоном, что все невольно повернули головы в его сторону, — вы останетесь. И все остальные тоже будут гостями этого отеля до тех пор, пока мы не найдем убийцу.

      В зал въехала коляска сэра Энтони. У него лихорадочно горели глаза, он даже не смотрел на погибшего.

      — Вы обязаны найти убийцу, — сказал он, и в огромном высоком зале, где был бассейн, заполненный водой, его слова прозвучали как-то особенно гулко и страшно. — Вы его найдете! — повторил он, обводя всех своим полубезумным взглядом. И, не добавив больше ни слова, Чапмен-старший повернул свое кресло и выехал из зала. Альма поспешила за ним — очевидно, ему нужно было делать укол, в отсутствие Алана она неплохо справлялась с этой обязанностью.

      Хашаб пробормотал по-арабски ругательство. Очевидно, Полынов и Хеккет нашли пульт управления, и вода в джакузи начала медленно убывать.

      — Надеюсь, что электричество отключили, — сказал Доул и, не дожидаясь, пока вода уйдет полностью, спрыгнул в джакузи, наклоняясь к тому месту, где могла находиться нога Важевского.

      — Кто-то вставил проволоку, — сообщил он, поднимая голову. — Очень изобретательно, — глухо продолжал Доул. — Сама проволока ничего не значит. И если джакузи нормально работает, то ничего произойти не может. Там есть система страховки, блокирующая любую подачу электричества. Но если электричество вообще отключается, хотя бы на мгновение, а потом снова включается, соответственно отключается и блокировка. Кто-то устроил короткое замыкание, и блокировка на секунду отключилась. Этого было достаточно, чтобы Важевского ударило током. Нужно было только дождаться, когда он останется в джакузи один, если, конечно, хотели убить именно его. Он погиб несколько минут назад, как раз тогда, когда моргнул свет. Примерно в два часа двадцать две минуты.

      Он поднял голову, глядя на столпившихся вокруг людей.

      — Кто последним входил в джакузи? — спросил Доул.

      — Я, — ответил Хашаб. — Мы сидели вместе с Важевским и разговаривали. Потом я вышел и прыгнул в бассейн. Надеюсь, вы не считаете, что это я пытался убить нас обоих?

      — Вы бы не успели отключить электричество, — сказал Доул, — поэтому я вас и не подозреваю. Кто выключил свет, когда все произошло?

      — Полынов, — сказал Хашаб, показывая на Никиту. Все посмотрели на него.

      — Я отключил общий свет, — пожал плечами Полынов. — Для этого не нужны особые знания.

      — Сегодня утром вы сказали, что закончили индустриальный институт, — напомнил комиссар Брюлей. — Значит, в электричестве вы должны разбираться.

      — Чтобы отключить свет, не обязательно разбираться в электричестве, — усмехнулся Полынов. — Зачем мне его убивать? Что он мне плохого сделал? Я его вообще видел первый раз в жизни.

      — А где были вы, Хеккет? — спросил Доул.

      — Сидел в сауне, — зло ответил Хеккет, нахмурив свои густые брови. — Кстати, вас здесь не было. Вы тоже могли вызвать короткое замыкание, даже будучи у себя в номере.

      — Не было, — согласился Доул. — Но меня не было и в бассейне. А проволоку установили только недавно. Кто, кроме вас, был в бассейне?

      — Все были, — зло сообщил Хеккет. — Мистер Хашаб развлекался с двумя женщинами. Миссис Холдер, миссис Бердсли, сам Важевский. Кто еще? Тиллих залезал в джакузи, а потом ушел в раздевалку.

      — А вы? — спросил комиссар.

      — Я тоже, — кивнул Хеккет, — но Важевского я не убивал. Незачем. Конечно, мы все конкуренты, но если начнем мочить друг друга, здесь будут плавать одни только трупы.

      — Погодите, — поморщился комиссар, — сейчас речь идет об убитом. Совершенно очевидно, что хотели убить именно Важевского. Но если убийца находился рядом с вами, как он мог дать сигнал своему сообщнику, чтобы тот вызвал короткое замыкание? Нужно будет внимательно осмотреть розетки в тренажерном зале и в обеих раздевалках. Если понадобится, разберем все розетки.

      — Да, — согласился Доул, выбираясь из джакузи. Квернер протянул ему руку, он благодарно кивнул и вылез к остальным экспертам. — С кем он разговаривал? — вспомнил Доул. — Нужно понять, почему убили именно Важевского, и тогда мы поймем логику убийцы.

      — Со мной, — сказал Чапмен. — Они разговаривали со мной, с моим отцом и с Альмой. Он и мистер Симура.

      Дронго взглянул на Симуру. Тот сидел на стуле, стоявшем недалеко от джакузи. Очевидно, убийство напарника потрясло японского эксперта.

      — Что вы мудрите? — крикнул высоким фальцетом Хашаб. Он все еще стоял в плавках, весь мокрый, и капли воды стекали с него, образуя вокруг приличную лужу. — И так все ясно! Вспомните, с кем они должны были беседовать после обеда. Мы ведь договорились меняться парами. Кто у них был на очереди? Конечно, Тиллих, — показал на перепуганного помощника Хашаб. — А он знал, что нельзя допустить их разговора с Симурой, иначе Важевский все поймет. Вот поэтому его и убили. Иначе бы вскрылись все махинации Тиллиха.

      — Какие махинации? — спросил ровным голосом Стивен Чапмен.

      Тиллих стоял с перекошенным от ужаса лицом. Хашаб понял, что несколько погорячился.

      — У нас свои проблемы, — отмахнулся он.

      — Может, вы мне все объясните, мистер Тиллих? — спросил Стивен Чапмен, обращаясь к помощнику своего отца.

      — Да, да, конечно, сэр. Обязательно, сэр, — плачущим голосом согласился Тиллих.

      — Вы не умеете себя вести, Хашаб, — строгим тоном заметил комиссар Брюлей, — и, может, делаете это специально, чтобы отвлечь внимание от настоя-щего убийцы.

      — Ну хорошо, — раздраженно сказал Хашаб. — Я вообще сейчас уйду, пока вы не решите, что нам нужно срочно отсюда уезжать. Этот отель превратился для нас в западню. Нас сюда заманили, чтобы перебить всех до единого. Всех!

      Выкрикнув последнее слово, он повернулся и пошел в раздевалку. Квернер покачал головой:

      — Кажется, он слишком сильно нервничает.

      — Господа, — сказал Дронго, — перед тем как спуститься вниз, я случайно открыл дверь на пожарную лестницу. Буквально за несколько секунд до случившейся трагедии. И услышал, как кто-то бежит по лестнице.

      — Вы увидели, кто именно? — спросил комиссар.

      — Нет. Но я точно слышал, что кто-то спешил по лестнице наверх. Человек явно задыхался. Когда я посмотрел, его уже не было.

      — Вы живете на третьем, — задумчиво сказал комиссар. — Получается, что бежали на второй или первый этаж?

      — Думаю, что на первый, — сказал Дронго. — До второго бежавший не успел подняться, да и я бы его заметил.

      — На первом этаже живут только сэр Энтони и его сын, — напомнил Квернер, поворачиваясь к Стивену Чапмену.

      — Кажется, ваш отец не может бегать, — нагло вставил Хеккёт, обращаясь к мистеру Чапмену. — А кроме него, на первом этаже живете только вы.

      — Хотите сказать, что я убил эксперта? — надменно спросил Чапмен.

      — Нет, — спокойно ответил комиссар, — но хочу заметить, что наш коллега погиб во время расследования преступлений, происходящих в вашей семье, мистер Стивен Чапмен.

      Чапмен открыл рот, чтобы возразить, и в этот момент все услышали тихий голос Кодзи Симуры.

      — Не нужно ни о чем больше спорить, — сказал японский эксперт. — Это моя вина, что все так произошло. Я виноват больше других...

      Он тяжело поднялся со своего места. Все присутствующие молча уставились на Симуру. Он сделал три шага по направлению к общей группе и чуть наклонил голову.

      — Мистер Важевский был моим напарником. И он погиб. Значит, мне нанесено личное оскорбление. Я должен был предвидеть такую возможность. Когда Важевский уходил в бассейн, он мне сказал, что его очень интересует один человек. Я никогда не задаю вопросов мастеру, если он сам не хочет на них ответить. Очевидно, я был не прав. Но убийца, который отнял у нас Ва-жевского, должен знать, что отныне он мой личный враг. И я готов работать в одиночку за двоих, если вы мне доверите.

      — Как благородно! — насмешливо сказал в наступившей тишине Хеккет. — Вам еще остается сделать харакири, и чтобы друг отрубил вам голову. Мне всегда нравился этот японский обычай, когда друг должен отрубить голову другу. Как правило, самый близкий друг делает это с особенным удовольствием.

      — Перестаньте, — оборвал его комиссар. — Вы же видите, что он говорит серьезно.

      — Ах, серьезно! — не меняя ернического тона, продолжал Хеккет. — Тогда, может, вы подумаете над другим. Может быть, это Важевский все и организовал! Все эти убийства. А теперь убийца решил, что Важевский больше не нужен, и отправил его на тот свет. Такой финал вы допускаете?

      — Нужно отнести его на кухню, — предложил комиссар, уже не обращая внимания на тон Хеккета, — и вызвать полицию...

      Все молчали, глядя друг на друга.

      — Вы слышите, господа? — спросил комиссар Брю-лей. — Или вы предпочитаете... — Он не договорил.

      — Позовите Хашаба, — сказал вдруг в наступившей тишине Мишель Доул. Тиллих, боявшийся встретиться взглядом с мистером Чапменом, поспешил в раздевалку за Хашабом. Целую минуту все молчали. Наконец появился Хашаб, который уже успел надеть брюки.

      — Простите меня, комиссар Брюлей, — вежливо сказал Мишель Доул, — но я хочу знать мнение остальных экспертов. Наш отель окружен со всех сторон, телефонная связь прервана. Убийца бросил нам всем дерзкий вызов, решив убить одного из наших коллег. У нас в запасе есть один день и две ночи. Я предлагаю отложить на сутки вызов полиции в связи с... несчастным случаем, — закончил Доул и взглянул на остальных.

      — Согласен, — первым сказал Симура. Он даже притопнул ногой, словно подтверждая свои слова.

      — Согласен, — произнес сразу за ним, как клятву, Дронго.

      — Согласен, — насмешливо протянул Хеккет.

      — Согласен, — строго сказал Квернер.

      — Согласен, — кивнул, пожимая плечами, Хашаб. Доул взглянул на комиссара.

      — Наши решения должны приниматься только при полном одобрении всех экспертов. Если вы возражаете, мы...

      — Согласен. — Комиссар достал трубку. Лицо у него было серого цвета. Очевидно, ему нелегко было произнести это слово.

      — Спасибо, — кивнул Доул. — А теперь перенесем погибшего на кухню. Попросим мистера Арчибальда найти место в холодильной камере. И пусть убийца знает, что мы его все равно вычислим. Это теперь наше личное дело.

 

      ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

 

      Покойного перенесли на кухню. Все были мрачны и сосредоточенны. Доул выглядел непроницаемо спокойным, но было видно, что он переживает. Убийца нанес удар, которого никто не ждал. По непонятной для всех причине он решил убить именно Важевского, словно тот был самым важным свидетелем либо чем-то мешал убийце. Это понимали все, и каждого интересовал вопрос: почему именно Важевский? Не разгадав смысла этого убийства, было невозможно вообще оставаться в Дартфорде, ибо каждый из них мог оказаться следующей жертвой.

      Осмотр помещений в мужской и женской раздевалках ни к чему не привел. Они внимательно осмотрели все розетки в тренажерном зале и также не нашли ничего подозрительного. И лишь поднявшись на первый этаж, они обнаружили в коридоре, рядом с выходом на пожарную лестницу, обгоревшую розетку. Неизвестный убийца именно здесь устроил короткое замыкание, отключив на мгновение блокировку, чем и вызвал смертельный шок у Важевского. Розетку осмотрели все по очереди, даже Никита Полынов. Никаких сомнений не было: именно эта сгоревшая розетка вызвала короткое замыкание в электросети. После этого Доул предложил всем спуститься на кухню.

      Обед проходил через два часа и в полном молчании.

      После обеда мистер Доул пригласил всех экспертов в большой конференц-зал. Все семеро оставшихся в живых собрались в комнате и расположились за тем же столом, невольно поглядывая на то место, где еще несколько часов назад сидел Анджей Важевский. Хашаб демонстративно опоздал и, пройдя на свое место, что-то проворчал по-арабски. Хеккет неприятно усмехался, поглядывая на Дронго. Его теория абсолютной продажи получила свое достойное продолжение. Квернер невозмутимо молчал, покуривая трубку, комиссар, напротив, убрал трубку и мрачно смотрел на остальных экспертов. У Дронго было плохое настроение. Получалось, что он мог увидеть возможного убийцу, если бы не поленился спуститься на один этаж и выяснить, кто именно спешил по пожарной лестнице. Только Симура и Доул сохраняли внешнее спокойствие.

      — Давайте восстановим все события, — предложил Доул. — Мы объявили перерыв на обед и разошлись. Совершенно очевидно, что Важевского убили очень хитроумно, возможно, не без помощи одного из нас. Или Важевский сам был организатором всех этих преступлений, что маловероятно. В таком случае получается, что именно он спланировал и осуществил собственное убийство.

      — А несчастный случай вы исключаете? — осведомился Хеккет. — Может быть, хотели убить Хашаба, а убрали Важевского.

      — Почему вы так решили? — нахмурился Доул.

      — Пока убийца спешил на второй этаж, Хашаб вылез из джакузи, оставив там Важевского, — напомнил Хеккет. — А ведь первым в джакузи сел Хашаб, и лишь за ним туда залез Важевский. Вполне вероятно, что убийца, заметив, как в джакузи уселся Хашаб, поспешил вызвать короткое замыкание. Однако к этому времени наш арабский друг уже покинул джакузи.

      — Вы хотите сказать, что именно меня хотели убить? — зло спросил Хашаб.

      — Очень возможно, — невозмутимо ответил Хеккет.

      — Не получается, — возразил Дронго. — Я слышал, как возможный убийца бежал по лестнице. Чтобы подняться на первый этаж, нужно несколько секунд, от силы полминуты. А мистер Хашаб провел в джакузи как минимум пять минут.

      — Очень справедливое замечание, — усмехнулся Хашаб. — Поэтому считайте, что я как потенциальный труп сразу исключаюсь из этого списка.

      — Не шутите, Хашаб, — резко сказал Симура, — речь идет о нашем товарище.

      — Речь идет о нашей глупости, — возразил Хашаб. — С самого начала было ясно, что убийца над нами издевается. Здесь всего четыре женщины и четверо мужчин. Сэр Энтони не может бегать по лестницам при всем своем желании. Значит, нам нужно выбрать одного из восьмерых. Я ставлю на мужчину. Либо Полынов, либо Стивен Чапмен, либо Тиллих. Придурковатого повара я исключаю, он может в лучшем случае поджарить птицу, но не человека.

      — А женщина? — спросил Хеккет. — Вы не знаете коварство женщин, дорогой Хашаб. Вам кажется, что все они увлечены вашей неотразимостью. Вы слишком им доверяете.

      — Нет, не слишком, — возразил Хашаб. — У них просто нет конкретных мотивов. А у мужчин есть. Роберт мог с помощью Важевского разоблачить махинации Тиллиха, даже если предположить, что он встречался не с мистером Симурой. У отца с сыном вообще были напряженные отношения. Очень напряженные, — подчеркнул Хашаб, — и вполне возможно, что Роберт нанял Важевского убрать своего отца, а тот перекупил нашего погибшего друга.

      — Вы должны уважать память покойного, - недовольно заметил комиссар.

      — Об этике мы поговорим в другом месте, — пообещал Хашаб, — здесь не время и не место читать мораль. И наконец, Полынов, девушку которого отбил Роберт. Он мог ненавидеть эту семью, и вполне вероятно, что именно Важевский помог Полынову покончить с Робертом, разработав свой хитроумный план. А электричество вывел из строя сам Полынов, устроив короткое замыкание. Не забывайте, как быстро он сумел отключить общий свет. Этот человек понимает в электричестве лучше любого электрика. У всех троих были конкретные мотивы, а у женщин их нет.

      — У миссис Бердсли могли быть мотивы, — возразил Хеккет. — Покойный Роберт с ней встречался.

      — Он встречался со многими женщинами, — напомнил Хашаб. — Что касается Сюзан Бердсли, то она человек современных взглядов и не отказывала себе в удовольствии. Вряд ли такой человек может превратиться в злобного мстителя.

      — Мне кажется, господа, что вы все время забываете об одном обстоятельстве, — вмешался Дронго. — Покушение на мальчика. Даже если кто-то и ненавидел Роберта Чапмена, даже если кто-то сумел так виртуозно организовать его убийство, то почему тогда неизвестный хотел убить и мальчика? Этому нет объяснений.

      — Есть! — возразил Хашаб. — Тот же Полынов мог ненавидеть всю семью. И тем более сына Роберта. Или даже Стивен Чапмен. Может быть, у папаши Чапмена есть собственный сынишка от какой-нибудь молодой женщины и он совсем не спешит поделиться своим наследством с сыном Роберта.

      — И поэтому он хотел убить своего внука? — насмешливо спросил Дронго.

      — Это всего лишь гипотеза, — сразу нашелся Хашаб, — не нужно доводить все до абсурда.

      — Вернемся еще раз к бассейну, — напомнил Доул. — Вы, Хашаб, все время были в бассейне. Где были вы, Хеккет?

      — В сауне, — сообщил Уорд Хеккет. — Я как раз вошел в сауну. Предвидя ваш следующий вопрос, скажу, что никто мимо меня не пробегал. Хотя убийца мог открыть дверь и увидеть, кто именно находится вджакузи. Это можно заметить из коридора.

      — Кто находился в мужской раздевалке? — уточнил Доул.

      — Полынов и Тиллих, — ответил Хеккет, — хотя Полынов, по-моему, прошел в тренажерный зал.

      — И следовательно, он мог выйти с другой стороны и подняться по лестнице наверх? — уточнил Доул.

      — Мог, — согласился Хеккет, — но и Тиллих тоже мог. Он был один в раздевалке, и никто его не видел.

      — А в женской? Кто находился в это время в женской?

      — Элиза Холдер, — вспомнил Хеккет. — Миссис Бердсли вышла из сауны, когда я туда вошел, и отправилась в раздевалку. А Элиза Холдер была в это время там. Если бы сэр Энтони не убрал всех сотрудников отеля, мы бы точно знали, где именно находился каждый из подозреваемых. Но каждый из нас имел возможность для беспрепятственного выхода на пожарную лестницу.

      — Не спешите, — сказал комиссар, — на пожарную лестницу можно попасть, выйдя из бассейна через двери в саду. Верно?

      — Верно. Но двери открываются только изнутри. А из бассейна никто не выходил, иначе бы этого человека заметил Хашаб.

      — Можно вернуться обратно через тренажерный зал и аыйти в холл, откуда пройти на пожарную лестницу. Верно?

      — Да. Но это возможный риск. В холле в это время сидел Квернер. Я видел, как он читал газету.

      — Мимо меня никто не проходил, — кивнул Квернер, — я бы увидел обязательно.

      — Тогда остается последний вариант. Из раздевалок по внутреннему коридору можно выйти к пожарной лестнице, имея универсальный ключ, открывающий внутренние двери. Сделать ключ или достать его не так сложно, — сказал комиссар. — Ключ обычно выдавали дежурные. Получается, что кто-то успел подать знак возможному сообщнику и тот поспешил замкнуть электричество. Или этот кто-то сам устроил замыкание.

      — Правильно, — согласился Хеккет, — и теперь осталась самая главная деталь. Узнать имя этого человека. Кажется, мы приехали в «Стакис» только по этой причине.

      — Нужно узнать у Арчибальда, кто ему помогал на кухне, — предложил молчавший до сих пор Симура.

      — Нужно позвать Арчибальда и выяснить, выходил ли кто-нибудь из кухни в тот момент, когда Важевский и Хашаб купались в джакузи, — уточнил комиссар.

      — Я его позову, — поднялся Дронго, как самый молодой из присутствующих. Хотя с Хашабом они были примерно одного возраста, но он понял, что Брюлей не захочет даже за такой малостью обращаться к арабу.

      Комиссар кивнул в знак согласия, и Дронго вышел в холл, где столпились потрясенные сотрудники. Сэра Энтони и его сына там не было — очевидно, они поднялись к себе в номера. Остальные ждали экспертов.

      — Мистер Марсден, — позвал повара Дронго, — можно вас на минуту?

      Напуганный Арчибальд поднялся, словно его уже обвинили в убийстве, и покорно поплелся следом за Дронго. Они вошли в большой конференц-зал. Дронго направился к своему месту, а Арчибальд замер на пороге.

      — Мистер Марсден,— сказал, обращаясь к нему, Мишель Доул, — когда вы готовили на кухне, кто вам помогал?

      — Альма и Линда, — ответил Арчибальд. В присутствии Доула он чувствовал себя увереннее, словно не доверял остальным.

      — Они все время были с вами на кухне? — уточнил Доул.

      — Нет, — ответил повар. — Линда появлялась иногда — она убирала в номере сэра Энтони и два раза выходила из кухни. Альма была все время со мной.

      — А вы сами не покидали кухню?

      — Никак нет, сэр, Я готовил на столько человек и не мог отлучиться даже на минуту. Я выбежал, только когда услышал крики. И то лишь на секунду. У меня могло подгореть мясо. Я вернулся, посмотрел на мясо, чуть убавил огонь и только потом снова прошел в тренажерный зал.

      — Благодарю вас, Арчибальд, — улыбнулся Доул, чтобы подбодрить несчастного повара, — и будьте любезны позвать сюда Линду.

      Когда Марсден вышел, Хеккет взглянул на Доула.

      — Кажется, круг подозреваемых стремительно сужается, — саркастически сказал он. — Еще немного — и мы сумеем вычислить наконец этого неуловимого убийцу.

      Доул бросил на него холодный, чуть отстраненный взгляд, но не стал комментировать его заявление.

      Линда вошла также неуверенно, но в отличие от повара она прошла к самому столу, словно ища в нем поддержку.

      — Мы вынуждены были вас побеспокоить, — сухо сказал Доул. — Скажите, Линда, вы все время были на кухне?

      — Нет, — тихо ответила девушка, она избегала смотреть на Дронго и Симуру, обращаясь только к Доулу.

      — Вы два раза выходили с кухни? — вынужден был дать хоть какое-то направление разговору Доул.

      — Выходила, — кивнула она. — Сэр Энтони попросил поменять ему постель.

      — Значит, вы были на первом этаже в момент убийства? — уточнил Доул.

      — Да. Я вышла из кухни и прошла к лифту. Поднялась на первый этаж и вошла в номер сэра Энтони. А до этого я поднималась наверх, чтобы принести ему воды. Он попросил горячей воды.

      — Вы никого не видели в холле? — спросил Доул.

      — Видела. Когда второй раз поднималась, в холле сидел вот этот господин с трубкой. — Она показала на Квернера, и тот удовлетворенно кивнул. Это подбодрило Линду. — Я прошла к лифту и поднялась наверх, — закончила она уже более твердым голосом.

      — Когда вы поднялись на первый этаж, вы кого-нибудь там видели? — задал вопрос комиссар Брюлей.

      — Нет, никого. Хотя, когда я поднялась второй раз, из своего номера вышел мистер Чапмен. Мистер Стивен Чапмен, — уточнила она. — Он, кажется, пошел по коридору, но я только поздоровалась с ним и вошла в номер сэра Энтони.

      — И больше вы ничего не видели? — задал последний вопрос Доул.

      — Нет, сэр, — ответила Линда, — больше ничего.

      — Спасибо. Можете идти.

      Когда Линда вышла, Доул сказал, обращаясь к остальным экспертам:

      — Убийца очень рисковал. Дронго мог его случайно увидеть. И Линда могла увидеть, когда убийца появился в коридоре. И даже мистер Стивен Чапмен.

      — А зачем вы вышли на пожарную лестницу? — вдруг спросил у Дронго Хеккет, гадливо улыбаясь. — Нормальному человеку не придет в голову выходить через запасной выход, когда есть лифт и лестница в другом конце коридора.

      — У меня старая привычка. Я всегда проверяю запасные выходы, — ответил Дронго.

      — Чтобы была возможность побега? — удовлетворенно хмыкнул Хеккет.

      — Чтобы была возможность выхода. — Дронго понимал, что Уорд специально заводит его, но не мог остановиться.

      — Хватит, — сказал комиссар. — Если бы убийцей Сыл мистер Дронго, он бы не стал нам рассказывать. Ведь никто не видел, как он выходил на эту лестницу. И он не обязан был слышать и видеть постороннего, который бежал по лестнице. А вот мистер Стивен Чапмен мог увидеть возможного убийцу. Но он, очевидно, вышел из номера чуть раньше.

      — Для каждого человека вы ищете оправдания, — хмыкнул Хеккет.

      — Я пытаюсь понять, как могло произойти убийство у нас на глазах. У вас на глазах, мистер Хеккет. Это ведь вы сидели ближе всех к бассейну. Вы и мистер Хашаб. Таким образом, будет правильно, если мы станем подозревать в первую очередь вас.

      — Перестаньте, — разозлился Хеккет, — вы же уже поняли, что мы не виноваты!

      — Подведем некоторый итог, господа, — прервал их спор Мишель Доул. — У нас есть несколько подозреваемых. Уже сейчас ясно, что Арчибальда и Альму можно исключить. Они не покидали кухни, когда было совершено преступление. Конечно, нам еще нужно допросить Альму, но я полагаю, что показания мистера Марсдена подтвердятся. Если учесть, что мы исключаем этих двоих, то у нас остаются только семь подозреваемых.

      — Почему семь? — снова не выдержал Хеккет. — Вы полагаете, что сэр Энтони может бегать по лестницам, но скрывает это от нас?

      — Нет, не полагаю. Но Дронго слышал лишь, как бежали по лестнице. Может быть, человек спускался, а не поднимался, такой вариант вы исключаете?

      Все посмотрели на Дронго. Он задумчиво вымолвил:

      — Не знаю. Может быть... Хотя мне показалось, что человек поднимался по лестнице.

      — Чтобы вызвать короткое замыкание, можно выехать в коридор, сидя в кресле, — сказал мистер Доул. — Моя задача не обвинить сэра Энтони, а учесть любой, самый невероятный вариант. Предположим, что именно он по каким-то причинам решил убрать Важевского. Значит, его сообщник мог подняться по лестнице и сообщить сэру Энтони или его сыну, когда именно нужно вызвать короткое замыкание. Женщины были в раздевалке, но их никто не видел, и любая из них тоже могла подняться по лестнице и вызвать короткое замыкание. Наконец, Полынов или Тиллих. У них была возможность пробежать по лестнице. Последняя подозреваемая — Линда. Семь подозреваемых. Наш круг отныне должен быть очерчен именно этими людьми.

      — Вы назвали подозреваемых среди сотрудников, — тихо сказал Симура, — но у возможного убийцы должен быть и возможный сообщник среди экспертов. Вы можете назвать его имя?

      — Да, — неожиданно ответил мистер Доул.

      Все вздрогнули, взглянув на него. — Он находится в этой комнате, — убежденно сказал Доул, — возможный организатор всех этих преступлений. Второе убийство было подготовлено слишком квалифицированно для дилетанта. Такое преступление мог организовать только настоящий профессионал. И он среди нас, господа.

      Дронго незаметно выдохнул воздух, поочередно глядя в глаза каждому из сидевших вместе с ним экспертов. Мишель Доул, комиссар Дезире Брюлей, Ихсан Абд аль-Хашаб, Людвиг Квернер, Уорд Хеккет и Кодзи Симура.

      Шесть известных экспертов, лучших в своей области. И один из них — враг. Все молчали, понимая всю сложность создавшегося положения.

      — Мы не имеем права ждать, пока убийца нанесет следующий удар, — твердо сказал Доул. — Предлагаю допросить каждого свидетеля еще раз. Всем вместе. Мы обязаны найти решение этого вопроса.

      — А вы убеждены, что мы сумеем найти убийцу? — насмешливо спросил Хашаб. — Тем более если его напарник находится среди нас?

      — Именно поэтому и убежден, — ответил Доул. — Профессионал должен был все предусмотреть, но его напарник мог сделать ошибку. Одну-единственную ошибку. И тогда мы будем знать, кто именно так подставился. Мы уже допросили мистера Марсдена и Линду. Осталось допросить остальных. Только по факту о втором убийстве. На это уйдет не так много времени. Мы обязаны завершить все сегодня ночью, иначе следующей жертвой может стать кто-нибудь из нас.

 

      ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

 

      — Я предлагаю сделать таким образом, — неожиданно заявил Дронго. — Составить схему и уточнить показания каждого свидетеля. Следует проверить все буквально по минутам. Убийце достаточно было иметь в своем распоряжении лишнюю минуту или две. Нужно посмотреть, кто мог отсутствовать именно в это время. Забудем на время об экспертах. Давайте поговорим, где конкретно был каждый сотрудник.

      — Правильно, — кивнул Доул. — Позовите миссис Бердсли. Мне кажется, что начать надо именно с нее.

      Дронго вышел из комнаты и обнаружил всех служащих семьи Чапменов сидевшими в холле. Было уже темно, но охранники включили два прожектора, направив их на отель, и фантастическое зрелище освещенного холла, темных вытянутых теней охранников и сидевших в холле людей создавало впечатление ирреальности происходящего.

      — Миссис Бердсли, — позвал он секретаря Стивена Чапмена. Молодая женщина вздрогнула. Она сидела рядом с Элизой Холдер и что-то тихо говорила. Услышав свое имя, она встрепенулась и посмотрела на Дронго.

      — Да, да, — поднялась женщина.

      — Включите свет, — недовольно сказал Дронго, обращаясь к Полынову. И, любезно пропустив вперед женщину, прошел вместе с ней в конференц-зал.

      Войдя в зал, она едва не закрыла глаза. Здесь было слишком светло. Свет бил прямо в глаза. Ей дали стул. Сюзан села и оказалась лицом к лицу с семью экспертами. Она была в темной длинной юбке и в темном, чуть укороченном пиджаке. Очевидно, смерть Важевского потрясла ее гораздо сильнее, чем остальных. Она начала бояться.

      — Миссис Бердсли, — начал Доул, взявший на себя роль своеобразного председателя, — нам важно, чтобы вы рассказали буквально по минутам, где вы были и что делали, после того как вошли в тренажерный зал.

      — Да, да, конечно, — сказала она, тревожно оглядывая всех собравшихся. — Я вошла в тренажерный зал. Потом прошла в раздевалку, разделась, вошла в зал с бассейном. Искупалась. Вышла. И вернулась в раздевалку. А потом услышала крик. И все.

      — Давайте немного подробнее, — предложил Доул. — Вы входили в джакузи?

      — Да. Мы купались вместе с Элизой, простите, с миссис Холдер.

      — До вас там был кто-нибудь?

      — Кажется, Тиллих. Да, он заходил до нас в джакузи. Но как только мы туда вошли, он вылез.

      — Вы не заметили ничего необычного?

      — Нет, не заметила. Потом туда прошли Важевский и Хашаб. А мистер Хеккет, кажется, прошел в сауну.

      — Кто еще входил в джакузи? — поинтересовался комиссар Брюлей. — Вы никого больше не видели?

      — Нет, — чуть подумав, сказала миссис Бердсли, — больше я никого не видела.

      — И вы не выходили из тренажерного зала? — спросил Хеккет.

      — Нет, не выходила. Я былаАраздевалке, принимала душ.

      — А где была миссис Холдер? — поинтересовался Доул. — Где была она в этот момент?

      — Она уже приняла душ и переодевалась, — пояснила миссис Бердсли. — Кажется, она сидела на скамье за стеной.

      — Но она вас не видела? — уточнил комиссар.

      — Она могла меня слышать. Я открыла воду, — ответила она, снова испугавшись, словно именно ее сейчас должны были обвинить в убийстве Важевского.

      — Но вы ее тоже не видели, — сказал Хашаб, решивший прийти на помощь миссис Бердсли.

      — Нет, не видела. Но, когда я вышла, она была на скамье уже переодетая.

      — Сколько времени вы провели в душе? — спросил Дронго.

      — Немного, — подумав, ответила она, — совсем немного.

      — Точнее, пожалуйста, — попросил Дронго.

      — Минут пять. А может, даже еще меньше;

      — Вы ничего не почувствовали, когда купались? — спросил Хеккет.

      — Ничего, — пожала она плечами, все еще глядя с некоторым страхом на смотревших на нее людей.

      — Спасибо, миссис Бердсли, — кивнул ей Доул. — Вы нам очень помогли. Позовите миссис Холдер.

      Когда женщина вышла, Доул посмотрел на остальных экспертов. Комиссар отрицательно покачал головой. Возможно, этот вариант был также порочен, но сейчас требовалось проверить каждого подозреваемого.

      Миссис Холдер вошла в кабинет чуть более уверенно. Было видно, что она тоже волнуется. В отличие от миссис Бердсли она была в темном брючном костюме. Едва усевшись на стул, она достала сигареты.

      — Миссис Холдер, вы были вместе с миссис Бердсли, — начал свой необычный допрос Доул. — Вы не могли бы подробно рассказать, где вы были и чем занимались в те несколько минут перед смертью нашего коллеги?

      — Я была в джакузи, — закуривая, сказала миссис Холдер, — потом мы с Сюзан вышли оттуда и приняли душ.

      — Кто первой вышел из джакузи? — спросил Квер-нер.

      — Я, — сообщила Элиза Холдер.

      — Миссис Бердсли вышла за вами? — уточнил Доул.

      — Мы вышли почти вместе, но я была первой — подтвердила она.

      — Продолжайте, — попросил мистер Доул.

      — Мы вошли в раздевалку, и я сразу встала под душ. Вообще-то там четыре блока, но я помылась первой. И вышла, чтобы переодеться.

      — Вы сидели в раздевалке на скамье в глубине комнаты? — осведомился комиссар Брюлей.

      — Да, — кивнула она.

      — В таком случае вы не могли видеть выходившую из душа миссис Бердсли.

      — Нет, но я слышала, как она мылась.

      — Каким образом? — уточнил комиссар. — Она пела или что-то говорила?

      — Нет, но я слышала шум воды.

      — Это еще не доказательство, — возразил Брюлей.

      — Я не думаю, что Сюзан Бердсли могла быть убийцей, — чуть усмехнулась Элиза Холдер.

      — Больше вы ничего не можете нам рассказать?

      — Нет. Я услышала, как раздались крики, шум, и вышла из раздевалки. Вот и все.

      — Спасибо, миссис Холдер, — поблагодарил ее недрогнувшим голосом мистер Доул. — Вы можете идти.

      Когда женщина вышла, мистер Доул поднялся со своего места.

      — К сожалению, должен признать, что подобный способ малоэффективен. Все свидетели находились в разных местах, и нам будет сложно вычислить, кто именно мог устроить замыкание. На данный момент мы знаем, что неизвестный очень спешил и короткое замыкание произошло в розетке первого этажа.

      — Если верить женщинам, они не выходили из раздевалки, — пробормотал Хашаб. — Тогда получается, что это был либо Тиллих, либо Полынов.

      — Но в холле сидел мистер Квернер, — напомнил Доул.

      — Мимо меня никто не проходил, — подтвердил Квернер, — хотя я вышел в холл достаточно поздно. Я еще разговаривал с мистером Дронго. Мне кажется, что, когда я появился в холле, оттуда как раз уходил мистер Полынов, так как я увидел закрывающиеся створки кабины соседнего лифта.

      — Почему вы решили, что это был Полынов? — спросил Брюлей.

      — Я заметил его сумку. Он обычно спускается в тренажерный зал с сумкой.

      — Может быть, он вышел на втором этаже, спустился на первый и замкнул электричество? — предположил Хеккет.

      — Не знаю. Но сумка у него была, — ответил Квернер. — Я прошел и сел в холле. Как раз в это время там показалась Линда.

      — Она проходила через холл, — вспомнил Хеккет, — кто-то мог дать ей сигнал.

      — В таком случае у нее все равно должен быть сообщник среди сотрудников, — возразил Хашаб.

      — Не обязательно, — задумчиво произнес Доул. — А если это был кто-то из наших экспертов? Такой вариант вы исключаете?

      — Мистер Доул, — ледяным голосом сказал Хашаб, — кажется, вы решили взять реванш. Почему вы считаете, что именно эксперты, находившиеся в бассейне, могли быть соучастниками убийцы? Ведь логичнее предположить, что сам эксперт в это время находился в другом месте, обеспечивая свое алиби. Насколько я помню, три человека были в своих номерах. Это вы, комиссар Брюлей и мистер Симура. Если учесть, что последний был напарником Важевского, то его отсутствие кажется особенно подозрительным.

      Доул хотел что-то ответить, но Симура сразу поднялся со своего места.

      — Вы правы, мистер Хашаб, — вежливо кивнул он. — Я вызываю самые большие подозрения. И я даже готов покинуть ваше собрание и не принимать в нем участия до тех пор, пока не будет установлена моя невиновность.

      Он поклонился и хотел выйти, когда Доул остановил его.

      — Подождите, мистер Симура, — предложил он. — Никто не сомневается в вашей честности. Мистер Хашаб изложил лишь свою точку зрения. Прошу вас остаться.

      — Нет, — твердо ответил Симура. — Если так подумал мистер Хашаб, так же могут подумать и остальные. Я обязан уйти. Извините меня, господа, надеюсь, вы правильно поймете мои мотивы.

      Он поклонился всем экспертам еще раз и вышел из конференц-зала.

      Когда они остались вшестером, комиссар, взглянув на Хашаба, раздраженно заметил:

      — Вы могли бы хоть иногда себя сдерживать. Никто же не обвиняет вас в том, что именно вы находились рядом с Важевским перед его смертью. Я думаю, вам нужно будет извиниться перед господином Симурой.

      — Я ничего оскорбительного не сказал, — пожал плечами расстроенный Хашаб. — Японцы слишком обидчивый народ. Это в нем говорит древний дух самураев.

      — Ну хватит! — отмахнулся Доул. — Вы ведете себя неразумно, мистер Хашаб. Я думаю, что нам придется вернуться к этой беседе еще раз после завершения нашего расследования.

      — Вы всерьез считаете, что удастся что-либо сделать? — спросил Хашаб. — Неужели вы не понимаете, что нам никогда не раскрыть этих преступлений? Дело не в убийствах, совсем не в них. Дело в том, что убийц двое. Вернее, один убийца, а его сообщник — организатор преступления. И этот организатор находится среди нас. Может быть, это вы, а может быть, я или ушедший Симура. Невозможно вычислить убийцу, имеющего такое прикрытие. Невозможно! Нужно позвонить в полицию и пригласить их экспертов. Нам здесь уже нечего делать.

 

      — Вы всегда так быстро сдаетесь? — спросил Доул.

      — Я не сдаюсь, — обиделся Хашаб, — я предлагаю оптимальный выход. Уже темнеет. Сегодня все запрутся в своих номерах, и никто не выйдет оттуда до завтрашнего утра. Ни один человек не придет на ужин. Неужели вы этого не понимаете? Теперь здесь царствует страх.

      — Перестаньте, — хмуро прервал его Квернер. — Вы еще заставите нас верить в разные мистические чудеса. Это у вас на Востоке верят в подобные вещи, а здесь прагматичная Англия. Убийца находится здесь, и нам нужно его вычислить.

      — Мы уже два дня пытаемся что-то сделать, — напомнил резко Хашаб, — и пока безрезультатно. Дошло до того, что убийца решил убрать одного из нас. Он смеется над нами!

      — Не кричите, Хашаб, — попросил его Хеккет. — Значит, убийца считает себя умнее нас. Постараемся ему доказать, что это не так.

      — Давайте успокоимся и еще раз вспомним все, что произошло, — предложил комиссар Брюлей. — Сегодня утром мы разделились на пары. И пара Важевский — Симура должна была говорить с мистером Чапменом, сэром Энтони и Альмой. Что такого они могли узнать, что Важевского решили убить?

      — Почему именно Важевского, а не Симуру? — спросил Доул. — Ведь все успели узнать, что Тиллих скрыл от своих хозяев встречу с человеком, похожим на Симуру. Если бы убийца хотел направить нас по ложному следу, он бы убрал обязательно Симуру, чтобы подозрение пало на Тиллиха. Но убийца выбрал Важевского. Почему?

      — Возможно, его убрали за то, что они узнали нечто важное, — предположил Дронго. — Но все же почему его, а не более опытного Симуру? Может быть, потому, что он должен был с кем-то разговаривать?

      — С кем они должны были разговаривать? — спросил Хеккет.

      — С Тиллихом, — ответил Дронго. Наступило неприятное молчание.

      — Все время возвращаемся к Тиллиху, — осторожно сказал Квернер.

      — Я подозревал его с самого начала! — вспыхнул Хашаб.

      — Не будем торопиться, — предложил Доул. — У нас пока нет конкретных доказательств. Давайте позовем Тиллиха.

      — Без Симуры? — удивился Дронго.

      — Мы расскажем ему о нашем допросе, — отмахнулся Хеккет.

      Дронго вышел из помещения. Женщин уже не было в холле — они поднялись в свои номера. Полынов сидел у входа, глядя на стоявших вокруг охранников. Это были представители частного агентства, не подчинявшиеся ему и даже не знавшие его в лицо. Тиллих сидел у столика, время от времени наливая себе минеральную воду. Линда приносила бутылки из бара. Арчибальд увел Альму на кухню, чтобы готовить ужин.

      — Мистер Тиллих, — позвал несчастного помощника Дронго. Тот вздрогнул, едва не поперхнувшись водой. — Идемте со мной, — предложил Дронго.

      Тиллих поднялся с таким видом, словно собирался на эшафот. Полынов взглянул на него с некоторым презрением, но ничего не сказал. Тиллих вошел в помещение и даже не сел на предложенный стул, будто оставшиеся шестеро экспертов должны были решать его судьбу.

      — Садитесь, — предложил ему комиссар, — и не нужно так нервничать.

      Тиллих вздохнул и уселся на стул, глядя перед собой. Всем было заметно, что он находится в состоянии прострации.

      — Мистер Тиллих, — мягко обратился к нему Доул, — мы хотели уточнить у вас обстоятельства смерти Важевского.

      — Я ничего не видел, — пробормотал Тиллих, — я был в раздевалке.

      — Мы еще ничего не спросили, — заметил Доул. Неужели вы не видели, как это случилось?

      — Нет, ничего не видел, — выдавил Тиллих, — меня не было в бассейне. Я был в раздевалке.

      — Вы не выходили оттуда? — спросил Хеккет. — Впрочем, я знаю, что не выходили. Иначе бы вас увидел Квернер. Но может, вы видели, кто был в джакузи до Хашаба и Важевского?

      — Миссис Холдер и миссис Бердсли, — сообщил Тиллих, — а вы пошли в сауну. Я как раз хотел переодеться и ушел в мужскую раздевалку.

      — Я догадался, что не в женскую, — зло пробормотал Хеккет.

      — И больше вы ничего не видели? — уточнил комиссар.

      — Нет, не видел, — сказал Тиллих. — Я вообще ничего не видел.

      — Какие отношения у вас были с Важевским? — вдруг спросил Хашаб.

      — Нормальные, — удивился Тиллих. — Я его впервые увидел здесь, в Дартфорде.

      — А мистера Кодзи Симуру? — ласково улыбнулся Хашаб.

      — Господи, ну сколько можно! — крикнул Тиллих. — Я же говорил вам, что она ошиблась. Я же вам объяснял...

      Он готов был расплакаться.

      — Достаточно! — резко сказал комиссар. — Вы опять срываете нам беседу, Хашаб. Я начинаю думать, что вы делаете это сознательно.

      — Мне нужно знать...

      — Мистер Тиллих, — строго прервал арабского эксперта Доул, — вы можете идти. До свидания.

      Когда Тиллих вышел, Доул укоризненно взглянул на Хашаба.

      — Так мы ничего не добьемся, — сказал он.

      —Что я и говорил, — кивнул Хашаб. — Мы не сумеем раскрыть это преступление, пока не позвоним в полицию. Возможно, сэр Энтони сам придумал этот дьявольский план.

      — Убив своего внука? — иронично спросил Дронго.

      — Нет. Потеряв внука, он чуть не сошел с ума и решил отомстить. Восемь наших фамилий были ориентиром для него. Он пригласил нас сюда, придумав ложное покушение на правнука. Чапмен решил убить всех восьмерых, всех нас, чтобы отомстить таким образом. Тогда все сходится. Свет был замкнут на первом этаже. Сэру Энтони было безразлично, кто именно сядет в джакузи. Ему было важно открыть счет убийствам, начав с любого из нас. Своего рода ритуал, если хотите.

      — У меня такое ощущение, что вы были соавтором сказок «Тысяча и одна ночь», — сказал Дронго. — Откуда такие дикие фантазии, Хашаб? И как тогда вы связываете убийство Алана Эндерса с этой историей?

      — Наверное, он узнал о планах сэра Энтони, и тот решил его убрать раньше других. Все можно объяснить. Возможно, что убийство Важевского было лишь началом и сегодня за ужином отравят еще кого-нибудь из нас.

      — Восточный менталитет, — пробормотал Хеккет, — дикая фантазия и необузданные эмоции.

      — А у вас европейский сволочной рационализм! — разозлился Хашаб. — Хотите все разложить по полочкам, объяснить все явления — от полета пчелы до создания Вселенной.

      — Хватит... — пробормотал комиссар, и в этот момент в конференц-зал вошел встревоженный Стивен Чапмен.

      — У нас неприятности, господа, — сказал он, доставая свой мобильный телефон.

      — Кажется, ваш отец приказал собрать все мобильные телефоны, — напомнил комиссар.

      — Верно, — сказал Стивен, — но это мой телефон.

      — И вы пришли познакомить нас с новой моделью? — спросил Хеккет. — Или вы хотите, чтобы мы позвонили в полицию?

      — Не шутите, Хеккет, сейчас не самое подходящее время, — прервал его Доул. — Что произошло, мистер Чапмен?

      — Мой мобильный телефон фиксирует все разговоры, — показал на свой миниатюрный аппарат мистер Чапмен. — Последний раз я говорил с лондонским офисом. Сегодня воскресенье, и я продиктовал распоряжения на завтра. Лондонская биржа будет закрыта, но в Токио скоро начнется рабочий день, и мне нужно было дать указания. Я говорил по мобильному телефону около восьми минут, и все было зафиксировано в памяти. И говорил я сегодня утром. После этого оставил телефон в своем номере и никуда не звонил.

      — Продолжайте, мистер Чапмен, — сказал в полной тишине Доул.

      — По воскресеньям в офисе обычно никого не бывает, но я попросил двух моих сотрудников приехать на работу. Когда я снова решил им позвонить, то обратил внимание, что мне звонили из моего офиса. Это меня удивило, обычно они не звонят мне по мобильному телефону. Я набрал их номер и выяснил удивительную вещь. Оказывается, сегодня днем к ним звонили, и на определителе номера, который стоит у меня в офисе после покушения на жизнь Энтони-младшего, был указан именно мой телефон. Но я не звонил днем в свой офис, это я помню абсолютно точно.

      — У вас последняя модель мобильного телефона? — быстро спросил Хеккет. — В памяти такого аппарата должны быть зафиксированы все ваши последние разговоры и номера телефонов.

      — Да, — согласился Чапмен, — и именно поэтому я решил все проверить. Выяснилось, что моим аппаратом пользовались именно в то самое время, когда был убит мистер Важевский. В два часа двадцать одну минуту. Кто-то в этот момент говорил по моему телефону. И говорил только несколько секунд. Потом этот же человек позвонил мне в офис, а когда оставшиеся там сотрудники хотели ответить, неизвестный сразу отключился. Мои сотрудники решили, что произошло случайное разъединение, и перезвонили мне.

      — Можно посмотреть ваш телефон? — попросил Дронго.

      Чапмен передал ему аппарат. Хеккет наклонился вместе с Дронго над телефоном. Эта была последняя модель «мотороллы». Дронго внимательно рассмотрел телефон. В нем была фиксированная память. Дронго начал просматривать разговоры. В десять тридцать пять состоялся восьмиминутный разговор. Затем кто-то позвонил...

      — Вы кому-нибудь в отеле говорили, что вызвали сегодня сотрудников в офис? — уточнил Доул.

      — Нет, — сразу ответил Чапмен, — абсолютно точно. Никому не говорил. Даже отцу.

      — А вам звонили? — спросил Дронго.

      — Сегодня утром, — кивнул Чапмен, — но это был не деловой разговор.

      — Кто вам звонил, мистер Чапмен? — задал вопрос комиссар Брюлей.

      — Я же сказал, что это был не деловой разговор, — ответил Стивен.

      — И все-таки мы настаиваем, мистер Чапмен, — сухо заметил Доул.

      — Это была моя знакомая, — нервно произнес Чапмен. — Надеюсь, господа не будут настаивать, чтобы я назвал ее имя?

      — Будем, — кивнул Доул, — обязательно. И даже попросим вас позвонить ей, чтобы она приехала в Дартфорд.

      — Я бы не хотел, чтобы вы с ней встречались, — вздохнул Чапмен, — но если будет нужно, я позвоню ей. Это миссис Лоуэл, но предупреждаю вас, господа, что она не имеет к нашим делам никакого отношения. Я познакомился с ней несколько месяцев назад.

      Дронго тем временем продолжал проверку. В два часа двадцать одну минуту с мобильного телефона позвонили по неизвестному номеру. Разговор занял только одну минуту. И через минуту неизвестный позвонил в лондонский офис мистера Чапмена и сразу отключился, не дождавшись, пока возьмут трубку.

      — Все верно, — сказал Дронго. — Звонивший хотел, чтобы последняя запись осталась как звонок в лондонский офис. Он воспользовался вашим телефоном и перезвонил в офис, чтобы вы ничего не заподозрили. Остается только выяснить, куда звонил неизвестный. Кстати, как он мог воспользоваться вашим телефоном?

      — Я оставил его в номере на столике, — пробормотал Стивен Чапмен. — Как раз в тот момент, когда я вышел в коридор, ко мне навстречу бежала Линда. Но как этот некто вошел ко мне в номер, я не понимаю.

      — Черт побери, я всегда не доверял этой девчонке! — пробормотал Хашаб, вскакивая со своего места. — Сейчас я ее приведу, и мы все узнаем.

      — Хашаб! — крикнул комиссар, но тот уже выбежал из помещения.

      Дронго еще раз задумчиво посмотрел на номер телефона.

      — Странно, — сказал он, — я как будто его знаю. Давайте проверим, кому именно звонил наш абонент.

      — Это рискованно, — возразил комиссар. — Возможный пособник убийцы может догадаться, что мы вычислили неизвестного.

      — Да, — согласился Дронго, — но я абсолютно уверен, что знаю этот телефон. У меня хорошая память, комиссар. Мне знаком этот номер. Шестьсот двадцать девять — восемьдесят восемь — восемьдесят восемь. — Он нахмурился, еще раз прочитав номер телефона и стараясь вспомнить. — Ну, конечно, — внезапно сказал он, — я вспомнил, кому принадлежит этот телефон. Сто семьдесят один — код Лондона, а номер телефона... Четыре восьмерки, как же я мог забыть?

      Он быстро набрал номер, высветившийся на аппарате. Шестьсот двадцать девять — восемьдесят восемь — восемьдесят восемь. И услышал, как на другом конце ему ответили, что в отеле «Дорчестер» его слушают.

      — Я знаю, кто это звонил, — быстро сказал Дронго. — Это был Тиллих. Он звонил с вашего аппарата в момент убийства.

      — Хашаб ошибся, — встал со своего места Квер-нер, — это была не Линда. Нужно привести сюда Тиллиха.

      — Я вам помогу, — предложил Хеккет, и они поспешили выйти.

      — Подождите! — попытался остановить их Дронго, но они уже покинули помещение.

      — Мне кажется, наши друзья очень торопятся, — неторопливо заметил комиссар, в который раз доставая свою трубку.

 

      ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

 

      Они остались в конференц-зале вчетвером: Дронго, Стивен Чапмен, комиссар Брюлей и мистер Доул.

      — Хашаб слишком возбужден, — мрачно заметил Доул. — Я тоже подумал о мистере Тиллихе, но не хотел преждевременно высказывать свои суждения.

      — Почему вы подумали именно о нем? — спросил Чапмен.

      — Все просто, — пояснил Доул. — Мистер Тиллих был наверняка одним из немногих, кто знал о существовании мобильного аппарата у мистера Чапмена. Кроме того, Тиллих мог спокойно позвонить в лондонский офис, чтобы в памяти телефона остался именно этот номер. Узнать номер было легко, для этого достаточно просмотреть память телефона. Но набрать номер и отключиться, чтобы в памяти был зафиксирован именно телефон лондонского офиса, было рискованно. Ведь если бы звонил посторонний, он не мог знать, что на другом конце нет никого, а Тиллих точно знал, что там не должно быть служащих. Он не мог знать, что вы, мистер Чапмен, вызвали на сегодняшнее воскресенье двоих своих сотрудников. Поэтому я сразу подумал о Тиллихе. А когда сказали о другом номере и мистер Дронго подтвердил наши подозрения, мне стало ясно, что звонил наверняка Тиллих. Ведь ему нужно каким-то образом раньше других связаться со своими корейскими друзьями, которым он выдавал ваши коммерческие тайны, и предупредить их о возможных осложнениях.

      — Что он и сделал, — кивнул Дронго. — Остается только проверить в отеле, кому именно он звонил.

      — Это как раз нетрудно, — улыбнулся Доул. — Вы хорошо работаете, Дронго.

      — Я всего лишь посмотрел на номер телефона, — пробормотал Дронго, — а вы смогли вычислить и без номера.

      — Дайте мне аппарат, — попросил Доул. Когда Дронго протянул ему телефон, мистер Доул быстро набрал номер. — Добрый вечер, — сказал он, взглянув на часы, — извините, что беспокою вас так поздно в воскресенье. Мне нужна срочная информация по отелю «Дорчестер». Сегодня днем, примерно в половине третьего, туда звонил неизвестный, попросивший соединить его с гостями, живущими в отеле. Мне нужно знать, есть ли в отеле корейцы или японцы, вообще какие азиаты останавливались в отеле. Но конкретно мне нужны представители корейской компании «Дэу». Да, я вам перезвоню.

      — Значит, убийца Тиллих? — взволнованно спросил Чапмен, когда Доул закончил говорить. — Значит, это он убил нашего врача и Важевского? Это он организовал убийство Роберта?

      — Не знаю, — признался Дронго, — все это кажется странным. Возможно, Роберт узнал о тайных связях Тил-лиха. Но зачем тогда тот не уволился, а столько лет ждал? Непонятно. И при чем тут ваш внук? Это же не родовая месть.

      — Я сам у него узнаю! — сжал кулаки Стивен Чапмен.

      — Нам следует поторопиться, — сказал комиссар. — Я боюсь, что Хашаб натворит разных дел. И нужно остановить Хеккета с Квернером. Они так ретиво поспешили за несчастной Линдой, что мы не успели их остановить.

      — Это была не Линда, — согласился Доул, — это был мистер Тиллих.

      — Тогда он не убийца, — задумчиво произнес Дронго.

      — Почему не убийца? — не понял Чапмен. — Он скрыл от меня свои переговоры с корейцами, свое предательство. Незаметно пробрался ко мне в номер, выкрал телефон, чтобы позвонить своим сообщникам. Вам этого мало? В момент убийства он был на первом этаже.

      — Да, — согласился Дронго, — но зачем ему так подставляться? Возможно, я слышал, что это именно он бежал по лестнице. Возможно, что это он спешил позвонить по телефону. Но тогда зачем ему после столь секретного разговора так явно себя подставлять, устраивая замыкание в розетке именно на первом этаже? Нет, я думаю, что это было бы нецелесообразно. Либо убийство, либо телефонный разговор. Одно из двух.

      Доул снова набрал номер, очевидно, своего знакомого из полицейского управления. После первого же звонка тот ответил. Доул выслушал его и кивнул:

      — Спасибо, вы нам очень помогли. Я ваш должник. — Он положил аппарат и, посмотрев на остальных, мрачно сказал: — Никаких сомнений. На четвертом этаже уже второй месяц живут представители корейской компании «Дэу». Звонок был именно к ним.

      — Он нас все-таки предал, — мрачно выдохнул Чапмен.

      — Возможно, что это его худший грех, — заметил Дронго.

      — Идемте скорее, — напомнил комиссар. — Нужно найти наших коллег, пока они не слишком переусердствовали.

      Они вчетвером вышли в холл, где сидел Полынов.

      — Идемте с нами, Никита, — приказал Стивен Чапмен.

      Полынов кивнул в знак согласия. Все вошли в кабину лифта, чтобы подняться на второй этаж. Пройдя по коридору, они обнаружили стоявшего у номера Тиллиха Людвига Квернера. Рядом находились миссис Бердсли и миссис Холдер.

      — Его нет в номере, — сказал Квернер. — Мы стучим уже несколько минут, но он не отвечает. Хеккет пошел вниз за запасным ключом. Там в комнате дежурного должны быть запасные ключи.

      — Дверь заперта, — возразил Стивен Чапмен. — В моем номере должен быть универсальный ключ. Я получил его вчера. Полынов, принесите его, пожалуйста. Вот карточка от моего номера. И не говорите ничего моему отцу.

      Никита побежал на лестницу. Сюзан Бердсли стояла растрепанная, прижав руки к лицу, очевидно, она боялась подобной ситуации. Элиза Холдер, напротив, была деловито-сосредоточенна, словно понимала всю важность момента.

      — Вы давно здесь? — спросил Дронго.

      — Давно, — кивнул Квернер. — Мы думали, что он спит.

      — Мы стучали все время, — подтвердила Сюзан Бердсли. — Сначала мы вдвоем, а потом Элиза. А мистер Хеккет куда-то убежал.

      — Идемте наверх, пока Хашаб не натворил ничего с Линдой! — крикнул мистер Доул, обращаясь к Дронго. — А вы, комиссар, оставайтесь здесь.

      Вдвоем с Дронго они поспешили по коридору к лифту. Когда кабина лифта остановилась, из нее выбежал запыхавшийся Хеккет.

      — Комната заперта! — крикнул он.

      — Идите туда, — показал Доул в конец коридора, где ждали все остальные. — Мы скоро спустимся вниз. Они вошли в кабину лифта и поднялись на пятый этаж.

      — Странная ситуация, — задумчиво произнес Мишель Доул, — но я не очень верю ни в виновность мистера Тиллиха, ни в возможную вину Линды. А как вы считаете?

      — Я тоже не верю, — признался Дронго. На пятом этаже кабина лифта остановилась. Они направились в коридор. Все было спокойно, но когда они подходили к номеру, послышались крики.

      — Быстрее! — крикнул Доул. — Мы, кажется, опоздали.

      Вдвоем они ворвались в номер Линды. Дверь не была заперта. На кровати лежала несчастная Линда, а над ней склонился Хашаб. Он расчетливо и больно бил ее по лицу.

      — Ты меня обманула! — кричал он. — Ты скрыла от нас свои телефонные разговоры! Говори, кому и зачем ты звонила?

      Несчастная девушка только стонала от боли, не понимая, что именно у нее хотят узнать.

      — Хашаб! — крикнул Доул, хватая его за руку. И ког-,да Хашаб обернулся, Доул неожиданно правой рукой сильно ударил его в подбородок. Не ожидавший подобного, Хашаб упал на кровать рядом с Линдой. Из рассеченной губы потекла струйка крови. Он слизнул кровь, закусил губу и поднялся, чтобы ударить Доула. Силы были неравны. Откормленный, широкоплечий Хашаб был на тридцать лет моложе Доула. Но тот стоял спокойно, словно ожидая начала драки. И тут между ними оказался Дронго. Он был чуть выше Хашаба, на несколько лет моложе и даже более широкоплечим, чем его соперник.

      — Нет, — твердо сказал Дронго, — он годится вам в отцы. Это непорядочно, Хашаб!

      — Отойдите! — возмутился тот, поднимая руку.

      — Нет, — спокойно повторил Дронго, глядя ему в глаза. — Я вам говорю, что нет. Если вы хотите драться, деритесь со мной. Это некрасиво, Хашаб, он гораздо старше вас.

      — Ладно, — обмяк Хашаб. Он потер ушибленную челюсть. — В его возрасте — и такой сильный удар! — невольно с уважением сказал он, взглянув на Доула. Тот уже помогал подняться несчастной Линде.

      — Все в порядке, — произнес Доул, когда она встала.

      — Что значит «все в порядке»? — разозлился Хашаб. — Вы же слышали, что нам сказал Стивен Чапмен.

      — Это была не она, — объяснил Дронго. — Мы проверили, куда звонил неизвестный. Оказалось, что в отель «Дорчестер». Это был Тиллих.

      — Мерзавец, — сказал без гнева Хашаб, — я ему всегда не доверял. — Он обернулся к Линде, которую только что бил по лицу, и вдруг протянул ей руку. — Извини, — широко улыбнулся он. — Я не думал, что все так выйдет.

      Она смотрела на него и на его руку. Доул поморщился: ему не нравились подобные сцены. Но Линда неожиданно отвернулась, пробормотав, что прощает Хашаба. Доул пожал плечами, переглядываясь с Дронго. Женская логика иногда слишком иррациональна.

      — Пойдемте вниз, — предложил Доул, выходя в коридор. Дронго вышел следом. Хашаб шел третьим. Уже в кабине лифта он сказал, обращаясь скорее к Дронго, чем к его пожилому коллеге:

      — Откуда я знал? Нужно было все объяснить, а не бить меня сразу по лицу.

      — Кажется, вы первый начали бить по лицу женщину, — заметил Дронго. — Послушайте, Хашаб, вы же можете растерять свою славу первого любовника. Если женщины узнают, что вы иногда практикуете насилие... Это не совсем красиво.

      — Вы думаете, они не знают? — ухмыльнулся Хашаб. — Это привлекает их еще больше.

      — Пошляк! — громко сказал Доул, выходя первым. Хашаб улыбнулся. Он сравнялся хотя бы по очкам.

      Они уже приблизились к двери номера Тиллиха. Все по-прежнему было тихо. Полынов подошел почти вместе с ними. Он открыл дверь, и все шагнули,в номер. Но в комнате никого не было.

      — Он сбежал, — убежденно заявил Хеккет. — Я уверен, что он сбежал.

      — Куда? — спросил Стивен Чапмен. — Отсюда до дороги нужно пройти сквозь кольцо охраны. А до трассы с другой стороны отеля очень далеко. Из отеля «Стакис» невозможно убежать, поэтому мы и выбрали такое место.

      — Его нужно найти, — сказал комиссар. — Он должен ответить на многие наши вопросы. Возможно, что он был сегодня не слишком честен, когда мы допрашивали его.

      — Не думаю, — пробормотал Дронго.

      — Он все время врал, — беззлобно предположил Хеккет, — и наверняка сейчас на кухне. У таких придурков бывает отменный аппетит — это реакция на опасность. Идите за мной.

      Все повернулись, чтобы пройти по коридору. Дронго остановил Стивена Чапмена.

      — Извините, — сказал он. — Я хотел бы с вами поговорить.

      — Прямо сейчас? — удивился тот.

      — Да, если можно.

      Стивен чуть отстал от основной группы.

      — Что вам нужно?

      — Вы ведь знали, что у вашего сына был сложный характер?

      — Конечно,знал.

      — У вас были конфликты?

      — Вы хотите допрашивать меня в такой момент? — раздраженно спросил Стивен.

      — Нет, просто хочу уточнить. У вас были с ним конфликты?

      — Нет. У нас были свои взгляды, что характерно для разных поколений. Вы хотите узнать, не я ли организовал убийство своего сына? Смею вас уверить: это не я.

      — Ну зачем вы так, сенатор? — укоризненно сказал Дронго, но Стивен уже присоединился к остальным.

      Дронго увидел, как Стивен вошел в кабину лифта и створки мягко закрылись. Он остался один в коридоре. Подумав немного, Дронго повернулся и пошел по коридору в обратную сторону. Он вышел на запасную лестницу, внимательно приглядываясь ко всему, затем спустился на первый этаж. В коридоре Дронго еще раз оглядел сгоревшую розетку. Потом прошел дальше и постучал в номер сэра Энтони.

      — Дверь открыта! — хрипло крикнул тот. Дронго осторожно открыл дверь и вошел в номер. Сэр Энтони лежал в постели. Он повернул голову и увидел вошедшего. Его правая рука была под одеялом.

      — Надеюсь, вы не пришли меня убивать? — спросил он, засмеявшись.

      — Надеюсь, вы меня не застрелите, — усмехнулся Дронго, кивая на правую руку старика.

      — Нет. — Тот улыбнулся, доставая руку из-под одеяла. — Садитесь. Я жду, когда убийца решит, что пришел мой час.

      — Почему вы так уверены?

      — Убежден, — строго ответил сэр Энтони. — Рано или поздно убийца должен прийти за мной.

      — Но почему? Должны быть мотивы. Какие мотивы у убийцы?

      — Не знаю, — равнодушно ответил сэр Энтони, — для этого я вас и пригласил. Какие мотивы могут быть у возможного убийцы, который покушался на жизнь маленького мальчика? Если бы я мог объяснить, я бы не беспокоил таких известных людей, как вы. Но я чувствую опасность. На подсознательном уровне. Я чувствую опасность, которой подвергается моя семья, и не могу ее защитить. Может, у меня уже старческие комплексы? Как вы считаете?

      — Нет, — хмуро возразил Дронго. — Вы кого-нибудь подозреваете?

      — Всех, кто мог оказаться замешанным в этом преступлении, я собрал в Дартфорде. Мне важно знать, кто и зачем это сделал.

      — Вы знали о многочисленных связях вашего внука с разными женщинами?

      — Конечно, знал, — улыбнулся старик. — Это наш семейный порок.

      — У него были конфликты с отцом?

      — Конечно, были. В том числе из-за женщин. Кстати, миссис Бердсли тоже была источником их ссор. Мне она казалась слишком доступной, но я не мог ее удалить.

      — Почему?

      — Не считал нужным. — Старик легко закашлял.

      — Или не могли?

      — И не мог, — согласился старик. — Я же говорю, что это наш семейный грех. Мы все немного бабники.

      — У вас были интимные отношения с миссис Холдер? Старик молчал. Он глядел прямо перед собой и молчал.

      — Вы не хотите отвечать?

      — Да нет, почему. Это не совсем интимные отношения. В моем возрасте она иногда помогает мне испытывать некогда забытые ощущения. Я ведь уже не слишком подвижный человек, не то что раньше. Вы удовлетворены?

      — Извините, — пробормотал Дронго.

      — Ничего, — снова улыбнулся старик. — Я ведь взял ее несколько лет назад, когда она только переехала сюда с мужем из Чикаго. Они были так бедны. И у них не было детей. Ее муж работал у нас водителем. Марк Холдер. Он очень неплохой парень. Исполнительный, надежный. Потом он ушел от нас на другое место работы. Элиза из семьи польских эмигрантов. Сейчас никто не узнает в ней прежнюю нескладную девицу. Она моя правая рука.

      — А как Никита?

      — Чем вам не нравится Полынов?

      — Он ведь русский. Сейчас столько разговоров о русской мафии. Вы не боялись взять его к себе?

      — Ерунда! — усмехнулся старик. — Он ненавидит весь мир. Злая цепная собака всегда лучше доброй. И он знает, что, пока я жив, он будет обеспечен. У него были неприятности на прежнем месте работы. Он понимает, что обратно вернуться уже не сможет. По-моему, я сделал правильный выбор.

      — С Тиллихом тоже?

      — Кажется, нет, — вздохнул старик. — Он начал в последнее время самостоятельную игру. Линда видела, как он встречался с кем-то в «Дорчестере». А меня обманул...

      — Откуда вы знаете?

      — Линда спросила Элизу, а та все сразу поняла и проверила. Я дал указание ничего никому не говорить. Ждал вашего приезда. Но Тиллих — слизняк, он на убийство не решится.

      — Последний вопрос. Миссис Лоуэл, кто это такая? Вы о ней слышали?

      — Знакомая Стивена, — кивнул, поморщившись, сэр Энтони. — Она — набожная женщина. Это совсем не то, что вы думаете. Кажется, у них нет никаких интимных отношений. Кроме того, он уже давно не годится для семейной жизни. Впрочем, — вздохнул старик, — мы все не годимся для семейной жизни. Говорят, что дети повторяют путь своих родителей. Если мать была шлюхой, то и дочери становятся шлюхами, если отец остался один, значит, и сыновья обречены на одиночество. Дети всего лишь повторяют путь своих родителей, словно им передается по наследству и наша память.

      Он помолчал. Дронго вежливо ждал, когда он продолжит.

      — Что говорят ваши коллеги? — неожиданно спросил сэр Энтони.

      — Некоторые недовольны, — признался Дронго. — Кажется, никто не ожидал смерти Важевского.

      — Я тоже, — вздохнул старик. — Я думал, что между вами есть негласный пакт о ненападении. Не знаю, кто и зачем его убил. Послушайте меня, мистер Дронго. Вы самый молодой среди них. Возможно, что это вы все придумали. Возможно, что не вы. Но я намерен в любом случае довести все до конца. Чего бы мне это ни стоило. И если здесь появится полиция и помешает нашему расследованию... — Старик замолчал, словно собираясь с силами, а затем сказал: — Отсюда никто живым не уйдет. В таком случае я найду нужных людей и уничтожу всех. Вы меня понимаете, Дронго? Всех, кто здесь присутствует, до единого! Только в таком случае я могу быть уверен, что и убийца, и его возможный пособник уничтожены. Никаких других вариантов просто не существует.

      — Ясно, — кивнул Дронго, поднимаясь со стула. Рука старика сразу нырнула под одеяло. — Опасно оставлять дверь открытой, сэр Энтони, — сказал на прощание Дронго.

      — Не опасно, — улыбнулся старик, — у меня повсюду камеры. Убийца даже не сможет уйти незамеченным. И я приготовился его встретить, если он появится. Я ведь, как все старики, очень чутко сплю.

      — Хороших вам снов, сэр Энтони. — Дронго вышел из номера и, вздохнув, прошел дальше.

      Спустившись в холл, он обнаружил, что там никого нет. Несколько удивленный подобным обстоятельством, Дронго направился к охранникам.

      — Где все остальные? — спросил он.

      Охранники молча пожали плечами — им было запрещено даже разговаривать с гостями отеля. Дронго вернулся в отель и прошел на кухню. Арчибальд колдовал над плитой. Альма ему помогала. Они не знали, куда делись все остальные.

      «Странно, — подумал Дронго. — Куда все могли подеваться?

      Он уже собирался отправиться на поиски экспертов, когда увидел выходившего из кабины лифта Симуру. Дронго шагнул к нему.

      — Где все остальные? — спросил он.

      — Не знаю, — удивленно ответил Симура, и в этот момент открылись створки кабины второго лифта.

      Сразу четверо экспертов вышли в холл: комиссар Брюлей, Уорд Хеккет, Хашаб и Квернер. У них были отрешенные, мрачные, сосредоточенные лица. Самым угрюмым было лицо комиссара.

      — Что случилось? — спросил Дронго.

      — Все кончено, — заявил Хеккет. — Ваша игра закончилась, мистер Бессребреник. Я никогда не верил в святых.

      — Объясните конкретно, — зло сказал Дронго.

      — Мы нашли карточку от вашего номера в кармане мистера Тиллиха, — пояснил Хеккет. Остальные молча смотрели на них.

      — Какая карточка? — не понял Дронго. — Она у меня, кажется, с собой.

      — Вот именно кажется, — сказал Хеккет. — Или вы считали, что вам удастся нас всех обмануть?

      — Перестаньте, Хеккет, — вмешался Квернер, — лучше скажите правду.

      Дронго не понравились их слова. Он повернулся к комиссару. Тот достал трубку.

      — Я в это не верю, — заявил он мрачным тоном.

      — Что произошло? — окончательно разозлился Дронго.

      — Мы нашли Тиллиха, — пояснил Хеккет, — он отравился. Заперся в одном из опечатанных номеров отеля, выходившем окнами на Дартфордский мост, и отравился. А в кармане у него была карточка-ключ от вашего номера. Как вы это можете объяснить, мистер Дронго?

 

      ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

 

      — Говорите правду! — закричал Хашаб. — Это вы организовали все убийства? Где вы были? Мы искали вас по всему отелю.

      — Я прошел к сэру Энтони, — пояснил Дронго. — И не нужно на меня кричать.

      — Надеюсь, что он еще жив! — хмыкнул Хеккет. — Ваши визиты становятся опасными.

      — Почему вы задержались на первом этаже? — спросил Хашаб. — Или вам вообще нравится именно этот этаж?

      — Перестаньте, — прервал их комиссар. — Нам нужно все узнать. Поднимемся наверх.

      — Может, позовем охранников? — предложил Хеккет. — Они хотя бы вооружены. Иначе нас всех перебьют.

      — Давайте поднимемся наверх и успокоимся, — сказал комиссар Брюлей.

      — Ничего себе успокоимся! — зло проговорил Хашаб. — Три убийства у нас на глазах. Или вы действительно ждете, когда тут всех перебьют? Я позову охранников, пусть вызывают полицию.

      — Верно, — задумчиво произнес Квернер. — Мне кажется, это будет лучший вариант. Иначе мистеру Дронго не оправдаться.

      — Я не собираюсь оправдываться! — зло ответил Дронго. — Кстати, вот моя карточка. Триста пятый номер. А как вы попали в номер, в котором находился Тил-лих?

      — У мистера Чапмена есть универсальная карточка-ключ, которая открывает любой номер в отеле, — пояснил Квернер. — А на номер мы обратили внимание из-за пломбы, которая была сорвана.

      — Может, у вас тоже было две карточки? — предположил Хеккет.

      — И как я их получил без портье? — поинтересовался Дронго. — Объясните мне, как это возможно?

      Хеккет хотел что-то ответить, но в этот момент открылись створки кабины второго лифта. Показались Доул, Чапмен и Полынов. Доул подошел к ним.

      — Мы разобрались, — строго сказал он, протягивая руку. В ней была магнитная карточка-ключ от номера. — Это номер пятьсот пять, а не триста пять, — пояснил Доул. — Карточка-ключ от номера погибшего врача — Алана Эндерса. Здесь стерта верхняя черта на первой цифре, и кажется, что триста пять. Но это пятьсот пятый номер, мы проверяли.

      — Как убили Тиллиха? — спросил Дронго.

      — Яд, — пожал плечами Доул. — Опять использовали тот же яд. Но на этот раз убийца немного поторопился. Очевидно, Тиллих в последнюю секунду заколебался, видимо, вспомнив смерть Алана Эндерса. Он замешкался буквально на мгновение, но этого было достаточно. Убийца все понял и легко ударил по стакану. У Тиллиха повреждена верхняя губа. Но яд он проглотил и сразу умер. В стакане осталось еще немного коньяка, и я думаю, что эксперты обнаружат тот же яд, который использовался для убийства Алана Эндерса.

      — Во всяком случае, это точно не самоубийство, — пробормотал комиссар Брюлей.

      — Может, у него от страха дрожали руки и он сам ударил себя по зубам? — предположил Квернер.

      — Так себя ударить невозможно, — возразил Доул, — как бы сильно ни тряслись руки. Кроме того, убийца положил ему в карман магнитную карточку-ключ, чтобы подозрение в убийстве Эндерса пало на Тиллиха.

      — Почему вы так решили? — спросил Хеккет.

      — Убийца торопился сунуть карточку во внутренний карман пиджака своей жертвы, но заметил, что у педантичного Тиллиха правый карман был застегнут на пуговицу, а в левом лежала фотография его семьи, очевидно, родителей. Убийца так спешно засунул ключ в левый карман, что смял фотографию. Вряд ли кто-нибудь будет носить в своем кармане фотографию, сложенную пополам.

      Доул достал фотографию. Было видно, что смяли ее совсем недавно. И рядом лежала карточка-ключ.

      — Не нужно было трогать убитого, — покачал головой Хеккет, — до приезда полиции. Это уже второе убийство, и нас обвинят в сокрытии улик.

      — Я полагаю, что мы сумеем найти убийцу до завтрашнего утра, — убежденно сказал Доул. — И не стоит так торопиться с полицией, мистер Хеккет. Понятно, что Тиллих не мог носить такую мятую фотографию в кармане. А это значит, что убийца ошибся. И это очень большая ошибка.

      — Общие слова! — возбужденно фыркнул Хеккет. — Мы еще пока ничего не нашли. Трое убитых. А если считать и Роберта, то все четверо. И мы не можем установить даже мотивов преступления!

      — Нужно позвать эту миссис Лоуэл, — напомнил Хашаб. — Может, она нам что-нибудь объяснит.

      — Не торопитесь, Хашаб, — посоветовал Мишель Доул. — Вы ведь уже один раз выбежали раньше других, чтобы допросить несчастную горничную. Методы допроса у вас, конечно, своеобразные. Но мы пытались вас остановить, когда вы умчались.

      — Ну и что? — спросил Хашаб. — Я был у Линды. Вы меня там видели.

      — Но вы могли по пути к ней забежать к Тиллиху, заставить его выпить яд и — обеспечивая себе алиби — подняться к Линде. Может, вы ее так били, чтобы убедить нас в своем пристрастии к истине?

      Хашаб изумленно переглянулся с остальными экспертами, но не посмел возражать.

      — Или вы, мистер Хеккет, — повернулся Доул к Уорду Хеккету. — Ведь это вы поспешили вместе с мистером Квернером на поиски Тиллиха. Но в тот момент, когда мы были у номера Тиллиха, там оказались только мистер Квернер и две молодые женщины. Вас мы там не нашли.

      — Я искал ключ, — нахмурился Хеккет. — Зачем мне его убивать?

      — Последним его допрашивала ваша пара, — напомнил Доул, — вы и мистер Дронго. Зная ваш характер, я убежден, что вы пытались выжать из несчастного все возможное.

      — Да, пытался, — кивнул Хеккет. — Но зачем Тил-лиху убивать Важевского? Зачем? Если бы убили Симу-ру, я бы еще понял, но зачем Важевского?

      — Может, покушались на Симуру, — возразил Хашаб.

      — Я никогда не хожу в джакузи, — усмехнулся Симу-ра. — Убийца не мог рассчитывать, что я полезу в бассейн.

      — Слова, слова, — закричал Хашаб, — а убийца среди нас! Нужно его найти до утра, а потом вызвать полицию.

      — Нет, — сказал Дронго, — не нужно вызывать полицию. Я только что беседовал с сэром Энтони. Он меня предупредил, что в любом случае покарает убийцу. И если мы не сумеем вычислить возможного преступника, то тогда сэр Энтони найдет группу людей, готовых выполнить любой его приказ. И он обещал мне, что в таком случае истребит всех, кто здесь находится. Всех, чтобы наверняка уничтожить убийцу и гарантировать жизнь членам своей семьи.

      — Он ненормальный, — убежденно сказал Хашаб. — Я иду к охранникам,

      — Как раз он единственный нормальный среди нас, — пробормотал Хеккет. — Может, он и прав. Именно так и нужно поступить. Но в любом случае, Хашаб, подождите. Мы обязаны найти убийцу своими силами. Здесь собрались лучшие эксперты со всего мира. Неужели мы ничего не можем сделать?

      — Господа, — сказал Стивен Чапмен, — надеюсь, вы понимаете, что слова моего отца нельзя принимать всерьез. Эти угрозы никогда не будут выполнены.

      — Какие угрозы? — спросил комиссар. — Трое убитых! Это реальность на данный момент, а вы говорите о возможных — как это по-английски? — покушениях.

      — Покушения, — задумчиво повторил Дронго. — Покушения, — повторил он еще раз, отходя от группы экспертов.

      — Что вы предлагаете? — спросил Квернер.

      — Продолжать расследование, — твердо сказал комиссар. — Число подозреваемых уменьшилось еще на одного человека. Сэр Энтони не мог сам подняться на третий этаж, где заперся в одном из номеров Тиллих. Кстати, обратите внимание, что мы не нашли у него универсальную карточку-ключ от всех номеров или ключ от номера, в который он вошел. Значит, либо подобная карточка-ключ у убийцы, либо он взял ее у Тиллиха. По-моему, первый вариант гораздо предпочтительнее второго. Если учесть, что Арчибальд и Альма были на кухне, то подозреваемых только пять человек — Стивен Чапмен, Никита Полынов, Элиза Холдер, Сюзан Бердсли и Линда. Пять человек, один из которых убийца.

      Полынов неприятно улыбнулся:

      — В конце концов вы решите, что убийца — я.

      — Не нужно так мрачно, — посоветовал Доул, — но комиссар прав. Только вы пятеро могли убить Тиллиха. Нам остается узнать возможные мотивы преступления.

      — Позовите остальных, — приказал комиссар Брюлей. — Мы все равно не заснем сегодня до утра. И попросите миссис Холдер и Линду спустить вниз сэра Энтони. Мы обязаны разобраться в этих чудовищных преступлениях.

      — Лучше пошлем Альму, — предложил Доул. — Она вне подозрений. Мистер Дронго, вы можете позвать Альму?

      Дронго кивнул. Проходя мимо стойки бара, где никого не было, он вошел в ресторан, а оттуда на кухню. Здесь по-прежнему царило оживление. Арчибальд уже закончил приготовления к ужину.

      — У меня все готово, — довольным голосом сообщил он.

      — Мистер Марсден, — сухо сказал Дронго, — вы можете оставить кухню и выйти в холл. Там уже все собрались. А вашу помощницу я попрошу пригласить всех остальных.

      — Что-нибудь случилось? — испугался Арчибальд.

      — Убит Тиллих, — коротко сообщил Дронго. У повара выпала ложка из рук. Альма села на стул и начала беззвучно плакать.

      — Бедный мистер Тиллих! — причитала она. — Он был таким хорошим человеком.

      — Позовите всех вниз, — еще раз попросил Дронго, — вернее, пусть вниз спустится миссис Бердсли. А миссис Холдер и Линда помогут одеться сэру Энтони.

      — Конечно, — согласилась Альма, прижимая руки к груди. — Какой человек был мистер Тиллих! — снова сказала она.

      Дронго вернулся в холл. Эксперты уже расселись в кресла, ожидая прибытия остальных. Полынов сел в стороне, всем видом показывая, как ему неприятны подобные обсуждения. Он включил свет на полную мощность, не забыв про многочисленные светильники в просторном холле. Теперь охранники с улицы видели каждого из сидевших в освещенном холле.

      Первой из кабины лифта появилась Альма. Она пугливо оглянулась и, пройдя в глубь холла, уселась на стул рядом с Арчибальдом, совсем недалеко от игрального автомата, который стоял у входа в конференц-зал. Следом вышла миссис Бердсли. Она прошла к дивану и села, ничего не сказав. Было видно, что молодая женщина буквально трясется от страха.

      Все молчали, ожидая прибытия сэра Энтони. Тот появился через пятнадцать минут. Его коляска с легким скрипом выкатилась из кабины лифта. Следом вышли миссис Холдер и Линда. Элиза Холдер сумела собраться, и перед экспертами предстала женщина с маской ледяной невозмутимости на лице, за которой явно проступали тревога и волнение. Линда, напротив, не скрывала своего ужаса. Но она слабо улыбалась, словно присутствие стольких мужчин благотворно на нее действовало.

      По предложению Доула Альма принесла из бара несколько бутылок коньяка. Вместе с Линдой они обошли каждого, предлагая согреться. Памятуя о том, что яд еще не нашли, некоторые колебались, опасаясь, что напиток в бутылке может оказаться отравленным. Другие, напротив, выпили с удовольствием. Доул попросил сделать кофе, и обе женщины встали у стойки бара, чтобы его приготовить.

      — Сэр Энтони, — торжественно начал Доул, — мы собираемся довести наше расследование до конца и именно поэтому пригласили вас сюда...

      Он говорил спокойно, не повышая голоса, словно читал лекцию, а не присутствовал в отеле, где произошли три необъяснимых убийства. Дронго оглядел лица присутствующих. Последний синклит, вспомнил он. Легко поднявшись, он прошел к стойке бара, расположенной в правой части холла.

      — Линда, мне, пожалуйста, чай, — попросил он девушку.

      Она кивнула головой, избегая на него смотреть. Ей было стыдно, что еще вчера она обвиняла Тиллиха в сговоре с возможными убийцами. Теперь, после его смерти, она чувствовала себя предательницей. У нее дрожали руки, когда она доставала чашку.

      — Линда, — тихо позвал Дронго. Она вздрогнула, но обернулась и посмотрела на него. — У Роберта было много женщин? — спросил он.

      — Да, — кивнула она, поставив чашку. Линда явно была не готова к многословным ответам.

      — Кто у него работал до Сюзан Бердсли? — продолжил Дронго. — Вы тогда уже работали в доме мистера Чапмена.

      — Нет, — сказала Линда, — я ничего не помню...

      — Девочка была, — ответила Альма, вмешиваясь в разговор. Она видела состояние молодой подруги и захотела ей помочь. — Молодая девочка была.

      — Как ее звали? — спросил Дронго.

      — Кажется, Ядвига, — вспомнила Альма. — Но она уволилась еще до прихода миссис Бердсли.

      — Она долго работала?

      — Нет. Хорошая девочка была, но работала мало. По ней было видно, что она не справится. А вот Сюзан — молодец, продержалась уже три года...

      — Да, я это уже знаю. Линда, — снова обратился Дронго к молодой горничной, — у меня к вам два последних вопроса. Когда сегодня днем вы пошли во второй раз к сэру Энтони, вы сразу поднялись к нему или сначала прошли в свой номер?

      Линда вспыхнула, хотела что-то сказать, но затем передумала и покачала головой. Очевидно, смерть Тиллиха слишком сильно на нее подействовала.

      — Не сразу, — призналась она. — Я поднялась к себе, а потом спустилась вниз.

      — И второй вопрос, — удовлетворенно кивнул головой Дронго. — Посмотрите внимательно на господина Симуру. Все-таки это он или не он был на встрече с Тиллихом?

      — Не знаю! — вспыхнула она. — Я ничего не знаю. Я не уверена...

      — Спасибо за чай, — улыбнулся Дронго, забирая свою чашку. — Больше у меня вопросов нет.

      — ...мы понимаем ваше желание найти убийцу и попытаемся это сделать, — закончил свою небольшую речь мистер Доул.

      Дронго вернулся в холл. Все места за столом были заняты. Лишь на диване рядом с миссис Холдер оказалось свободное место. Он сел рядом и почувствовал легкий запах парфюма. Она невольно на него покосилась. Молодая женщина надела темное платье безо всяких украшений, но успела воспользоваться косметикой.

      — Вы любите «Фаренгейт»? — вдруг тихо спросила она.

      — Да, — кивнул Дронго. — А вы, кажется, тоже любите эту фирму. У вас новый «Пуазон» от Кристиана Диора.

      Она чуть улыбнулась. Несмотря на волнение и тревогу всех собравшихся в холле, обстановка располагала к некоторому доверию. Ни один убийца не посмеет нанести свой удар под взглядами нескольких вооруженных охранников и в присутствии стольких экспертов. Это немного успокаивало женщин.

      — Мне важно, чтобы вы нашли убийцу, — сказал сэр Энтони, и в этот момент миссис Холдер наклонилась к Дронго.

      — Сэр Энтони сказал мне, что вы спрашивали у него о наших отношениях...

      — Я не хотел вас обидеть, — пробормотал Дронго.

      — А разве этим можно обидеть? — По ее глазам было непонятно, как она относится к его словам — нервничает, огорчена или, наоборот, находит ситуацию довольно пикантной.

      — Не знаю, — признался Дронго. — В этой семье, по-моему, все не очень нормальные люди.

      — Сэр Энтони всегда знает, чего хочет, — возразила миссис Холдер.

      — Надеюсь, — пробормотал Дронго.

      — Сейчас полночь, — вмешался Квернер. — Каждому из нас нужно подумать. Я предлагаю собраться рано утром в холле и начать наше расследование.

      — Мы должны все выяснить, — мягко возразил Симура, — поэтому важно опросить еще раз всех свидетелей.

      — Возражаю, — быстро вставил Хеккет. — Между прочим, вы, сэнсей, первым покинули наш конференц-зал, благородно оскорбившись. Может быть, вы торопились к Тиллиху, уже зная, где именно он спрячется?

      — Не говорите глупостей, — поморщился Симура. — Зачем мне убивать этого несчастного?

      — Она вас видела в отеле «Дорчестер» вместе с Тил-лихом, — показал на Линду вскочивший с места Хашаб.

      Воцарилось молчание. Указательный палец Хашаба целился в японского эксперта.

      — Это был не он, — внезапно сказала Линда. — Я ошиблась, это был не он.

      Все посмотрели на Линду. Симура решил, что не стоит даже отвечать, и сел на свое место. Хашаб оглянулся по сторонам и тоже сел.

      — Кажется, у нас сдают нервы, — заметил комиссар. — Но отпустить всехпо номерам означает подвергнуть риску каждого из вас. Трое убитых за два дня! Убийца решил не останавливаться.

      — Мы ничего не решим до утра, — сказал Хеккет.

      — Правильно, — махнул рукой Хашаб. — Идемте ужинать, а потом спать. Только нам нужно спать всем вместе и выставить дежурных.

      — У меня готов ужин, — вскочил Арчибальд.

      — Погодите вы со своим ужином! — отмахнулся Брюлей. — Мы должны во всем разобраться. — Он не совсем уверенно владел английским, и это сразу чувствовалось.

      — В чем разбираться? — спросил Хеккет. — Какой-то маньяк среди нас решил убить всех присутствующих. Предположим, что этот кретин не любит семью сэра Энтони. Предположим, что он даже готов убить маленького ребенка. Но почему тогда убийца решил действовать столь странным способом? При чем тут врач? Почему убили Важевского? И наконец, Тиллиха? Чем они мешали? Никакой логики! Действует настоящий параноик. Мне кажется, что нужно вызвать охрану и обыскать все помещения. Возможно, убийца прячется где-то в отеле.

      — Здесь никого нет, — возразил сэр Энтони. — Отель уже проверяли, когда приезжала полиция. Здесь нет ни одного служащего.

      — Ну и напрасно, — пожал плечами Хеккет. — Если бы они находились здесь и внимательно следили за номерами и за своим бассейном, может быть, у нас не было бы троих погибших. Впрочем, это было ваше предложение.

      — Давайте продолжим расследование, — настаивал комиссар. — В конце концов, мы должны установить убийцу.

      — Это верное решение, — поддержал его Симура.

      — Может, нам еще и от еды отказаться? — ядовито спросил Хеккет. — Чтобы путем истязаний собственной плоти добиться истины. Может, хватит над нами издеваться? Или вам, старикам, нужно меньше еды? Вы по вечерам не ужинаете?

      — Мистер Хеккет, об ужине мы поговорим чуть позже, — прервал его сухой голос Доула. — Давайте решать, как нам поступить. Есть два варианта. Либо поужинать и отправиться отдыхать, а завтра утром собраться после завтрака. Либо, поужинав, остаться здесь, чтобы попытаться еще раз проанализировать наши действия и совместно найти ошибки.

      — Какие ошибки? — поморщился Хашаб. — Я не совершал никаких ошибок.

      — Но мы все равно не заснем, — неожиданно вмешалась Сюзан Бердсли. — Разве вы этого не понимаете? Я от страха всю ночь буду сидеть здесь.

      — Вот видите! — сказал Доул.

      — Ничего страшного, — возразил Хеккет. — Четыре женщины могут ночевать в одном большом номере. Там две двуспальные кровати, и все поместятся. А мужчины займут еще два других номера.

      — И тоже спать на одних кроватях? — фыркнул Хашаб.

      — Не обязательно. Но у убийцы может быть универсальный ключ ко всем номерам, — напомнил Хеккет, — поэтому нам всем лучше переехать на первый этаж. Займем три-четыре номера и выставим охрану. Нас десять мужчин — семеро экспертов, Стивен Чапмен, Никита Полынов и Арчибальд. Разделимся на пять пар и будем дежурить.

      — А если возможный убийца попадет в пару с возможным организатором этих преступлений? — вдруг спросил Доул. — Такой вариант не исключен. В этом случае мы все подвергаемся большой опасности.

      — Давайте голосовать! — разозлился Хеккет. — Уже поздно, нужно принимать какое-нибудь решение.

      — Голосуем, — согласился Доул. — Первым высказывается комиссар Брюлей.

      — Остаемся и продолжаем работу, — кивнул комиссар.

 

      — Мистер Квернер? — обратился к немецкому эксперту Доул.

      — Прерываемся до утра, — четко сказал Квернер.

      — Мистер Хеккет...

      — Подождем до утра. Ничего не случится.

      — Мистер Симура...

      — Мы должны разобраться, нельзя давать убийце даже ничтожный шанс.

      Дронго, закрыв глаза, вспоминал, о чем он думал совсем недавно. Кажется, его встревожили слова комиссара Брюлея. Он не знал, как точнее сказать о возможных покушениях. Комиссар был французом и недостаточно хорошо владел английским языком... Мозаика начала выстраиваться в некую картину. Дронго стал вспоминать слова каждого из присутствующих, их фразы, и ответы на вопросы.

      — Мистер Хашаб...

      — Отдохнем, — улыбнулся тот. — В конце концов, нас охраняет такое количество людей.

      — Мое мнение вы знаете, господа, — сказал Доул. —Я считаю, что мы обязаны продолжить нашу работу. Но трое высказались «против», а трое экспертов «за». Остался самый молодой из нас — мистер Дронго. Как вы полагаете?

      Комиссар улыбнулся. Он не сомневался, что Дронго поддержит именно их. Симура с интересом смотрел на Дронго. Даже Доул, уже доставший трубку, не спешил ее закурить, ожидая ответа своего молодого коллеги. Хашаб нахмурился, Хеккет тяжело вздохнул, только Квернер сохранял спокойствие, но все трое понимали, что уже проиграли.

      — Я полагаю... — Дронго чувствовал взгляды экспертов, обращенные к нему. Именно чувствовал, а не видел. Они обжигали его, требуя конкретного ответа. — Я полагаю, — сказал Дронго, — что нам следует .сделать... перерыв.

      Брюлей пожал плечами, ничего не понимая. Хашаб радостно вскинул руки. Доул спокойно чиркнул спичкой, закурил свою трубку, после чего сказал, обращаясь к повару:

      — Мистер Марсден, мы готовы перейти в ресторан. Арчибальд быстро поднялся, за ним — остальные. Мрачный комиссар подошел к Дронго. Доул, поднявшись со своего места, также подошел поближе.

      — Почему вы так решили? — спросил он. — У вас есть какие-то причины?

      — Да, — сказал Дронго, чувствуя, как волнуется под пристальным взглядом легендарных экспертов. — Я... у меня были причины, мистер Доул. Если вы разрешите, я завтра попытаюсь все объяснить. Вернее, попытаюсь все понять. Только мне нужно, чтобы мы собрались после десяти, когда рабочий день уже начнется.

      — У вас есть факты? — спросил заинтересованный комиссар.

      — Кажется, есть. Но я должен все проверить, — ответил Дронго.

      Доул и Брюлей переглянулись. Оба улыбнулись.

      — Хорошо, — согласился Доул. — Посмотрим, как вы сдадите свой экзамен завтра.

      — Самый сложный экзамен, — пробормотал Дронго.

      — Что? — повернулся к нему Доул.

      — Это будет самый трудный экзамен в моей жизни, — повторил Дронго.

      — Я вас не совсем понимаю, — признался Доул.

      — В присутствии таких экспертов... — объяснил Дронго.

      Доул улыбнулся. За ним широко улыбнулся комиссар Брюлей.

      — Молодой человек, — торжественно сказал комиссар, — я не сомневаюсь, что мы все равно рано или поздно вычислим убийцу. Но если завтра вы сделаете это раньше нас, то у вас не должно быть никаких комплексов. А молодым я называю вас, возможно, последний раз в жизни. Согласитесь, что сорокалетнему мужчине уже не говорят подобных вещей. Даже такие старики, как я.

      — Старость молодости, — пробормотал Дронго.

      — Что? — переспросил комиссар.

      — Говорят, что сорок лет — это время, когда наступает старость молодости, — пояснил Дронго, — а через десять лет начнется молодость старости.

      — Оригинально, — кивнул комиссар. — Надеюсь, что завтра вы нам все объясните. И помните, что я сплю за стенкой. Вы всегда можете ко мне постучать. Я ведь не собираюсь менять номер. В моем возрасте глупо чего-то бояться.

 

      ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

 

      Несмотря на предостережения, почти каждый отправился спать в свой номер, очевидно подумав, что так надежнее. Но если эксперты решили не менять своих номеров, заняв соответственно четыре номера на третьем и три на четвертом этажах, то проживающие на пятом этаже Арчибальд, Альма и Линда перешли на второй. И хотя номер Тиллиха никто и не думал занимать, они оказались по соседству с другими сотрудниками семьи и заняли три свободных номера, расположенных в боковом коридоре. При этом Арчибальд предложил женщинам собраться в одном номере, однако убийство Тиллиха так напугало обеих, что они предпочли выбрать свободные номера и остаться там, забаррикадировавшись изнутри. Чтобы попасть в эти номера, им пришлось довольно долго ждать портье из Дартфорда, который приехал в отель, включил компьютер и выдал им три карточки-ключа от свободных номеров.

      Труп Тиллиха по взаимному согласию было решено не трогать, накрыв его до утра простыней. Дронго даже не стал входить в комнату, где было совершено убийство. Он знал способности Доула и комиссара Брюлея и не сомневался, что они и находившиеся вместе с ними эксперты тщательно обыскали номер, где случилось убийство.

      В третьем часу все в отеле наконец успокоились, если можно было вообще успокоиться в эту тревожную ночь. Почти никто не мог заснуть, большинство в тревоге лежали в своих постелях. При мысли о возможном убийце, который мог оказаться соседом каждого, сон легко переходил в панику, вызывая бессонницу. В эту ночь многие двери были забаррикадированы изнутри.

      Дронго по привычке приставил к двери стул, прежде чем улечься в постель. В любой гостинице мира, в любом, даже самом охраняемом отеле он обязательно прибегал к столь нехитрой страховке. Даже если неизвестный попытался бы открыть замок и сумел порвать цепочку, то и тогда ему пришлось бы опрокинуть стул, стоявший за дверью. А при подобном шуме чутко спавший Дронго обязательно бы проснулся.

      Но в эту ночь он не спал не потому, что боялся возможного появления убийцы. Как раз наоборот: он не боялся. Он высчитывал, каким образом могли произойти все эти преступления, он сравнивал убийства, находя в них неожиданную логику, и драматизм положения самого убийцы медленно, но верно открывался перед ним. В эту ночь он до шести часов утра ворочался на своей кровати, продумывая все до конца. И только когда уже начало светать, он наконец позволил себе уснуть. Схема была готова, оставалось рано утром проверить некоторые факты.

      Проснувшись, он подошел к окну. Количество охранников вокруг отеля сегодня ночью было удвоено. Очевидно, сэр Энтони все-таки опасался неизвестного убийцу. По просьбе Стивена Чапмена в холле отеля разместились несколько охранников, которые должны были дежурить до утра.

      В отеле стояла такая тишина, что даже шум на четвертом этаже можно было услышать внизу. Но эта ночь прошла спокойно, словно убийца затаился, опасаясь, что его могут вычислить. И лишь случайные шорохи и звуки иногда нарушали тревожный сон обитателей отеля. Дронго, не спавший почти всю ночь, слышал, как охранники иногда обходили этажи. Очевидно, сэр Энтони дал на этот счет конкретные указания, разрешив проверять весь отель. Ночь была тревожной, беспокойной, но, к счастью, ничего не произошло. Перед тем как уснуть, Дронго еще успел подумать, что ему понадобится помощь Мишеля Доула.

      Он проснулся через два с половиной часа, словно его разбудили. Поднявшись, он еще раз вспомнил все, о чем должен был сегодня говорить. Оставалось уточнить несколько деталей. Дронго прошел в ванную комнату, побрился, принял душ, оделся и спустился вниз.

      Некоторые эксперты уже завтракали в ресторане. Доул взглянул на Дронго, доставая свою неизменную трубку.

      — Надеюсь, вы готовы к своему выступлению? — пошутил он.

      — Конечно, готов. Но мне понадобится ваша помощь. Вернее, помощь полицейского управления. Я хочу проверить несколько фактов.

      — Считайте, что я к вашим услугам.

      В зал ресторана неторопливо вошел комиссар Брюлей. Кивнув Доулу и Дронго, он взял тарелку, чтобы положить себе завтрак. В отсутствие официантов и поваров даже чай приходилось наливать самим. Арчибальд и Альма помогали гостям чувствовать себя достаточно комфортно. По мрачным лицам присутствующих было видно, что они не спали. К девяти часам утра в ресторане собрались все находившиеся в отеле. Последним, как обычно, в зал въехал сэр Энтони в сопровождении своего сына и миссис Холдер.

      — Надеюсь, что все остались живы, — холодно сказал сэр Энтони, оглядывая присутствующих.

      От его взгляда становилось холодно. Сэр Энтони тяжело вздохнул и спросил:

      — Когда мы снова соберемся?

      — В десять часов, — ответил Доул. — Мы решили, что сегодня должны закончить.

      — Хорошо — сказал после недолгого молчания сэр Энтони, — ровно в десять. Он взглянул на сына.

      — Да, — согласился Стивен Чапмен, — если у нас ничего не получится, придется вызывать полицию. Иначе мы не сможем им потом объяснить нашу задержку.

      Когда коляска выкатилась из зала, Доул улыбнулся.

      — Я думаю, что мы управимся, — убежденно сказал он, обращаясь к Дронго, — но все равно давайте поторопимся. Что нам нужно сделать?

      — Только несколько телефонных звонков, — ответил Дронго. — Мне нужна информация полиции.

      Подошедший комиссар, увидев их довольные лица, сел на стул и вздохнул:

      — Кажется, вы решили Обойтись без меня. В любом случае я надеюсь, что сегодня мы закончим наше расследование. И судя по всему, сольную партию собираетесь исполнить именно вы, Дронго.

      — Я всего лишь ваш примерный ученик, комиссар, — улыбнулся в ответ Дронго.

      Все необходимые звонки были сделаны. И ровно через час в небольшом холле отеля «Стакис» собрались все гости, приехавшие в Дартфорд. Все семь экспертов расселись по креслам и диванам — Мишель Доул, Дезире Брюлей, Кодзи Симура, Людвиг Квернер, Уорд Хеккет, Ихсан Хашаб и Дронго. Пришел мрачный Стивен Чапмен. Появились напуганные Арчибальд Марсден и его добровольная помощница Альма. Переодевшись в темное платье, пришла Линда, которая села почти у бара, взяв стул, чтобы никого не беспокоить.

      У дверей в кресло сел Никита Полынов. Он был, как всегда, неприветлив и не смотрел ни на кого. Миссис Сюзан Бердсли явилась одной из последних. Она успела причесаться и переодеться в светлое платье. За ней явилась миссис Холдер, которая помогала сэру Энтони. Она была в темном брючном костюме и с неизменной пачкой сигарет в руках. И наконец, последним из кабины лифта выехал сэр Энтони. Он развернул свою коляску и оказался прямо у стойки портье, как председательствующий на этом своеобразном заседании.

      Сегодня он был одет в темный костюм. Черный галстук лишь усиливал впечатление официальности. На ногах у него был плед, словно он боялся простудиться.

      — Господа, — торжественно сказал сэр Энтони, — после моего вызова в Дартфорд и вашего появления здесь прошло три дня. За эти три дня было совершено три убийства. Три человека погибли, что указало на верность выводов мистера Доула о намеренном характере преступлений против моего внука и правнука. Мой внук Роберт Чапмен был убит достаточно давно. Но за последние три дня погибли еще трое людей — Алан Эндерс, Анджей Важевский и Эдуард Тиллих. Я хочу, чтобы мне наконец рассказали, кто их убил и зачем. Я хочу наконец услышать ваше мнение. Кто желает начать?

      — Сэр Энтони, — тяжело поднялся со своего места комиссар, — вы вызвали сюда лучших экспертов со всего мира. И мы честно пытались ответить на поставленные вами вопросы. К сожалению, мы не учли, что среди нас может оказаться предатель. Но один из наших друзей сумел достойно ответить на его вызов. Сэр Энтони, я прошу вас дать слово самому молодому среди нас, мистеру Дронго.

      Все взглянули на Дронго. Доул сидел рядом с ним, попыхивая трубкой, словно его не касалось все, что здесь происходило. Он искоса смотрел на Дронго и мягко усмехался. Ему нравилось, что именно Дронго решил принять удар на себя. Ему импонировали смелость и острота суждений молодого коллеги. Доул не был ревнив. Великий мастер не бывает ревнивым. Зависть и злоба — удел мелких и амбициозных людей. Иногда среди них попадаются и талантливые. Но всего лишь талантливые. Однако гениальный человек не умеет завидовать. Он радуется любым проявлениям жизни — восходу солнца, светлому дню, появлению луны. Его волнует жизнь во всех ее проявлениях. И поэтому Доул, взглянув на Дронго, ощутил радость и гордость одновременно. У него не было сыновей, как не было детей и у комиссара Брюлея, но в этот момент оба чувствовали себя не просто духовными наставниками молодого коллеги. Они чувствовали себя подлинными отцами, переживающими за своего отпрыска.

      Дронго поднялся. Он взглянул на Мишеля Доула. Тот поднял голову, выставив вперед острый подбородок. Глаза его блеснули. Он уже знал, о чем будет говорить Дронго. Доул незаметно кивнул ему. Дронго взглянул на комиссара. Тот улыбнулся и также кивнул, словно желая удачи. Дронго посмотрел на остальных экспертов, потом на сотрудников семьи Чапменов, на Стивена, на его отца. Он расправил широкие плечи, ощущая свой высокий рост, и начал говорить:

      — Уважаемый сэр Энтони, дамы и господа! С самого начала было ясно, что данные преступления не могли произойти так просто. У каждого преступления должны быть конкретные мотивы и конкретные исполнители, заинтересованные в этих мотивах. Но как бы ни был убийца хитроумен и коварен, он все равно совершает мелкие просчеты, которые в конечном счете ведут к его разоблачению.

      — Вы хотите сказать, что знаете имя убийцы? — хрипло спросил сэр Энтони.

      — Знаю, — кивнул Дронго. — Убийца действовал достаточно изобретательно, но он допустил некоторые ошибки, о которых я вам сейчас расскажу.

      Дронго вышел на середину холла. Все смотрели на него. Некоторые волновались больше обычного. Линда даже прикусила губу, словно боясь закричать.

      — Убийца не мог продумать столь хитроумный план устранения членов вашей семьи, не прибегая к помощи одного из наших экспертов, — продолжал Дронго. — И когда мистер Доул рассказал нам о своем расследовании в имении сэра Энтони, я не сомневался, что убийство было подстроено. Убийца заранее просчитал все варианты, зная, в каком состоянии находится несчастная Маргарет. Позвонив и сообщив беременной девушке какую-то новость, убийца вынудил ее срочно приехать в Ричмонд. При этом убийца и его возможный покровитель рассчитали все по минутам. Они знали, что несчастная приедет на своей машине, которую бросит у ворот.

      Маргарет действительно остановила машину у ворот, после чего ворвалась в дом, оттолкнув открывшего ей дверь швейцара. Именно в этот момент в кабинете Роберта раздался выстрел, который никто не слышал. Очевидно, убийца стрелял в тот самый момент, когда она врывалась в дом. Из-за громкой музыки выстрел не был слышен. Возможно, он был перекрыт и криками Маргарет. Но когда она вбежала в кабинет — все было кончено. Роберт был уже убит, а его убийца покинул комнату, выключив музыку. Несчастная женщина увидела труп отца своего ребенка, и в этот момент прозвучал второй выстрел. Убийца мог стрелять, находясь в другой комнате. Но второй выстрел услышали все. Мистер Доул был абсолютно прав. Конечно, Маргарет не убивала Роберта. Она всего лишь хотела с ним поговорить. Но произошло убийство, и несчастная женщина лишилась рассудка.

      Очевидно, убийцы не рассчитывали на такой результат. Их целью был выкидыш и смерть ребенка Маргарет. Но она попала в больницу, где врачам удалось сохранить жизнь ее сыну. И тогда убийцы решили нанести следующий удар. Конечно, нужно было выждать некоторое время, чтобы все успокоились, нужен был какой-то срок.

      И когда убийцы решили, что время пришло, они приготовили для несчастного мальчика яд, рассчитывая, что никто не свяжет неожиданную смерть ребенка с трагической гибелью его отца. Но ирландский сеттер случайно спас ребенка, и тогда убийца начал нервничать, понимая, что может быть раскрыт.

      — Но почему они хотели убить ребенка? — спросил, задыхаясь, сэр Энтони. — Чем он им помешал?

      — Я все объясню, — кивнул Дронго. — Когда убийца узнал, что вы обнаружили список экспертов и решили нас пригласить, он начал нервничать. Совершенно очевидно, что убийство Роберта было организовано с учетом рекомендаций суперпрофессионала, рассчитавшего все по минутам. Однако когда убийца узнает, что приглашены остальные эксперты, у него окончательно сдают нервы. Убийца через своих сообщников организует звонки экспертам, требуя не приезжать в Дартфорд. Конечно, это истерика сорвавшегося человека, но ошибка уже сделана.

      Когда мы приехали в Дартфорд и один из наших экспертов, являющийся негласным консультантом убийцы, узнал о его «самодеятельности», он понял, что мы рано или поздно вычислим человека, организовавшего эти звонки. И тогда убийца получает указание ликвидировать своего сообщника. В ночь на субботу был убит Алан Эндерс, единственный человек, который мог передать послание убийце и приехать в «Стакис».

      — Какие у вас доказательства? — гневно спросил Стивен. — Или вы подгоняете под свою версию все преступления? Эндерса не было в Ричмонде в момент смерти Роберта. Он у нас тогда вообще не работал.

      — Потерпите, мистер Чапмен, — поднял руку Дронго. — Я представлю вам конкретные факты. Итак, убийца убирает Алана Эндерса. И кажется, все в порядке. Но неожиданно мистер Доул предлагает провести необычный эксперимент, при котором пара экспертов должна будет допрашивать пару свидетелей, меняясь местами и парами. Разумеется, при таком перекрестном допросе убийца может допустить ошибку. Очень важную ошибку, которую нельзя совершать. Нужно убрать Важевско-го, который может вывести нас на след преступника. И тогда убийца организует с помощью своего напарника второе убийство.

      Однако на этот раз убийца и его покровитель допускают небольшую ошибку. Они не знают, что в тот момент, когда они уже приняли решение о смерти Важевского и даже выбрали место, где можно будет устроить короткое замыкание, мистер Эдуард Тиллих будет звонить по мобильному телефону.

      Тиллих не подозревал, что Линда может рассказать обо всем и обвинить его в сговоре с корейцами. Он меньше всего связывал свою авантюру с этими убийствами. Но когда его обвинили в сговоре с Кодзи Симурой, он понял, что на карту поставлена не только его честь, но и жизнь. Тиллих знал о мобильном телефоне Стивена Чап-мена. Он пробежал по лестнице, ворвался в номер Чап-мена и позвонил по его телефону в «Дорчестер», чтобы предупредить своих корейских друзей о провале. После чего набрал номер лондонского офиса и сразу отключился. Он не мог знать, что там в воскресенье были люди, которые услышали его звонок.

      — Но как он мог попасть в номер Стивена? Ведь у него не было ключа, — спросил потрясенный сэр Энтони.

      — У него была универсальная карточка-ключ, — пояснил Дронго. — Когда вы выбирали место, где собрать всех экспертов, вы прислали сюда для проверки именно мистера Тиллиха. Он об этом сам мне рассказал. За два дня до нашего появления здесь мистер Тиллих приехал сюда, чтобы все окончательно проверить. Мы позвонили дежурному портье, который работал в тот день, и он подтвердил, что именно Тиллиху были вручены два универсальных ключа от всех номеров.

      — Как это два? — не понял сэр Энтони. — Он мне ничего не говорил. Где эти ключи?

      — Комиссар Брюлей также задал нам этот вопрос, — показал Дронго на комиссара, — и сам на него ответил. У Тиллиха не было этого ключа с собой. Вместо него ему подложили другой ключ, от пятьсот пятого номера несчастного Эндерса, что указывает на связь убийства Тиллиха с убийством Эндерса. Убийца хотел, чтобы подозрение пало именно на Тиллиха, который успел поговорить по телефону, вызвать короткое замыкание и вернуться к бассейну. Но у Тиллиха были универсальные ключи. Дежурный портье подтвердил, что выдал ему два таких ключа. А это значит, что второй ключ был у возможного убийцы, который мог зайти в комнату Эндерса, чтобы отравить воду в его стакане.

      Комиссар Брюлей верно заметил, что убийца забрал и второй ключ. Но тогда я задал себе вопрос: почему Тиллих отдал этот ключ другому человеку? Чего он боялся или кого? И я нашел ответ на этот вопрос, поговорив с каждым из вас. Наконец, сегодня утром я сделал несколько телефонных звонков и теперь уже знаю имя убийцы и имя человека, который помогал в осуществлении всех этих преступных замыслов.

      — Назовите имена! — потребовал в мертвой тишине сэр Энтони.

 

      ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

 

      Все смотрели на Дронго. Он еще раз оглядел всех собравшихся.

      — Всегда важен мотив, — сказал он, — и я попытался понять, почему с таким маниакальным упорством убийца пытался устранить сначала Роберта, а потом его сына. Либо кровная месть, что в Англии не практикуется со времен войны Алой и Белой розы, либо ненависть, вызванная именно наследниками мистера Чапмена. И тут я вспомнил, как миссис Холдер сказала мне, что по настоянию сэра Энтони проводили генетическую экспертизу, во время которой удалось доказать родство ребенка с погибшим отцом.

      — Кто это сделал? — настойчивее спросил сэр Энтони.

      — Я не люблю театральных эффектов, — ответил Дронго, — но я обязан все объяснить. Миссис Бердсли сказала мне, что Роберт был достаточно увлекающимся человеком. Об этом говорили и все остальные. Он любил женщин, но не любил проблем, хотя, похоже, все время сам их и создавал. Ведь у него бывали конфликты даже со своим отцом...

      Стивен презрительно отвернулся, не собираясь комментировать слова Дронго.

      — У него были напряженные отношения и с Никитой Полыновым, у которого он отбил девушку...

      — Я его не убивал! — крикнул Полынов. — Мы поговорили как мужчина с мужчиной, и он все понял.

      — Почему вы не рассказали об этом мне? — спросил сэр Энтони.

      Полынов пожал плечами.

      — Сядьте, Полынов, я не закончил, — махнул рукой Дронго. — Миссис Бердсли также рассказала мне, что за неделю до того, как ее перевели секретарем непосредственно к мистеру Стивену Чапмену, оттуда уволилась полька, которую она не знала. Я решил проверить, почему уволилась эта молодая женщина. Альма сказала мне, что ее звали Ядвигой. Оставалось перезвонить в офис и узнать о том, что Ядвига Клеменсевич уволилась три года назад. Но тут я еще раз вспомнил показания свидетелей о традиционном нежелании Роберта решать свои проблемы. Ведь если с Маргарет, которая ждала ребенка, он так и не оформил своих отношений, трусливо предлагая деньги, чтобы замять этот скандал, то я мог полагать, что подобное он уже проделывал и раньше.

      — Не забывайте, мистер Дронго, что речь идет о моем погибшем внуке, — прохрипел сэр Энтони.

      — Я не забываю, сэр. Напротив, я собираюсь вас обрадовать. С помощью полиции и вашего лондонского офиса нам достаточно быстро удалось узнать место проживания Ядвиги Клеменсевич. У нее есть четырехлетняя дочка, сэр. И я полагаю, что это ваша внучка.

      — Что? — изумился сэр Энтони. — О чем вы говорите?

      — О вашей прямой наследнице, сэр. Ведь существует такое понятие, как генетическая экспертиза. Ребенка могут проверить, и тогда легко обнаружится, что она ваша внучка, сэр. Дочь Роберта Чапмена.

      — Ну и что? — вмешался Стивен. — При чем тут Ядвига? Как она могла совершать свои преступления? Она действительно некоторое время работала у меня, но давно уволилась, и я сейчас даже не вспомню ее лица. При чем тут она?

      — Это многое объясняет, — пояснил Дронго. — Я полагаю, что вы действительно не знали об этом. В то время вы еще были сенатором и редко наведывались в лондонский офис, поручив ведение дел сыну. Но сэр Энтони в разговоре со мной упомянул своего секретаря, которая переехала из Чикаго. Миссис Элизу Холдер.

      — Миссис Холдер работает у меня больше трех лет, — гневно сказал сэр Энтони, — и я не понимаю, почему вы полагаете...

      — Миссис Элиза Холдер при приеме на работу оформлена по фамилии мужа, — довольно невежливо перебил его Дронго. — Девичья фамилия миссис Холдер не указана в ваших анкетах. Но так как вы рассказали мне, что она происходит из эмигрантской польской семьи, я попросил мистера Доула поинтересоваться девичьей фамилией польки Холдер. Учитывая, что они переехали всего лишь три года назад, установить ее девичью фамилию не составило труда. Она Эльжбета Клеменсевич, родная сестра Ядвиги Клеменсевич.

      Сэр Энтони метнул бешеный взгляд в сторону секретаря. Та сидела на диване поджав губы и никак не комментируя слова Дронго. Лицо у нее словно вытянулось. Она не собиралась ничего говорить или оправдываться.

      — Миссис Эльжбета Клеменсевич переехала сюда из Чикаго вместе с мужем, — продолжал Дронго. — Очевидно, уже в тот момент она сознательно решила помочь своей сестре. Но на пути к наследству семьи стояли Роберт и его возможный ребенок. Список экспертов, который нашли в компьютере Роберта, был составлен по его просьбе миссис Холдер-Клеменсевич. Вероятно, Роберту приходилось нелегко, так как ему довольно часто угрожали обманутые мужья и разгневанные отцы. И возможно, что в какой-то момент он просто захотел найти для консультации кого-то из экспертов, но не воспользовался списком. Зато им воспользовалась миссис Холдер, обратившись к одному из нас.

      Эксперту наверняка были обещаны деньги, выплаченные Ядвиге в качестве компенсации, и возможные отчисления при получении наследства. Приехавший эксперт все рассчитал до мелочей. Миссис Холдер работала в доме, и собаки не могли принять ее за чужую. Она вошла в кабинет Роберта и выстрелила в него из ружья. После чего выключила музыку и вышла из кабинета. Очевидно, в это время кто-то из ее сообщников сообщил Маргарет, что у Роберта уже есть ребенок. Обезумевшая женщина ворвалась в кабинет в тот самый момент, когда Элиза выстрелила второй раз, уже находясь в другой комнате, чтобы все услышали выстрел. Ворвавшиеся люди нашли обезумевшую от горя молодую женщину. Но ребенок родился нормальным.

      По совету эксперта семья Клеменсевич решила подождать, никак не заявляя о своих правах на наследство. Иначе загадочная смерть Роберта могла вызвать нежелательные вопросы. А месяц назад они приняли решение нанести новый удар. Но в этот раз они сэкономили, не приглашая эксперта. Разумеется, преступление было плохо подготовлено, хотя и могло закончиться трагедией. Но покушение не удалось. Именно, тогда сообщник Элизы Холдер, или Эльжбеты Клеменсевич, начал обзванивать экспертов и угрожать им, советуя не приезжать. Только мистеру Доулу никто не звонил, так как он уже проводил расследование. А комиссару Брюлею сообщник миссис Холдер не смог позвонить, потому что тот поменял место жительства. Но это была первая ошибка.

      У меня были сомнения в отношении Алана Эндерса. Достаточно было позвонить в лондонский офис мистера Чапмена, чтобы узнать в отделе кадров, где раньше работал мистер Эндерс.

      — Он работал в больнице «Скорой помощи», — выдохнул ошеломленный Стивен Чапмен.

      — Вот именно, — кивнул Дронго, — а муж миссис Холдер, с которым она формально развелась, был водителем «скорой помощи». Она сама сказала мне об этом.

      Все вздрогнули. Лицо у Элизы было белого цвета. Но еще страшнее было лицо сэра Энтони. Набухшие вены на его лице, казалось, вот-вот лопнут.

      — Очевидно, именно миссис Холдер рекомендовала своему патрону взять этого врача на работу, просчитав, что с его помощью легче будет устранить всех возможных наследников. Видимо, Эндерс поддерживал связь между миссис Холдер и ее мужем, и это стало для него роковым обстоятельством.

      Помните, я говорил, что второй ключ должен был находиться у возможного убийцы? Но почему Тиллих отдал его миссис Холдер? Я все понял, когда поговорил с Линдой и сэром Энтони. Линда рассказала мне, что видела Тиллиха в отеле «Дорчестер» и сообщила об этом миссис Холдер. Сэр Энтони также говорил мне о том, что Линда успела рассказать все Элизе Холдер, которая проверила факты. Однако мне миссис Холдер заявила, что она не очень помнит этот эпизод и, кажется, Тиллих выполнял какие-то поручения сэра Энтони. Тогда я спросил себя: почему она врет? Ведь Линда и сэр Энтони подтверждают слова друг друга. И только сегодня ночью я понял, что миссис Холдер шантажировала Тиллиха, поэтому и получила у него второй ключ.

      — Но тогда при чем тут Важевский? — спросил, кусая губы, Хеккет. Ему было неприятно торжество своего соперника.

      — В его смерти отчасти виноваты и вы, Хеккет, — ответил Дронго.

      — Сейчас вы сделаете и меня Клеменсевичем, — зло пробормотал Хеккет. — Или я родственник Холдера?

      — Нет, к счастью, вы не их родственник. Но во время нашего разговора с миссис Холдер вы обратили внимание на ее необычный акцент. Вы даже спросили у нее, откуда она приехала. Кажется, вы отметили, что у нее не лондонское произношение. Помните?

      — Конечно, помню. Но она мне не ответила. Миссис Холдер сказала, что познакомилась с мужем в Чикаго, но не сказала мне, что она полька.

      — Вот именно. Когда мы закончили наш разговор, напуганная миссис Холдер сообщила о нем эксперту, который ее консультировал. И они пришли к выводу, что следующий разговор, с Важевским, может оказаться для нее роковым. Ведь он поляк и легко мог определить ее акцент, если его заметил даже Хеккет. Следующей парой, которая должна была допрашивать Тиллиха и миссис Холдер, были эксперты Симура и Важевский.

      Рисковать подобным образом она не могла и не хотела. Ведь в таком случае Стивен Чапмен мог вспомнить о польке-секретаре, уволенной три года назад. И тогда было подготовлено виртуозное преступление против Важевского.

      — Да, — кивнул Хеккет, озадаченно посмотрев на молодую женщину, — она перевела все в шутку и не ответила конкретно на мой вопрос. Я это точно помню.

      — Покойный Анджей сказал мне, что его очень интересует один человек. Очевидно, он имел в виду именно миссис Холдер, — вспомнил Симура. — По каким-то неуловимым признакам он понял, что они земляки.

      Сэр Энтони внезапно закашлялся. Все вздрогнули. Стивен обернулся к отцу, и только миссис Холдер продолжала сидеть неподвижно. Сэр Энтони закончил кашлять, достал носовой платок и вытер им лицо. Он тихо, очень тихо, спросил:

      — Кто был напарником миссис Холдер?

      — Этот вопрос волновал меня более всего. Но убийство Тиллиха расставило все по своим местам, — пояснил Дронго. — Ведь напарнику миссис Холдер нужно было обеспечить себе абсолютное алиби. Он боялся, что Тиллих заговорит и выдаст настоящего убийцу, которого он сознательно прикрывал.

      — Что вы хотите сказать? — спросил Хашаб. — Назовите имя эксперта, который помогал миссис Холдер.

      — Вспомните, как было совершено убийство Важевского, — продолжал Дронго. — Сам Важевский находился в джакузи, и в бассейне рядом с ним были только вы, Хашаб.

      — Надеюсь, на этом основании вы не считаете, что я убийца? — усмехнулся Хашаб.

      — Нет. Я рассказываю, кто и где находился. Хеккет сидел в сауне. Тиллих — в мужской раздевалке. Миссис Холдер и миссис Бердсли находились в женской раздевалке, причем не видя друг друга. И наконец, мистер Квернер сидел в холле. А Никита Полынов был в тренажерном зале.

      — Все верно, — кивнул Хеккет, — так и было.

      — Верно. Но одна небольшая деталь. Арчибальд в этот момент готовил на кухне еду для нас. И ему помогали Линда и Альма. Линду два раза звали наверх к сэру Энтони. Когда в первый раз она прошла через холл, там никого не было. Когда она появилась второй раз, там находился мистер Квернер.

      — Правильно, — кивнул Квернер, — а до этого я беседовал с вами.

      — Миссис Холдер должна была выйти и пройти через весь холл, чтобы подняться на первый этаж, — продолжал Дронго, — а мистер Квернер уверял нас, что никого не видел. Он наверняка не должен был увидеть свою сообщницу, но не увидеть Тиллиха он не мог. А это значит, что его самого не было в этот момент в холле. Миссис Холдер за это время не могла добежать до первого этажа и вернуться обратно. Это сделал сам Людвиг Квернер. Он все рассчитал по минутам. Но Линда испортила его показания. Она не сразу поднялась к сэру Энтони, а спустя некоторое время, так как зашла к себе в номер. И когда спускалась на первый этаж, увидела идущего ей навстречу Стивена Чапмена. А это значит, что его номер был пуст именно тогда, когда он проходил к лифту. В это время мистер Квернер поднимался в другом лифте на первый этаж, а Тиллих бежал по лестнице.

      Тиллих успел вбежать в номер Чапмена и поговорить по телефону в тот самый момент, когда Квернер вызвал короткое замыкание. Но он еще не знал, что Тиллиху удалось за это короткое время проскользнуть в комнату Стивена Чапмена. Конечно, Тиллих не видел Квернера, иначе бы сразу его выдал, но на первом же допросе мы бы легко выяснили, что Тиллих пробегал через холл, когда там никого не было. Ему было невыгодно об этом рассказывать, а мистер Квернер этого не знал. Поэтому он так уверенно сказал, что никто не проходил мимо него. Вы ошиблись, Квернер. Вы хотели гарантировать алиби своей напарнице и в результате сами подставились.

      Квернер мрачно усмехнулся, достал трубку, а потом положил ее на столик.

      — Я никогда не доверял агентам Восточного блока, — хрипло сказал он, сверкнув глазами. — Вы очень опасный человек, Дронго.

      — У меня оставались только трое подозреваемых, — сказал Дронго, глядя ему в глаза. — Когда мистер Симура ушел, мы узнали о телефонном звонке с аппарата Стивена Чапмена. Разумеется, многие эксперты поняли, что это был Тиллих, которому во что бы то ни стало нужно было предупредить корейцев. Кроме того, именно он собирал у нас мобильные телефоны и мог точно знать, у кого остался хотя бы один аппарат.

      И я понял, что возможный напарник убийцы должен сделать все, чтобы убрать Тиллиха. Из комнаты, в которой мы находились, ушли трое. Вы, мистер Хашаб и мистер Хеккет. Потом мы нашли вас у номера Тиллиха. Не сомневаюсь, что и в этот раз вы обеспечивали алиби своей напарнице. Несчастный Тиллих заперся в одном из номеров, когда к нему вошла Элиза Холдер. Она попыталась его успокоить и налила ему коньяк. Когда он вспомнил об Эндерсе и отказался пить, она ударила по стакану, и в результате несчастный сделал один глоток. Она очень торопилась и поэтому засунула Тиллиху карточку-ключ от номера Эндерса, смяв фотографию во внутреннем кармане. Ей хотелось свалить всю вину за преступления на Тиллиха. После чего она вернулась к вам. — Дронго сделал шаг вперед, глядя на Квернера и стоя боком к женщинам. — Я не сомневаюсь, — продолжал он, — что сейчас миссис Бердсли скажет нам, что она довольно долго простояла с вами и что миссис Холдер присоединилась к вам позже. Когда мы подошли к дверям номера, где проживал Тиллих, миссис Бердсли. сказала мне, что Хеккет куда-то убежал, а Элиза Холдер только сейчас подошла. Она появилась из коридора, — сказал Дронго, глядя в глаза Квернеру и не поворачивая. головы, — верно, миссис Бердсли?

      — Да, — ответила Сюзан Бердсли сдавленным от ужаса голосом, посмотрев по сторонам, — все так и было.

      — Вот видите. — Дронго даже не повернулся в ее сторону. — Вы проиграли, Квернер. Слишком много ошибок допустила ваша напарница.

      — Это все ваши фантазии, Дронго, — сказал Квернер, взяв со столика трубку и медленно набивая ее табаком. — У вас нет доказательств.

      —Есть, — усмехнулся Дронго, — и любой суд присяжных примет их. И дело даже не в том, что Элиза Холдер была сестрой Ядвиги Клеменсевич. У меня есть конкретные доказательства. Я думаю, что полиция легко установит, что голос звонившего экспертам идентичен голосу Марка Холдера, бывшего супруга миссис Холдер-Клеменсевич.

      — Возможно, — посмотрел на него Квернер, — но при чем тут я? Кроме ваших домыслов о моем участии в этих преступлениях, у вас ничего нет.

      — Есть, — сказал Дронго. — Вы ведь любите пиво, мистер Квернер, как настоящий баварец. — Трубка в руках Квернера начала дрожать. Зрачки стали расширяться от ужаса. — И поэтому, — продолжал Дронго, — никогда не останавливаетесь в частных английских пансионах или на квартирах. Вы ведь всегда живете в отелях. Вот последний факс из отеля «Виктория», находящегося в двух километрах от имения Чапмена в Ричмонде, который поступил только что. Вы жили в этом отеле, мистер Квернер, даже не потрудившись зарегистрироваться под чужим именем. Ровно три года назад, как раз за пять дней до убийства Роберта Чапмена, вы, якобы случайно, оказались в этом отеле. Как вы полагаете, присяжные заседатели поверят в подобную случайность?

      Дронго не успел договорить. Квернер швырнул в него трубку и вскочил на ноги, выхватывая небольшой «браунинг» из кармана.

      — Будь ты проклят! — прохрипел он. — Я не думал, что ты сумеешь все так просчитать.

      Доул встал, пытаясь помешать Квернеру. Полынов бросился к ним, но было ясно, что они не успеют. Никогда Дронго не ощущал себя столь огромным и беззащитным. И в этот момент раздался выстрел. Квернер пошатнулся, взглянул на Дронго и с грохотом упал на столик, опрокинув стоявшую на нем вазу. Все посмотрели на стрелявшего. Под пледом у сэра Энтони был пистолет, который тот успел вытащить и выстрелить первым. После этого он перевел пистолет на Элизу Холдер.

      — Нет! — крикнул комиссар Брюлей. — Этого нельзя делать, сэр Энтони!

      Пистолет в руках старика дрожал. Элиза сидела выпрямив спину и не глядя в его сторону. Сидела как безжизненная мумия, словно не собиралась более никогда ни с кем разговаривать.

      — Ты... — выдохнул сэр Энтони. — Я тебя... ты... как ты могла?.. Ты моя... — Он задыхался, продолжая держать пистолет в руках.

      — Сэр Энтони, — строго сказал Доул, — отдайте пистолет. Квернера вы убили в порядке самозащиты. Мы все будем свидетелями, но стрелять в миссис Холдер , нельзя.

      — Она убила моего внука, — прохрипел сэр Энтони, уже собираясь нажать на спусковой крючок.

      — Стойте! — крикнул Дронго. — Она ведь ваша родственница! Ее родная сестра родила вам ребенка! Она тетя этого ребенка!

      Сэр Энтони взглянул на молодую женщину. Если бы она шевельнулась, он бы ее убил. Но она сидела, даже не В глядя в его сторону, словно ей было все безразлично. И тогда он опустил пистолет и заплакал.

      — Как ты могла? — беззвучно плакал старик. — Как ты могла? Бедный Роберт...

      Подошедший комиссар Брюлей забрал у него пистолет.

      — Вызовите полицию и врачей, — сказал он, обращаясь к Полынову. Тот кивнул головой.

      — Глупец! — раздался недовольный голос Хашаба. — Как будто не мог нас заранее подготовить.

      — Он индивидуалист, — поддержал его Хеккет, — все время хочет быть первым.

      — Господа, — строго сказал Доул, — только что мистер Дронго сделал работу, за которую мы должны быть ему благодарны.

      — Боюсь, что благодарность — это свойство благородных людей, — добавил Симура.

      ЭПИЛОГ

      В комнате находились четверо мужчин. Двоим было за семьдесят. Третьему — под семьдесят. И лишь четвертому — только сорок. По возрасту он годился сидевшим напротив него пожилым людям в сыновья. Густые клубы дыма наполняли комнату. Двое из присутствующих дымили своими трубками. За столом сидели Мишель Доул, комиссар Брюлей и Кодзи Симура. А напротив в кресле расположился Дронго. По предложению Доула они собрались в этом кабинете известного английского клуба, чтобы отметить свое расставание. По желанию Дронго гонорар разделили на всех экспертов, приехавших в Дартфорд. На всех без исключения. На восемь человек. В том числе там были доли погибших Важевского и Квернера. Их семьям не дано было узнать обо всех подробностях, но внушительные суммы на их счетах появились на следующий день.

      Ужин был закончен, все необходимые слова уже были сказаны. Мужчинам подали чай. Двое из них достали трубки.

      И тогда наступил момент, ради которого они собрались в этой комнате. По знаку Мишеля Доула они отложили свои трубки и неожиданно поднялись. Дронго поднялся следом за ними, еще не понимая, что именно происходит. Трое пожилых мужчин стояли перед ним. Высокий, худощавый, подтянутый, серьезный Мишель Доул, мягко и грустно улыбавшийся комиссар Брюлей и абсолютно невозмутимый Кодзи Симура, одетый почему-то не в обычный европейский костюм, а в национальный костюм японского дворянина. Дронго удивленно взглянул на них. Он не ожидал такого финала.

      — Мистер Дронго, — сказал Кодзи Симура, — возможно, это наша последняя встреча не только в этом году и в этом столетии, но и в уходящем тысячелетии.

      Дронго вдруг понял, что Доул пригласил его в клуб не просто так. Он не мог даже представить себе, что здесь произойдет нечто подобное.

      — На протяжении последних лет самыми великими и самыми известными экспертами считались мой английский коллега Мишель Доул и его французский собрат комиссар Дезире Брюлей, — торжественно произнес Симура.

      — Вы могли бы назвать и свою фамилию, — пробормотал великодушный комиссар.

      — Смыслом нашей жизни было служение людям и закону. Именно так, — подчеркнул Симура, — сначала людям и только потом закону. Мы помогали там, где могли помочь. Мы разоблачали там, где нужно было разоблачать. Мы проявляли милосердие там, где можно было проявить милосердие. И мы проявляли жестокость там, где она была необходима. Но нам много лет, мистер Дронго. Мы принадлежим уходящему тысячелетию. А вы — человек нового миллениума, нового века. Сегодня мы принимаем вас в наш клуб, объединивший самых известных экспертов всего мира. Отныне вы всегда можете рассчитывать на нашу помощь, понимание и поддержку. Отныне вы равный среди равных.

      Впервые в жизни Дронго почувствовал, что не может ничего сказать. Впервые в жизни он почувствовал, как глаза наполнились слезами, а горло перехватил непривычный спазм. Он хотел поблагодарить, хотел произнести какие-то слова, соответствующие данному моменту. И не мог. На него смотрели три пары мудрых и все понимающих глаз. Трое стариков стояли перед ним, и Дронго вдруг подумал, что сегодня он получает самую высшую награду в своей жизни, которую никто и никогда не сможет у него отобрать. Именно здесь, в Лондоне, на исходе тысячелетия, на исходе двадцатого века.

      И тогда он внезапно понял, что именно он должен сделать. Он опустился на колени перед стоявшими напротив него людьми.

      — Не равный, — сумел пробормотать Дронго, закусив губу, — нет, не равный. Я сделал столько ошибок в своей жизни!.. Я так ничему и не научился...

      И он вдруг почувствовал, что может заплакать. Первый раз в жизни он может расплакаться счастливыми слезами. И впервые в жизни он по-настоящему счастлив. Трое мужчин, дружелюбно смотревших на него, улыбались, они хорошо понимали его состояние. Дронго почувствовал, как предательская влага наполняет его глаза. Ему было стыдно и приятно одновременно. Он стоял на коленях перед своими великими наставниками и беззвучно плакал, не стесняясь своих слез.

      Потому что истинные мужчины редко плачут. А счастливыми слезами не плачет почти никто. И если такое случается хотя бы один раз в жизни мужчины, значит, его жизнь удалась. Даже если он и не эксперт по расследованиям.